Наследник епископа - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 1

• 1/84
• Следующая

Эдмунд Лорис, бывший когда-то Архиепископом Валорета и Примасом Гвинедда, посмотрел на море через заляпанные солью окна башни, в которой он был заточен, и позволил себе легкую улыбку. Редкая радость была вызвана не тем, что ветер, задувавший в окно, стих, а тем, что в требнике, лежавшем у него под рукой, было спрятано письмо, весьма его обрадовавшее. Предложение было воистину королевским, даже принимая во внимание тот высокий сан, который он занимал перед своим падением.

Тихонько вздохнув, Лорис нагнул голову и подвинул книгу, держа ее обеими руками, осторожно, чтобы это движение не привлекло внимания его тюремщиков, которые могли наблюдать за ним. Вот уже два года как его держали здесь. Вот уже два года его жизнь была ограничена стенами этой кельи, и только время от времени ему разрешалось участвовать в жизни остальной части монастыря: ежедневное посещение мессы и вечерни, всегда в сопровождении двух молчаливых спокойных монахов, и встречи с исповедником раз в месяц — это редко был тот же самый дважды подряд, и никогда тот же самый два месяца подряд. Если бы не один из братьев, приносивших ему еду, чью склонность к интригам Лорис обнаружил очень быстро, у него не было бы никакого контакта с внешним миром.

Внешний мир — как он хотел оказаться там снова! Два года, проведенные им в монастыре Святого Иво были всего лишь продолжением того беспредела, который начался за год до этого, когда умер король Брион. В такой же как этот холодный ноябрьский день Брион Халдейн встретил свою гибель, убитый порожденной адом магией волшебницы-Дерини, неожиданно оставив своему сыну и наследнику, четырнадцатилетнему Келсону, дар запрещенных возможностей.

При этом молодой Келсон не колеблясь принял это богомерзкое наследство и использовал его, чтобы уничтожить почти все, что Лорис считал святым, включая Церковь, противостоящую использованию волшебства в любой форме. И все это было сделано под маской его «Божественного права» управлять и его священной обязанности защищать свой народ — хотя, как король мог защищать свой народ, сотрудничая с силами зла, оставалось вне понимания Лориса. К концу следующего лета, с помощью еретиков-Дерини Моргана и Мак-Лейна, Келсон сумел обратить большинство дружественных епископов против Лориса. Только больной Корриган остался предан ему — и его преданное сердце не выдержало прежде чем Лорису было нанесено такое оскорбление. Мятежные епископы на самом деле верили, что они сделали большое добро, позволив Лорису пройти через так называемый «суд», бывший чистой пародией, изгнав его с должности и пожизненно сослав его.

Все еще ожесточенный, но воодушевленный представившейся возможностью восстановить надлежащий порядок, бывший архиепископ слегка прижал край книги к губам и подумал о ее тайном содержании — сообщении от людей, имевших сходные причины для неприятия того, что делал новый король. Ветер, завывающий в черепице прибрежных башен монастыря святого Иво, пел о свободе моря, с которого он пришел, принося воздух, полный соли и криков чаек, кружащихся над аббатством постоянно, за исключением самых темных ночных часов, и впервые за время своего заточения Лорис позволил себе надеяться на скорое освобождение. В течение многих месяцев он боялся, что никогда не будет свободен прежде чем умрет.

О, он не был настолько глуп, чтобы не понимать, что за все придется платить — но сейчас он мог позволить себе обещать все что угодно. Он мог бы осторожно и искусно играть в своих интересах на несколько сторон, и, может быть, стать в конце концов даже сильнее чем перед своим поражением. Тогда он бы сделал себя инструментом Божьего возмездия, сметя проклятых Дерини с лица земли раз и навсегда.

