Регон: колониальные войны - Чистин Константин Владимирович - Страница 11

Стало не по себе - я вдруг понял, что все оставшиеся в живых бойцы отряда заняты своими врагами. На Капитана и оставшегося брата наседало сразу по трое, старый Ник отбросил лук, подобрал чей-то щит и отмахивался кинжалом ещё от двоих. Нужно было бежать, но ноги вдруг стали не послушными. Я никак не мог никак заставить их двигаться. Здоровяк был совсем рядом, я видел полопавшиеся сосуды в его глазах, жёлтые зубы обнажились в зверском оскале, а тень от занесённого от удара молота упала на моё лицо. Вдруг я увидел боковым зрением, как худенькое тельце метнулось из-за палаток и бросилось мужику под ноги. Враг споткнулся и рухнул мне прямо под ноги. С рычанием он начал подниматься, замахиваясь молотом. Это движение послужило спусковым крючком. Нервы не выдержали, и я с размаху приложил по голове великана тем, что было в руках - сундуком. Бородач помотал головой, но падать отказался. Похоже, череп у него был из стали. Отшвырнув сундук, я схватил валявшийся рядом топор и с воплем опустил на шею здоровяка. В это мгновение внутренний тормоз, сдерживающий каждого цивилизованного человека, освободился. Хрустнула шея и мужик дико закричал, но всё не падал. Я размахнулся и ударил ещё раз, перерубив позвоночный столб. Поезд безумной ярости набирал скорость.

- Получил?! Получил, тварь?! - орал я, пиная тело поверженного врага. Вдруг тяжёлая туша зашевелилась, и из-под неё вылез парнишка-туземец.

- Господина, Сью хотеть вам помочь, - склонил голову он. Присмотревшись, я узнал того самого местного, которому помог серебряной монетой. Это было вчера, а казалось, будто прошла неделя.

- Спрячься, здесь опасно, - коротко скомандовал я и бросился на помощь старому лучнику. Николаю Ивановичу приходилось туго. Щит, которым он прикрывался, разлетелся в щепки под мощным ударом топорщика, левая рука повисла безжизненной плетью и двое молодых врагов теперь методично убивали старика, нанося раны одна за другой.

- Агр-а! - крикнул я, всаживая топор в защищенную лишь кожаной курткой спину одного из врагов. Долговязый жилистый парень свалился, хрипя пробитыми лёгкими. Вторым был низенький крепыш в кольчуге и с дубинкой. Услышав мой вопль, он резко развернулся и ударил меня по голове. От сильного удара колени подогнулись и я рухнул на земли. Чёрт, как больно! Мгновенно пожалел, что не одел шлем. Он уже занёс дубинку для, добивающего удара, но тут из шеи проклюнулся кончик узкого кинжала, который вошёл так сильно, что упёрся в железные кольца кольчуги.

- Чего разлёгся? - проворчал старый Ник, вытирая кинжал о штаны мертвеца. - Вставай, надо нашим помочь.

Он быстро достал из кармана маленькую стеклянную бутылочку, зубами вытащил пробку и в два глотка осушил содержимое. Затем пошевелил пальцами, поморщился и подобрал с земли лук.

Кряхтя, я поднялся на ноги. В голове звенело и перед глазами всё плыло. Пока мы сражались, картина боя изменилась - враги смогли добить последнего брата-щитоносца, но их количество сократилось. Теперь четверо наседали на Внука, который отгонял их широкими взмахами секирой, как медведь отгоняет лапой волкодавов. Но это был жест отчаяния - его лицо рассекала глубокая рана, из-под рваной на груди кольчуги толчками вытекала кровь. Среди атакующих выделялся человек в черной одежде, с коротко стрижеными волосами и холодными голубыми глазами. Он был вооружён полуторным мечом, которым орудовал с легкостью мальчишки, прутом косящего лопухи. Ловко избегая секиры, мечник смещался за спину Внука.

“Вжик”, - просвистела над ухом стрела и впилась в ухо одного из врагов. Целый град стрел посыпался на врагов.

- Чего стоишь, дурак, атакуй! - послышался из-за спины задыхающийся голос старика. Он подстегнул меня словно отцовский ремень.

Я подхватил топор и бросился на типа в чёрном. Чувствовал себя при этом солдатом, бегущим с гранатой на танк. “Черный” даже не повернулся, когда я в два прыжка до него добежал и занёс для удара топор. Он просто повернул чуть голову и невероятно быстро сунул меч в мой живот. Острое лезвие как масло прошило толстую кожу куртки и обжигающим расплавом проникло дальше. Я чувствовал, как железо режет кишки и с отвратительным хрустом врезается в позвоночник. Клинок провернулся и вылез обратно.

