Святой Камбер - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 14

• Предыдущая
• 14/84
• Следующая

Она уронила голову, не в силах продолжать. Синил неловко обнял ее и прижал к себе.

– Меган, – спустя мгновение пробормотал он.

– Милорд?

– Меган, я очень сожалею, что не могу быть таким, каким ты хочешь меня видеть.

– Я знаю, милорд. – Она отодвинулась, доверчиво и невинно взглянув на него. – Нет, милорд, не говорите так. Я.., я самая счастливая из женщин. Только.., только милорд так нечасто бывает со мной и…

– Знаю, Меган. Мне очень жаль. Но я.., я такой, какой есть.

– Понимаю, милорд.

Меган опустила глаза, ее нижняя губа дрожала: она была готова разрыдаться. Синил знал, что не вынесет этого, и придумал способ избежать душераздирающей сцены без компромисса с самим собой.

– Меган, ты сделаешь для меня кое-что? Кое-что особенное?

Она тотчас же засветилась надеждой и ожиданием. Торопливо, не желая подавать несбыточных надежд, Синил опустился перед ней на колени, взяв ее за руки. Меган тоже хотела встать на колени, но он не позволил.

– Нет, не нужно. Выполни мою просьбу, только ты способна сделать это. Я хочу.., мне нужно твое благословение, чтобы оно хранило меня в бою. – Одной рукой он держал ее руки, другой снял корону и склонил голову. – Благослови меня именем своей любви, моя маленькая королева, – прошептал он, молясь, чтобы она не разгадала его маленького представления, затеянного, чтобы поддержать ее, да и его в час расставания.

Последовала долгая пауза, на мгновение он даже испугался, что она откажется, но потом ощутил нежное прикосновение к своим волосам, ласковые руки Меган обняли его голову. Он закрыл глаза, стараясь понять чувства, владевшие сейчас его женой.

– Отныне и во веки веков пусть пребудет наш Господь с вами, возлюбленный муж мой. Пусть тень Его крыл хранит и защищает вас. Пусть Всемогущий Бог будет милосерден к, нам и отпустит все грехи наши. И пусть покров Пресвятой Богородицы осенит вас, и пусть дева Мария вернет вас ко мне. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Меган отняла руки от головы Синила и перекрестилась. Синил последовал ее примеру. Ее слезы высохли, лицо смягчилось. Синил поднялся и надел корону.

– Благодарю тебя, моя королева. Твое благословение, как щит, укроет меня во время сражения. А теперь.., – он целовал ей руки, одну, потом другую. – Я должен идти.

Синил хотел было поцеловать жену в лоб как днем в зале, но она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам, Он растерялся и отпрянул, но Меган еще теснее прижалась к нему.

Синил, укоряя себя за неумение смирить плоть, уходил из часовни. Эта победа далась с трудом, но совсем не радовала. Он отстоял верность своему выбору ценой унижения женщины, прекрасной, на все для него готовой… А он разыграл это недостойное представление.

Часть его души стремилась к ней, стоявшей на коленях у алтаря. О, как хотелось обнять Меган, прижать хрупкое тело, ощутить его тепло даже сквозь кольчугу и кожу костюма, снова поцеловать ее.

Дойдя до двери, он нервно проглотил слюну и вышел потупившись. Синил надеялся скрыть свое пунцовое лицо от нескромных взглядов, и шлем тут был очень кстати. На улице темнело, закат был таким же серым, как и весь ненастный день, и вряд ли кому-то было дело до цвета его лица. И все же, приближаясь к придворным, он затеял возню со своими перчатками, а когда Сорл, приняв корону, натянул на его голову наголовник, Синил обрадовался.

Каллен накинул ему на плечи длинный, подбитый мехом плащ. Синил поглубже надвинул капюшон и поспешил сесть на своего боевого коня. Рядом с ним уже сидел в седле Йорам; Камбер и Рис, тоже верхом, стояли впереди, а Эвайн держалась за стремя.

Синил кивнул Каллену и с его помощью сел на коня. Разбирая поводья, он видел, как Сорл и отец Альфред вскочили в седла, а Каллен гарцевал на своем гнедом.

