Игра в отрезанный палец - Курков Андрей Юрьевич - Страница 32

• Предыдущая
• 32/105
• Следующая

Взял у ночного гостиничного старика сардельку и бокал пива. Присел в полутемном ресторане. Огляделся. В этот вечер посетителей было побольше — человек пять. Но ведь и не поздно еще было — начало десятого.

Когда вернулся, Сахно лежал на своей кровати и смотрел мутным взглядом в потолок. В воздухе комнаты витал какой-то знакомый запах из прошлого. Но как ни принюхивался Ник, а вспомнить, что это за запах, не мог.

— Может, принести тебе сардельку снизу? — спросил он Сергея.

Тот попробовал повернуть голову в сторону Ника, но, видно, не хватило сил.

Глаза его были широко открыты, словно он удивился, увидев что-то необычное.

Ник еще раз принюхался. Проступила из таджикского тумана какая-то шумная картинка. «Базар», — вспомнил Ник. И словно пошел в памяти вдоль живописных рядов этого базара, постоянно натыкаясь на этот запах.

— Гашиш!

Подошел к Сахно. Посмотрел в его открытые, но не видящие напарника глаза.

Удивился, подумав, что таджиков гашиш так не вырубал из действительности.

Может, это гашиш плюс красное вино?..

Открыл окно и впустил в комнату сырой прохладный воздух. Дождь уже кончился.

Присел на кровать. Снова ощутил какую-то неопределенность.

«Неужели, — подумал он, — Иван Львович не знал, что Сахно — наркоман и алкоголик? Неплохое сочетание для „ответственной загранкомандировки“!»

Вспомнил о таблетках в кармане джинсовки. Таблетки, чтобы «успокоить»

Сахно, если он станет неуправляемым? Так ведь говорил полковник.

Неопределенность ушла, и Ник понял, что должно произойти. Ведь с помощью Сахно уже кого-то убрали, и Ник это видел, сидя внутри микроавтобуса с мониторами. Просто полковник решил, что Сахно можно использовать еще раз, а потом дать ему руками Ника пару таблеток. Что бы там ни планировалось для них, но теперь было отчетливо ясно, что предстоит кого-то убрать, и это сделает Сахно. Ведь ему это легко, он — неуправляемый наркоман. А потом придется убирать его…

Эти размышления омрачили Ника. Он подумал, каким человеком после всего этого он вернется в Киев? Что в нем сломается? Что изменится?

Оборвал свои размышления, снова подошел к окну. Захотелось выпить, но вина больше не было.

Ник опять спустился в ресторан. Взял еще пива.

Утром в дверь номера постучали.

Ник открыл.

Вошел мужчина лет сорока пяти. Худой, остроносый. Прямой пробор в русых волосах. Костюмчик какой-то фермерский, серый, много раз стираный. То ли пиджак, то ли куртка.

— Герр Ценский? — спросил он, глядя на Ника.

— Да.

Гость бросил взгляд на спящего Сахно. Возвратил взгляд на Ценского.

— Пойдемте вниз, выпьем кофе.

Пока спускались по лестнице, гость представился. Звали его Вильгельм Хайнц.

— Запомнить легко, — сказал он на чистом русском. — Как консервы. Герр Хайнц.

Десять лет назад он переехал сюда из Казахстана с русской женой, которая уже здесь выучила немецкий и ушла от него к немецкому аптекарю.

Эта человеческая история, рассказанная в двух словах, вызвала у Ника доверие и сочувствие к герру Хайнцу.

В ресторане завтракало человек десять.

— Я думаю, никто не обидится, если я позавтракаю здесь вместо вашего приятеля! — сказал гость, улыбнувшись тонкими губами.

Уже устроившись за столиком у окна, за которым продолжалась унылая вчерашняя погода и снова накрапывал дождь, герр Хайнц уставился своими светлыми серыми глазами на Ника.

— Вы уже освоились здесь? — спросил он.

— Да, — ответил Ник.

— А приятель как?

— Нормально. Никаких проблем. Хайнц сделал себе бутерброд с ветчиной, бросил в кофе две ложки сахара. Размешал.

— Завтра вы переезжаете отсюда, — сказал он. — Поднимитесь наверх, возьмите у приятеля все документы: и югославские, и украинские. И ваши паспорта принесите.

— Мои здесь, — Ник дотронулся до разбухшего кармана джинсовой куртки.

