Пикник на льду (Смерть постороннего) - Курков Андрей Юрьевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/46
• Следующая

Финансовая часть горотдела МВД поставила нас перед сложным выбором – они могли оплатить или только похороны, но довольно далеко, за Орехово-Зуево, или кремацию. Мы, ребята, приехавшие с Украины, решили, что кремация лучше – все-таки можно будет похоронить его на родине.

Примите наши соболезнования.

Николай Прохоренко и Краснопресненский отдел милиции."

Дочитав, Виктор снова посмотрел на четырехгранную вазу.

Нина вышла в коридор. Было слышно, что она плачет.

Виктор осторожно взял тяжелую вазу в руки и легонько встряхнул ее – изнутри послышался странный глухой и «рассыпчатый» звук. Он опустил вазу на стол.

– Грустная погремушка, – подумал он мрачно. – Все, что осталось от Сереги…

Из ванны донеслось журчание воды. А через минуту в кухню вернулась Нина. Ее лицо было мокрым, глаза – красными.

– Светлане Федоровне я ничего не скажу… Это ее убьет… – произнесла она твердо. – Сами похороним.

Виктор кивнул.

Прошло несколько дней. Вяло-текущее время продолжало угнетать Виктора и не смотря на солнечную теплую погоду он сидел дома. Пару раз, вытащив из-под стола пишмашинку, он пытался что-то писать, но вид белого листа бумаги словно вызывал у Виктора паралич и мысли, и воображения.

– Может, надо газеты почитать? – Думал он, вспоминая популярный газетный жанр криминального репортажа. – Там и сюжеты можно найти, и героев…

Он вспомнил, как «выуживал» из газет героев своих первых «крестиков».

Интересно, где они теперь, эти герои?

Четырехгранная темнозеленая ваза стояла на подоконнике – на том же месте, куда он переставил ее, чтобы пообедать за столом в день получения посылки. Время от времени он останавливал на ней свой взгляд, вспоминал Сергея, вспоминал Новый год на его даче и зимние ледовые пикники с пингвином. Странное ощущение навсегда потерянного счастья возникало у Виктора. Он смотрел на эту темную зелень искусственной патины, на эту странную вазу и просто не верил, что перед ним была новая оболочка остатков земной жизни Сергея. Нет, этот предмет оставался для Виктора просто странным предметом, словно молчаливым пришельцем из другого мира. И его присутствие в кухне одновременно и озадачивало Виктора, и не вызывало у него протеста. Бархатистая зелень патины казалась живой, и сама ваза была словно одушевленным предметом, не смотря на свое содержимое. И не верилось Виктору, просто не верилось, что эта ваза имеет какое-то отношение к Сергею, к его жизни или смерти. Нет, думал Виктор, если Сергея больше нет, значит его нет больше ВООБЩЕ. И тем более – в этой вазе.

Ближе к вечеру вернулись Нина и Соня.

– А нас один дядя про тебя спрашивал! – переобуваясь, сказала девочка вышедшему в коридор Виктору.

– Какой дядя? – удивился он.

– Молодой и толстый! – сказала Соня.

Виктор перевел удивленный взгляд на Нину.

– Какой-то твой знакомый, – в ответ на взгляд проговорила Нина. – Просто интересовался, как ты сейчас поживаешь, что делаешь…

– Он нас мороженым угостил! – добавила Соня.

На ужин Нина поджарила курицу. А потом, за чаем, достала из сумочки страницу из газеты объявлений.

– Вот, смотри! – протянула она эту страницу Виктору. – Кажется то, что надо – Конча-Заспа, десять соток и недорого!

Виктор прочитал объявление: двухэтажная дача, четыре комнаты, десять соток, молодой сад, двенадцать тысяч долларов.

– Да, – Виктор кивнул. – Надо позвонить…

Но сразу после ужина позвонил Илья Семенович и Виктор тут же забыл о даче.

– Ваш питомец уже бродит по палате! – сказал ветеринар.

– Можно его забирать? – спросил Виктор.

– Ну, я думаю еще дней десять пускай побудет под нашим присмотром…

– Но числа седьмого-восьмого мая можно уже будет его забрать?

– Думаю, что да…

Опустив трубку, Виктор с облегчением вздохнул. Оглянулся в сторону балкона – на улице было еще светло.