Колонна тронулась со двора, впереди михайлинский рыцарь нес знамя Гвинедда. Чувство вины перед Меган и горечь расставания с ней теряли остроту. Короля все более отвлекали неприятности тряской езды и седло, растиравшее ноги. Предстоял длинный переход.

Под прохудившимися небесами королевская армия двигалась, не останавливаясь ни ночью, ни утром. Дождь то затихал, то припускал с новой силой; насквозь вымокли лошади, солдаты и челядь, промокли дворяне в своих кожаных или промасленных дождевых плащах. В неярком свете нового дня над колонной клубился пар.

Около полудня был сделан привал. Лошадям позволили напиться и задали корм, люди получили отдых. Позади осталась половина пути. Солдаты проделали марш длиной в полстраны без отдыха и сна, но даже пехотинцы не казались изможденными. За это нужно было бы благодарить Имра – после него осталась тренированная, боеспособная армия. Только один среди множества людей был после перехода в отчаянном положении.

Каждый мускул Синила отзывался болью. На истерзанных бедрах и ягодицах вряд ли остался хотя бы кусочек здоровой кожи. В последнее время король заметно усовершенствовался в искусстве верховой езды, но дальних поездок верхом не совершал. Ночью на марше он не раз пытался подремать в седле, доверив груму следить за лошадью, но каждый шаг животного отзывался в нем новой болью. Теперь впечатления от нескольких прежних опытов скачки галопом казались прямо-таки блаженством.

Когда колонна остановилась, король несколько минут оставался в седле, прикидывая, хватит ли оставшихся сил, чтобы добраться до земли достойно. Скорее всего предстояло позорное падение, но и промедление делалось неприличным. Джебедия и его офицеры, спешившись, стояли вокруг. Сейчас кто-то подойдет принять его коня.

Синил увидел среди лошадиных спин и спешившихся всадников приближающегося Гьюэра. Молодой лорд взялся за повод, в его открытом лице было неподдельное участие.

– Ваше Величество нуждается в помощи? Синил покачал головой и начал слезать с коня. Вздохнув, он оперся о стремя, вытащил правую ногу и попытался одним махом перебросить через заднюю луку седла. Это препятствие король одолел со стоном. В конце концов ему удалось спуститься вниз, но, ступив на землю, Синил был вынужден ухватиться за стремя, чтобы не упасть. Ноги дрожали, в лице не было ни кровинки.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Гьюэр.

– Все прекрасно, – прошептал Синил.

Скопление вокруг редело – лошадей уводили на водопой. Король даже не успел сообразить, куда это расходится его свита, как из беспорядочного движения и ржания возник Сорл и предложил своему господину раскладной стул. Синил с облегчением опустился на сидение, вытянул сначала одну, потом другую ногу, встречая сопротивление окаменевших мышц и вздрагивая. Закрыв глаза, он пытался расслабиться и дать отдых телу. Когда он снова взглянул по сторонам, обнаружилось, что Гьюэр увел коня, а рядом появился Рис с хлебом, сыром и вином. Он первым делом протянул кубок.

– Выпейте, государь. Еда и вино вернут вам бодрость.

Только осушив кубок до дна, Синил спохватился – прежде следовало выяснить, не подмешано ли к вину какое-нибудь снадобье. Он хорошо помнил, как однажды Целитель попотчевал его зельем, не предупредив. Воспоминания были не из приятных.

Теперь беспокоиться уже поздно. Если Рис действительно что-то добавил в вино, это уже внутри и действует. На этот раз могло быть снотворное или что-то вроде. Пока королевский организм не ощутил влияния лекарства. Кроме того, Рис хоть и дерини, но Целитель, подчиненньй этическому кодексу, строгому, как монашеские обеты.

Король протянул кубок за новой порцией вина и взялся за хлеб и сыр. Он заметил смешливые огоньки в глазах Риса, казавшихся прямо-таки янтарными, как солнце, скрытое облаками. Ловко наполнив кубок, Целитель передал его Сорлу.

– Я вспомнил другой случай, когда ваша боль была столь же сильной, – с улыбкой заговорил Рис. – Вы позволите мне попытаться облегчить ее? Путешествие было довольно долгим.

• Предыдущая
• 14/84
• Следующая