Акварель для Матадора - Курицын Вячеслав Николаевич - Страница 27

• Предыдущая
• 27/48
• Следующая

С прекрасных сводов на Игоря внимательно глядели ангелы и апостолы. Их просветлённые лики, фарфоровое свечение над их головами… Всё это словно спрашивало:

— Кто ты?

— Куда ты идёшь, с какой целью?

— Чего же ты хочешь?

Купол храма ещё не был закончен. Среди высоко поднятых стропил виднелся глубокий омут неба. В омуте кувыркалась большая звезда с семью плавниками.

Игорь рухнул на колени. Воздел к звезде руки.

— Господи, — прошептал Игорь. — Прости меня, Господи!

Ответом было два ослепительных разряда молнии.

— Восемьсот пятьдесят, — сказал Матадор.

Нужно штурмовать комнату 850.

Либо там находится склад, куда пушеры приходят за Акварелью.

Либо там сидит диспетчер. С него можно разматывать настоящую цепочку. Выходить на серьёзную рыбу.

Матадор указал одному Саше оставаться на месте, а другому идти следом. Матадор сделал три тигриных шага-прыжка, взлетел в воздух, вышиб плечом дверь и укатился кубарем вглубь комнаты.

В ту же секунду раздался стеклянный звон, из комнаты повалил клубами вонючий дым.

Кто-то взорвал пакет с густым и очень слезоточивым газом. Матадор успел заметить утопающим в дыму зрением, что в дверь метнулась стремительная тень. Матадор нырнул было следом, но с той стороны, где только что грохнуло стекло, грохнул теперь и пистолетный выстрел. И раздалась резкая команда:

— Стоять, ни с места!

Пуля обожгла Матадору ухо, на рукав ему капнула тёплая капля. Матадор сгруппировался, прыгнул в угол, сжимая руками ТТ. Что-то заставило его повременить с ответным выстрелом.

В грудь Матадора уткнулось дуло пистолета.

Дым быстро уходил через разбитое окно и выбитую дверь.

Перед Матадором стоял Серёжа Сафин. Весь помятый, в чёрной смоле и белом порошке.

— Ну у тебя и рожа, Башкир, — устало сказал Матадор. — Как ты сюда попал?

К Сафину дар речи вернулся на мгновение позже:

— Шёл по следу маски с твоего факса.

Шестьдесят шесть лет назад в семье офицера Генерального штаба Николая Анисимова родился страшный ребёнок.

На теле ребёнка не было ни одного волоска. Не было волос на голове, не было бровей и ресниц. При этом мальчик — его назвали Марленом, в честь Маркса и Ленина — обладал отменным аппетитом, богатырским здоровьем и зычным голосом.

— Уродец родился, быть беде, головы не сносить, — шушукалась с соседками Анна Петровна, няня старшей дочки, Маши. — Лысое, дьявольское отродье.

Через три месяца Маша утонула в Патриарших прудах, а гулявшая с ней Анна Петровна, не дожидаясь возмездия, бросилась под колёса первого попавшегося автомобиля. Как на грех, за рулём оказался родной брат Николая Анисимова Александр, который после этого происшествия повредился в уме и остаток жизни провёл в больнице имени Кащенко.

Когда Марлену исполнился год, за отцом приехал чёрный воронок. И ни звука больше, ни слуха, ни письма.

Мать, как жену изменника Родины, этапировали строить Беломорканал, где она сгинула очень быстро.

Маленького Марлена определили в детский дом в Калуге. Дом вскоре сгорел. В огне погибли все воспитанники, воспитатели и пожарники. Только Марлен Анисимов целым и невредимым выбрался из огня.

Так было и дальше. На людей, которые связывали с ним свою судьбу, сыпались несчастья. Гибли соратники, начальники, подчинённые, скопытились две жены. Без связей, с испорченной анкетой, без малейшего намёка на личное обаяние, Анисимов забирался все выше и выше.

Шесть лет назад, после августа 91-го, он возглавил Силовое Министерство. Все эти годы он находился под постоянным огнём сокрушительной критики. За коррумпированность, за дружбу с патриотами и коммунистами, за провалы операций в Чечне и Таджикистане.