Зараза Дерини была в самой крови короля — возможно во всей линии Халдейнов, а не только в Келсоне. Вначале, Лорис считал, что магия Келсона была унаследована им от его матери — этой бедной, затравленной женщины, которая теперь хранила строгое уединение в другом отдаленном аббатстве, молясь о спасении души ее сына-Дерини и своей собственной, и посвятившей свою жизнь покаянию за то зло, которое она выносила. Она признала перед всеми свою вину в том, что в торжественный день коронации Келсона, была готова пожертвовать своей жизнью и даже душой, чтобы защитить его от волшебницы, ответственной за смерть его отца.

Но королева Джеана, хоть и имела волю, не смогла бороться с Келсоном; и в конце концов, молодой король был должен принять вызов, полагаясь только на собственные силы — потрясающие силы, как это выяснилось, вполне равные вызову, брошенному ему, но применение их было пугающим. Вместо признания того, что кровь матери-Дерини могла оказать свое воздействие, Келсон публично обратился к своему священному праву как источнику своих новоприобретенных способностей. Иного Лорис боялся даже в то время, поскольку он помнил истории относительно отца мальчика.

На самом деле, чем больше Лорис думал об этом, а он имел вполне достаточно времени для этого в течение двух последних лет, тем более он убеждался, что не только Брион и неизвестные до сих пор предки-Дерини виноваты в том чем стал Келсон, но и Джеана. О полном масштабе заразы можно только догадываться. Конечно, Брион, а до него его отец, время от времени давали некоторым Дерини убежище при своем дворе. Ненавистные Морган и Мак-Лейн были всего лишь последними и наиболее очевидными из многих им подобных, причем последний был, ко всему прочему, священником, и обоим Лорис желал наихудшего, поскольку именно эти двое были наиболее ответственны за то положение, в котором он сейчас находился.

Что касается Бриона, то кто сможет отрицать, что однажды король в одиночку встретил и убил в поединке волшебника-Дерини? Лорис, бывший тогда приходским священником, идущим на повышение, слышал об этом случае только из вторых и третьих рук, но после первого ликования из-за победы короля, он холодел от предположения, что противник Бриона, отец женщины, в конечном счете ответственной за его смерть, пал не только от меча Бриона, но от необычайных возможностей самого короля. В течение нескольких месяцев после этого завсегдатаи таверн, у которых развязывался язык от выпитого эля, жутким шепотом рассказывали о магии, дарованной королю молодым Морганом незадолго до того памятного боя, использовании устрашающих сил, которые, по словам Бриона, были добрыми и были унаследованы им как королем от его отца, но даже такие признания вызывали у Лориса подозрения в отношении короля. Будучи человеком, твердо и неукоснительно верующим, он не был настолько наивен, чтобы поверить в то, что чистота намерений и истинная вера — или Божья помощь помазанному королю — спасли Бриона, но пока Брион был жив, он держал свою предвзятость при себе.

Теперь Лорис знал, что только сила, которой обладал сам Враг, могла принести Бриону победу в том неравном бою против такого противника. И если та сила была дана или просто высвобождена кем-то из проклятых Дерини, то ее источник был ясен: дьявольское наследство лет темного союза с безбожной расой. Унаследование зла и от Бриона, и от Джеаны делало их сына дважды проклятым. У Келсона не было возможности на спасение, и он должен быть устранен.

Следуя той же логике, брат Бриона Найджел и его выводок не могли даже надеяться на спасение — даже будучи незапятнанны кровью Джеаны они, тем не менее, как и Келсон, принадлежали к королевскому роду Халдейнов, носящих в себе разновидность проклятых Дерини со времени Реставрации. Земля должна быть освобождена от этого зла, очищена от заразы зла — Дерини. К правлению Гвинеддом должна быть призвана новая королевская династия, а что может быть лучшим источником этой династии и кто может иметь более законные требования чем старая королевская линия Меары, человеческого по сути, один из основных членов которой сейчас предлагал помощь законному Примасу Гвинедда, при условии что этот Примас поддержит независимость Меары?

• 1/84
• Следующая