- Ааа! - завопил от ужаса я. Слёзы хлынули из глаз, острая боль швырнула на землю.

- И это десять процентов от болевого порога?! Да я вас по судам затаскаю за такое издевательство! - выл я, катаясь по земле и закрывая рану руками. Кожа на животе разошлась и пальцы чувствовали скользкие внутренности. Боль сверлом пронизывала мозг, пронзала живот, но тело всё не хотело умирать. Внезапно сквозь всеобъемлющую боль услышал топот множества сапог. Послышалась ругань, лязгнуло железо, и кто-то закричал. Так кричат, когда кого-то убивают. Затем всё стихло и чьи-то сильные ладони перевернули меня на спину и насильно убрали руки от раны.

- Держите его! - сказал кто-то и на кисти рук тяжело навалились, распяв на пыльной земле. Сквозь пелену слёз я увидел выглянувшее из глубокого капюшона лицо девушки, которая достала острый кинжал и занесла над моей грудью. Я в ужасе попытался дёрнуться, но держали крепко.

- Не бойся, я лекарь и не причиню тебе зла, - сказала девушка и начала отрезать пуговицы куртки. Распахнув полы, она разрезала рубашку и обнажила кожу живота. Девушка полила рану жидкостью из небольшой стеклянной бутылки, затем отбросила пустую ёмкость и достала из складок тёмного плаща коробочку. Внутри оказались нитка и кривая игла. Ловкими стежками девушка за минуту зашила рану. От её зелья боль прошла и я ничего не чувствовал. По команде меня приподняли, и она начала обматывать рану бинтами. Когда девушка меня бинтовала, то сильно наклонилась, и я мог вдохнуть запах выбившегося из-под капюшона золотистого локона, мог ощутить нежный аромат женского тела. “Спокойно, Арсений, - строго сказал я себе. - Хоть она миловидна и кажется живой, но это всего лишь кусок программного кода. Забудь, это бот”. Иногда мы, мужчины, думаем не головой и это был как раз такой случай. Разум говорил одно, а гормоны - совсем другое. Черт, эта девушка совсем как живая! Даже слишком живая…

- Есть ещё раненые? - спросила она, закончив свою работу. Только теперь я обратил внимание, какой у неё красивый мелодичный голос.

- Нет, госпожа маг, - ответил показавшийся в поле зрения солдат в красном мундире. - Одни мертвецы кругом.

- Ну что ж, тогда всё, - девушка собрала свой нехитрый инструмент и спрятала в недрах плаща. Она похлопала меня по щеке и подала руку, - поднимайся, парень. Жить теперь точно будешь.

Всё?! А как же носилки, скорая помощь и прочее? Я взялся за протянутую маленькую, но сильную ладошку и неуверенно попробовал подняться. Это получилось на удивление легко, будто не я пять минут назад корчился на земле и заталкивал обратно кишки. Одно слово - магия! Такую бы медицину в реальности и все клиники разорились за неделю. Я осмотрелся - по улице ходил и осматривали трупы десяток солдат. Иногда они приседали, показывали друг другу особенно жуткую рану, и оживлённо спорили:

- Это его топором, точно тебе говорю!

- Да нет, это верхней четвертью лезвия меча его так рубанули.

Я поморщился. Маньяки. Рядом с солдатами деловито раздевали тела Внук и Ник-рыбак.

- Эй, Рапан, присоединяйся! - заметив меня, широко улыбнулся и помахал рукой Внук.

Я подошёл, с отвращением наблюдая, как ловко они обчищают трупы.

- Мы уж думали, тебя совсем убили, - сказал он, срезая пуговицы с залитой кровью куртки на смотрящем застывшим взглядом в небо мертвеце. - Дед говорит, ты молодец - двух сам завалил и третьего помог убить. Для новичка так вообще замечательно. Вот только на Чёрного барона зря так прямо побежал, надо было другого противника выбрать, полегче. Ты не стой, хотя бы сапоги с мерзавцев снимай. Надо успеть раздеть, пока они через десять минут не воскресли. Пусть побегают с голой задницей, может умнее станут.

Я присел на корточки возле парня со страшной раной на горле и с сомнением посмотрел на сапоги. Обирать покойников - преступление. Но в памяти всплыли свежие воспоминания о мече в животе и пожар злости снова разгорелся. Душа жаждала мести и плевать хотела на христианское всепрощение. В конце концов, оправдывал себя я, это всего лишь игра. Враги бы поступили бы точно так же.