Игра в отрезанный палец - Курков Андрей Юрьевич - Страница 22

• Предыдущая
• 22/105
• Следующая

Сначала набрал номер некоего Владимира Ивановича Козицкого. Решил, что начинать надо со второстепенных людей. У кого-то из этих двоих он, может, что-то новое и про Ивина узнает, перед тем, как уже с ним говорить.

У Козицкого никто не брал трубку.

«Неужели никого нет дома? Ведь суббота, выходной! — подумал Виктор. — Переехали они недавно, так что вряд ли так быстро обзавелись дачей…»

У второго бывшего сослуживца Броницкого тоже никого не оказалось дома.

Огорченный Виктор смирился с мыслью, что говорить сначала придется с Ивиным.

Набрал его номер, и почти тут же на том конце сняли трубку.

— Алло? — прозвучал приятный женский голос.

— Максима Петровича можно?

— Он вышел. Оставьте ваш телефон, он вам перезвонит, — сказала женщина.

Виктор напрягся. Ему не хотелось вспугнуть Ивина, заставить его спрятаться.

— А когда он вернется? — спросил он.

— Может, через полчасика…

— Если вы разрешите, я к вам подъеду. Может, за это время он и подойдет?

— А вы адрес знаете?

— Да.

— Ну хорошо, подъезжайте, — легко согласилась женщина.

Спрятав «тэтэшку» на самое дно сумки, Виктор сунул сумку под кровать.

Переписал с инструкции номер своего гостиничного телефона. Внизу сдал ключ и вышел, на яркое летнее солнце.

Пока ехал к Ивину, обдумывал вопросы. Пробовал представить себе его реакцию, будущий разговор. Беспокойная ночь забылась, на смену утренней сонливости пришла бодрость охотника. Но когда он оказался на Кутузовском, каменная мощь проспекта словно придавила его к асфальту. Виктор посмотрел на сталинские дома, стоявшие шеренгой широкоплечих насупленных полковников. На мгновение ощутил себя в каменной западне, в тупике с перекрытым выходом. В воздухе пахло плавленным асфальтом и выхлопными газами.

Пока искал нужный дом, самоуверенность вернулась. В парадном за стеклянной стенкой сидел пожилой охранник в камуфляже, видно, сам отставник.

— Куда? — спросил он Виктора.

— К Ивину, в шестьдесят вторую. Он меня ждет.

Охранник кивнул в сторону лифта.

Лифт был чистеньким, внутри висело зеркало. Поднимался он вверх медленно и беззвучно, и Виктор подумал, что когда-нибудь и на свой восьмой этаж будет подниматься на лифте. Правда, в новых домах лифты быстро приобретают загаженный вид и такой же запах. А здесь даже пахло, казалось, дезодорантом.

Остановившись перед высокими двойными дверями, Виктор прислушался.

Помедлил. Потом нажал кнопку. Услышанный отдаленный звон подчеркнул то ли толщину дверей, то ли то, что двери были двойными.

Прошла минута, но из-за дверей не донеслось больше ни звука. Виктор еще раз позвонил. Потом еще раз.

Озадаченный, он обернулся. Посмотрел на двери напротив. Удивился тому, что на этаже было только две квартиры. Попробовал представить, насколько большими должны быть такие квартиры. Снова нажал кнопку звонка.

Через минут десять спустился вниз, хотел спросить охранника: видел ли тот Ивина. Но охранника не было. За стеклянной загородкой на столе лежала открытая книга, а ее читатель отсутствовал.

На улице Виктору пришлось какое-то время побродить в поисках телефона.

Потом выяснилось, что нужен жетон, и пока он нашел газетный киоск с жетонами, прошло еще минут пятнадцать. Наконец, закрывшись в телефонной будке, он набрал номер Ивина.

«К сожалению, никого нет дома, — сообщил автоответчик. — Оставьте ваше имя и номер телефона. Вам перезвонят».

Виктор набрал номера двух других бывших киевлян, но там по-прежнему не снимали трубки.

Что-то подсказывало Виктору, что эти люди специально спрятались, что они не хотят с ним говорить. И, наверное, не только с ним, но и вообще ни с кем.

Так можно звонить каждый день с одинаковым результатом.

Пока возвращался в гостиницу, Виктор успокоился. Решил снова звонить вечером, а если не дозвонится — то уже ночью или утром. Во всяком случае у него есть время до завтрашнего вечера. Поезд около девяти, так что почти все воскресенье в его распоряжении.