В результате его стали называть главным претендентом на победу в следующих выборах. Президент намекал, что именно ему передаст бразды и административный ресурс. Пока не появился этот лубянский поганец Барышев…

Когда Марлен узнал, что на столе влиятельного комитетчика Барановского стоит череп, отлитый из лубянских пуль, он прошипел сквозь зубы:

— Там есть пуля, которой убили отца.

Самым заветным его желанием было поглотить Лубянку Силовым Министерством. Пройти, хозяйски позвякивая ключами, по легендарным подвалам и этажам.

Сегодня генерал Дубичев, курировавший тайное и самое опасное предприятие Марлена, Акварель, привёл маленького лопоухого человека. Этот лопоухий был одним из главных приводных ремней всей афёры с мухоморами и героином.

Не отвечая на приветствия, Марлен Николаевич с ходу бросил в лицо Дубичеву вопрос:

— Что произошло на Ленинском?

Дубичев провёл ладонью по лицу, словно вопрос имел вес и плоть. Ушиб его или обрызгал.

— Разгромили небольшой склад в гостинице. В шесть утра. Не спится нашим друзьям с площади Дзержинского. Номер снимал герр Ханс Шульц, гражданин Германии. Вернее, лицо под таким именем. С ним всё обошлось.

— Погибло? — спросил Анисимов.

— Лицо? Погибло.

— Чисто погибло?

— Чище не бывает. Повязали двух пацанов, которые знали только Шульца… Всё в порядке, шеф.

Анисимов внимательно посмотрел на Дубичева маленькими бесцветными глазами, которые едва заметны были на огромной блестящей голове. Как два таракана-альбиноса на кухонном кафеле. Дубичев выдержал взгляд.

— Хорошо. Давайте о главном.

Главное касалось таинственных файлов погибшего депутата Значкова. Вице-премьер Барышев — гэбэшник, снюхавшийся с либерал-педократами, выдрал из его рук злосчастный компьютер и передал его своим пакостникам.

Глаза-тараканы перебежали на лопоухого гостя. Какая-то простая у него фамилия… Как мычание…

— Всего в секретной папке Значкова обнаружено тридцать четыре документа… — гость принял взгляд генерала за приказ начинать. — Пятнадцать из них…

— Как к вам попали файлы? — резко перебил Анисимов.

Он с детства терпеть не мог цифр. Любое математическое действие вызывало у него головную боль. В Силовом Министерстве даже циферблаты на часах были только с рисками и кружочками.

На дверях его квартиры в доме Силового Министерства вместо цифры 11 были изображены барабанные палочки.

«И деньги не надо считать, — говорил генерал Анисимов, — Надо просто знать, где записана сумма. Всё остальное можно сказать словами…»

— В Государственной Думе, — объяснил гость, — все компьютеры соединены в сеть. Мы не смогли взломать файлы, но поставили там небольшую программку, которая… Которая, когда файлы были открыты, сразу скопировала их по сети на нашу машину.

— А они знают, что она это сделала? — спросил Анисимов.

— Они могут узнать, что какая-то операция копирования прошла, что файлы ушли, но всё равно не узнают, куда.

— Хорошо, — пробормотал генерал Анисимов.

— Есть у нас там свой маленький компьютерный гений… Чемпион Думы по компьютерным играм. Коммунист, кстати сказать… — гость, почувствовав, что генерал доволен, улыбнулся и заговорил несколько игривым тоном.

— Не расслабляться, — вдруг негромко, но чётко произнёс генерал Дубичев. Он лучше знал характер своего шефа.

— Про меня что-нибудь есть? — осведомился Анисимов.

— Нет.

— Про Министерство?

— Есть записи, о том, что ходят какие-то слухи… Ничего конкретного. Никаких фамилий, от кого информация. Никаких цифр. Вот распечатка…

— Лажа, — сказал Дубичев, уловив вопросительный взгляд Анисимова. — Детский сад. В сортир.

• Предыдущая
• 27/48
• Следующая