— Так сходите за его документами! Ник нехотя поднялся. Он даже не успел глотнуть кофе. Растолкал Сахно в номере. Спросил, где его паспорта. Сахно показал рукой на свою джинсовую куртку, но там Ник нашел только украинский загранпаспорт и маленький кулечек с травкой. Понюхал травку — гашиш. Оставил ее в кармане, а сам, взяв его паспорт, снова попробовал его растормошить.

— Сергей, где югославский паспорт? — спрашивал он его прямо в ухо несколько раз.

Наконец Сахно открыл глаза.

— Потерял… — проговорил он.

— Как потерял? Где?

— Там, у глухонемых…

Вниз Ник спустился озадаченным. Ожидал, что гость устроит ему скандал или, по крайней мере, будет возмущен.

— По пьянке что ли? — спросил Хайнц, услышав о потерянном паспорте. Ник кивнул.

— Он много пьет?

— Да, — сказал после недолгой паузы Ник, решив, что лучше говорить об алкоголе, но молчать о наркотиках, чтобы не возникло каких-нибудь новых проблем.

— Это хорошо, — неожиданно произнес Хайнц. — Пускай пьет!

В конце завтрака он, забрав все документы у Ника, протянул ему два немецких зеленых паспорта.

— Вы теперь, — этнические немцы, пемехавшие из Казахстана. Как и я, — он усмехнулся. — Вот ваш новый адрес, — он протянул Нику картонку с надписью. — За квартиру оплачено на два месяца вперед.

— Но ведь Сахно по-немецки ни слова! — сказал Ник.

— Многие этнические немцы по-немецки не говорят! За это их и сами немцы, и турки местные не любят…

— А причем здесь турки? — Турки при том, что они не могут так просто получить немецкий паспорт, как этнические немцы. Вот и все! Правда, турки по-немецки отлично говорят.

Трудолюбивый народ. Ну что, поздравляю с немецким гражданством!

Хайнц снова отправился с пустой тарелкой к буфету. Ник смотрел, как он набирал ветчину, колбасу, сыр, булочки. Видно, нравилось ему завтракать «на шару».

— А Иван Львович ничего мне не передавал? спросил Ник, когда Хайнц вернулся за стол.

— А кто это? — удивился тот. — Я такого не знаю. Мне передали ваши документы, сказали, что сделать. Вот я и сделал. Мог бы и этого не делать, ведь уже совсем другое время, и родного Союза давно нет. Так что скажите спасибо, что я вообще приехать сюда согласился…

Озадаченный, Ник непонимающе посмотрел на Хайнца.

— Так что, это все? Вы только паспорта привезли?

— И квартиру вам снял. Что, мало?

— А что нам делать дальше?

— Откуда я знаю. Наверно, ждать новостей по новому адресу.

Хайнц ушел.

Поднявшись в номер, Ник просмотрел новые немецкие паспорта. Прочитал свое новое имя: Николае Ценн. Сергея теперь звали — Тео Саксен.

«Тео Саксен» еще спал, периодически всхрапывая.

Ник посмотрел на него. Решил пока не будить.

Часы показывали половину десятого. Если сегодня переезжать, то за гостиницу надо заплатить до одиннадцати.

Ник вытащил из кармана карточку «Американ экспресс» и, тихонько закрыв за собой двери, пошел к лестнице.

Окрыленный «эфирной» находкой, Виктор позвонил Георгию прямо с улицы.

Рассказал об услышанном, о том, что запись теперь есть и у него, так что убийц и организаторов убийства Броницкого надо искать здесь, в Киеве. Георгий тоже захотел послушать кассету. Попросил, пока он не прослушает — никаких действий не предпринимать. Договорились, что Виктор вернется в райотдел, перепишет ее там на двухкассетном магнитофоне, обычно беззвучно стоящем в кабинете майора, крепко влюбленного в тишину и не терпещяго шума и музыки. Потом стажер отвезет копию записи туда, куда скажет Георгий.

К двум вторая кассета была готова и Виктор снова перезвонил своему невидимому шефу.

— Пускай Занозин в три часа подойдет к памятнику Ленину напротив Бессарабки, — сказал Георгий. — У него там спросят, как пройти на Репина к Русскому музею. Пусть проведет человека вверх по аллее до Репина и по дороге отдаст кассету.

Спрятав трубку мобильного в карман пиджака, Виктор задумался. В нем разыгралось любопытство — а вдруг сам этот Георгий придет за кассетой? Вот бы взглянуть разок на него! Хоть попробовать по внешности определить, что он за человек.

• Предыдущая
• 32/105
• Следующая