Прилег отдохнуть и проснулся только к семи. Снова позвонил. Прослушал сообщение автоответчика и длинные гудки других номеров.

Поднялся в гостиничный буфет на третьем этаже. Съел салат из овощей и бутерброд с салями, оставив взамен пятнадцать тысяч рублей.

Ночью проснулся около трех и, набравшись храбрости, снова набрал номер Ивина. Тот же результат.

К утру Виктор смирился с очевидной бесполезностью этой поездки. Собрал сумку. Спустился с ней вниз.

Подошел к администратору, достал из бумажника пятьсот двадцать тысяч.

Объяснил сидевшей за столом даме, что освобождает номер и хочет заплатить за сутки.

Дама взяла деньги, потом посмотрела в свою тетрадь и возвратила на Виктора недоуменный взгляд. Протянула обратно четыреста тысяч и его паспорт.

— У вас заплачено, — сказала она. — Только сто двадцать тысяч за регистрацию.

— Как заплачено? — удивился Виктор.

— Откуда я знаю как? Деньгами.

— А кто заплатил?

— Я только час назад смену приняла, так что не знаю, кто там за вас заплатил… Вам что, хочется два раза платить?!

Виктор отошел в сторону. Женщина все еще сверлила его недоуменным взглядом.

А он и сам был в недоумении. С одной стороны, это было похоже на ошибку, но ошибка эта, сэкономив ему четыреста тысяч рублей, сделала кого-то беднее на эту же сумму. Оставалось только надеяться, что тот, кто ошибся, в результате не покончит с собой.

Виктор улыбнулся. Другое объяснение ему в голову не приходило, ведь в Москве он никого не знал, никогда здесь до этого не был и даже встретиться ни с кем не смог.

Он сходил на вокзал, оставил сумку в ячейке автоматической камеры хранения. В вокзальном газетном киоске купил еще десяток телефонных жетонов и пошел бродить по Белокаменной, регулярно останавливаясь перед городскими таксофонами. Жетоны потихоньку таяли, благодаря включенному автоответчику Ивина. Звонки двоим другим пока были бесплатными.

Уставший, Виктор к восьми вечера вернулся на вокзал. С нулевым результатом, если не считать обеда в невзрачном кафе-стекляшке на старом Арбате, стоимостью в половину сэкономленной на гостинице суммы.

Виктор накупил в дорогу московских газет, выпил вокзального растворимого кофе. Забрал сумку из камеры хранения и поплелся потихоньку на платформу, с которой должен был уходить его поезд.

Поезд только-только подали. Проводник ближайшего вагона обтирал тряпкой вертикальную ручку у двери.

Вагон Виктора еще стоял закрытым. Виктор опустил сумку у ног и терпеливо ждал. Ему хотелось как можно скорее покинуть эту платформу, этот город.

Оттолкнуться от него железными колесами поезда и покатить домой, к жене Ирине, к малышке, к ночному кухонному окну и замершей за его стеклом неподвижностью мира. Настроение было плевое. Жаль было потраченного времени, было заранее стыдно за бесполезность поездки, которую он сам придумал. Даже перед невидимым Георгием было заранее стыдно. Он, наверно, прочитает ему еще одну лекцию по мобильному. У него неплохо получается. И попробуй возрази человеку, которого никогда в глаза не видел и у которого голос доброго, но строгого пэтэушного мастера!

Дверь в вагон наконец открылась. По ступенькам с тряпкой в руке спустилась толстая проводница-блондинка. Один раз прошлась тряпкой по ручке и бросила тряпку в тамбур. Повернулась лицом к Виктору.

Виктор достал билет, протянул.

Она, взглянув, сразу сунула билет в кожаную книжицу с карманчиками.

— Занимайте свое место!

Виктор с облегчением зашел в купе. Уселся у грязного, давно не мытого окна, через которое вряд ли можно было что-то разглядеть. Разве что различить: день там за окном или ночь.

В вагоне было неестественно тихо. Поезд отходил через двадцать пять минут.

Виктор думал сначала переодеться в спортивный костюм, лежавший в сумке, но решил обождать. Лень было двигаться.

И вдруг он услышал шаги по вагонному коридору, спешащие, целеустремленные.

• Предыдущая
• 22/105
• Следующая