– Я выйду на минут десять, прогуляюсь, – крикнул он из коридора, обувая кроссовки.

Еще два дня прошли, приближая бывший день победы.

Виктор таки позвонил по поводу дачи в Конче-Заспе и договорился посмотреть ее на ближайшее воскресенье. Нина была уверена, что дача им сразу понравится.

– В такую погоду любая дача покажется райским уголком, – думал Виктор, стоя на балконе и держа в руке чашечку кофе.

Солнце, не смотря на полуденное время, жарило вовсю. Слабый ветерок едва ощущался, но даже он был теплым, словно долетал сюда из огромного фена.

– После девятого мая позвоню главному, – думал Виктор. – Пускай дает работу, а то скучно… Или, может быть, сорваться и всем втроем поехать в Крым на пару недель? Что тогда с дачей? Нет, придется сначала разобраться с дачей и если купим – тогда зачем Крым?!.

Нина с Соней вернулись к пяти.

– Что делали? – поинтересовался Виктор.

– В Гидропарке были, – ответила Нина. – На лодке катались…

– Да! – добавила Соня. – Там уже купаются!

– Опять твоего приятеля видели, – сказала Нина. – Странный он какой-то…

– Какой приятель? – спросил Виктор.

– Ну тот, что нас мороженным угощал и о тебе расспрашивал…

Виктор задумался.

– А какой он из себя? – после минутной паузы спросил он.

– Толстенький, лет тридцать… – Нина пожала плечами. – Никакой…

Подсел к нам в кафе возле входа в метро.

– Он спрашивал: любишь ты меня или нет! – сказала Соня. – И я ему сказала, что не очень!..

Виктор ощутил нарастающее беспокойство. Даже среди его старых знакомых вроде не было никого толстого лет тридцати.

– А что он еще спрашивал?

Нина наклонила голову, припоминая.

– Ну, про твою работу: нравится тебе она или нет… Потом спрашивал, пишешь ли ты еще рассказы… Сказал, что они ему раньше очень нравились.

Да, он просил, если я соглашусь, дать ему что-нибудь из твоих рукописей…

Так, чтобы ты не знал… Сказал, что писатели не любят давать читать рукописи…

– И что ты ему сказала? – спросил Виктор, глядя холодным взглядом на Нину.

– Она сказала, что поищет! – ответила за Нину Соня.

– Нет, – сказала Нина. – Он сказал, что Киев – город маленький и еще увидимся. А про рукописи я ему ничего не говорила…

– Кто же это может быть? – Думал Виктор. – И к чему ему обо мне расспрашивать?..

Он пожал плечами из-за отсутствия ответа на свои вопросы. Вышел на балкон, облокотился о перила и посмотрел вниз, на двор. На квадратной заасфальтированной площадке, на веревках, натянутых между белыми железобетонными столбиками, сушилось белье. Рядом игрались дети. Слева стоял покрашенный белой краской мусорник, под стеной которого лежали старые жестяные баки. За ним, с балкона этого уже не увидеть, там слева был пустырь и на нем – три голубятни, возле которых они с Мишей и Соней гуляли иногда зимой. Знакомый пейзаж, весенний вид сверху.

Мысли Виктора снова вернулись к этому любопытному молодому и толстому человеку.

– Может, он следит за ними? – подумал вдруг Виктор и снова всмотрелся в двор. – Да и откуда он может иначе знать, что мы – как бы семья?

У парадного на скамейке сидела пара старушек, у соседнего парадного тоже сидели какие-то люди. Мимо дома напротив шла кампания подростков, громко споря о чем-то.

Ничего и никого подозрительного.

Виктор успокоился. Вернулся в комнату.

Ночью ему не спалось. В темноте спальни, слушая спокойное дыхание Нины и ощущая ее тепло, он думал об этом любопытном человеке, интересующимся его жизнью. Кто он? Откуда? Зачем? И этот странный вопрос Соне: любит ли он ее?

Тревога постепенно проникала в его мысли, еще дальше отталкивая его от спокойствия и сна.

«Кто-то наверняка следит за ними, – думал он. – Кто-то, должно быть, следит и за мной… Я просто редко выхожу на улицу…»

Стараясь не разбудить Нину, Виктор выбрался из-под одеяла, набросил халат и вышел на балкон.

• Предыдущая
• 40/46
• Следующая