Последняя песня - Спаркс Николас - Страница 38

• Предыдущая
• 38/70
• Следующая

съест.

— А ты не хочешь, чтобы я ел?

— Всегда интересно узнавать новое. Как дела в мастер­ской?

— Об этом я и хотел с тобой поговорить. Джей упомянул о каких-то проблемах то ли с компьютером, то ли с программой, но все напечатанное дублируется.

— Только в главной мастерской или везде?

— Этого я не знаю.

— Видимо, мне следует самому все проверить, — вздохнул Том. — При условии, конечно, что я смогу посадить эту штуку. Желаю хорошо провести время.

Когда они уже сидели в грузовике, Уилл позвенел ключами, прежде чем завести двигатель.

— Извини за все это. Отец иногда говорит совершенно бе­зумные вещи.

— Не извиняйся. Он мне нравится.

— Кстати, не таким уж я был застенчивым. И никогда не за­ливался краской.

— Ну конечно!

— Я серьезно. Отец преувеличивает.

— О да, я в этом уверена, — кивнула она, похлопав его по ко­лену. — Но послушай, насчет сегодняшнего вечера. В моей семье есть странная традиция...  

***

— Лжешь! — завопил Уилл. — Ты врала весь вечер, и меня тошнит от этого!

— Даже не начинай! — крикнула Ронни в ответ. — Это ты лжешь!

Посуда давно уже была убрана: па приготовил спагетти в соусе из морепродуктов, и Уилл честно очистил тарелку. Они сидели за кухонным столом, играя в покер лжецов. Уилл при­жимал ко лбу бубновую восьмерку, Стив — пиковую тройку, а Джона — пиковую девятку. Перед каждым громоздились горы мелочи, а чаша в середине стола была переполнена мо­нетами.

— Вы оба лжете! — добавил Джона. — Никто из вас слова правды не сказал.

Уилл обратил к Джоне свое «покерное» лицо и потянулся к рассыпанной мелочи.

— Вот этот четвертак говорит, что ты сам не знаешь, о чем говоришь.

Отец укоризненно покачал головой:

— Неудачный ход, молодой человек. Поднимаю ставку до пятидесяти центов.

— Принимаю! — воскликнула Ронни. Джона и Уилл немед­ленно последовали ее примеру.

Все настороженно оглядывали друг друга, прежде чем выло­жить карты на стол. Ронни поняла, что все они проиграли Джо­не. Снова.

— Вы все лжецы! — объявил он. Он выиграл в два раза боль­ше, чем каждый из них, и, видя, как братец тянет к себе горку мелочи, Ронни решила, что по крайней мере в этом отношении вечер прошел очень неплохо. Она знала, чего ожидать, когда привела сюда Уилла, поскольку впервые знакомила с отцом своего парня. Захочет ли отец оставить их вдвоем и скроется на кухне? Или попытается подружиться с Уиллом? Сделает или скажет что-то такое, что сконфузит его?

По пути к дому она уже принялась обдумывать планы от­ступления, которые следовало бы воплотить после ужина.

Но стоило им переступить порог, как на сердце Ронни стало тепло. В доме прибрано; Джоне, очевидно, был отдан приказ не приставать к Уиллу и не допрашивать его как прокурор. Отец встретил Уилла рукопожатием и веселым «рад познакомиться».

Уилл вел себя идеально и отвечал на вопросы «да, сэр» и «нет, сэр», что показалось Ронни очень милым южным обычаем. Бе­седа за столом текла непринужденно. Отец расспрашивал Уилла о работе в мастерской и «Аквариуме», а Джона зашел так дале­ко, что положил свою салфетку ему на колени. И, что лучше все­го, отец не сказал ничего бестактного, и хотя упомянул о том, что был учителем в Джульярде, все же не проговорился, что Рон­ни когда-то играла в «Карнеги-холле» и что почти до последне­го дня не желала иметь с ним ничего общего. Когда Джона, доев спагетти, попросил печенья, Ронни и Стив расхохотались. Уилл удивленно смотрел на них, не понимая, что тут смешного. Вмес­те они убрали со стола, и когда Джона предложил сыграть в по­кер лжецов, Уилл охотно согласился.

Он был именно из тех парней, которые нравились матери: вежливый, почтительный, умный и, главное, без татуировок и пирсинга. Жаль, что мамы тут нет. С другой стороны, она, веро­ятно, так обрадовалась бы, что либо тут же попыталась усыно­вить Уилла, либо потом постоянно твердила Ронни, какой это милый молодой человек. От всего этого у Ронни возникло бы единственное желание — поскорее забыть об Уилле, прежде чем ма окончательно увлечется. Отец ничего подобного не сделает. Он, видимо, предоставляет Ронни свободу выбора и готов по­зволить ей принимать собственные решения, не высказывая своего мнения. Это очень странно, учитывая, что он только на­чинает узнавать дочь. И печально, потому что она начинает думать, какую огромную ошибку совершила, избегая его послед­ние три года. Можно было звонить ему, когда ма в очередной раз ее доводила.

Так или иначе, а Ронни была рада, что пригласила Уилла. Ему, конечно, легче в обществе отца, чем ей — в компании Сью­зен. Мать Уилла ужасно ее пугала... впрочем... это может быть и преувеличение, но ей в присутствии Сьюзен становилось не по себе. Та ясно дала понять, что невзлюбила Ронни и недовольна тем, что эта девчонка нравится ее сыну.

Обычно ей было плевать на свою одежду и безразлично, что думает о ней чья-то мать. Она не станет притворяться и разыг­рывать принцессу. Но она впервые в жизни чувствовала, что не соответствовала определенному уровню, не оправдала чьих-то ожиданий, и это беспокоило больше, чем следовало бы.

Когда стало темно и игра начала терять свою привлекательность, она ощутила, что Уилл наблюдает за ней, и улыбнулась ему.

— Я почти разорен! — объявил он.

— Я тоже!

Уилл глянул в окно.

— Как, по-твоему, ничего, если мы немного погуляем?

На этот раз она точно знала, почему он спрашивает. Потому что хочет провести время наедине с ней. Потому что она ему не­безразлична, даже если он не уверен в ответном интересе.

Она встретилась с ним глазами.

— С удовольствием.

Берег тянулся на много миль вперед, отделенный от Уил­мингтона мостом через Береговой канал. Конечно, многое здесь изменилось с тех пор, как Уилл был маленьким: берег становился более людным в летнее время, маленькие бунгало вроде тех, в котором жила Ронни, вытеснялись солидными, высокими особ­няками, выходившими фасадами на океан. Но все же он любил ночной океан. В детстве он любил подъезжать на велосипеде к самой воде в надежде увидеть что-то интересное и почти никогда не разочаровывался. Видел больших акул, которых выброси­ло волнами на песок, песочные замки, такие изящные, что мог­ли бы выиграть в любом конкурсе, а однажды, не более чем в пя­тидесяти ярдах от берега, увидел кита, игравшего в воде за прибоем.

Сегодня здесь никого не было, и Уилла вдруг посетила мысль, что с этой девушкой он хотел бы встретить будущее.

Конечно, он слишком молод для подобных мыслей, и думать о женитьбе рано. Но он почему-то чувствовал, что, если вновь встретит Ронни через десять лет, она будет именно той, которая ему нужна. Конечно, Скотт не понял бы его, потому что не за­глядывает в будущее далее наступающего уик-энда. Впрочем, Скотт не так уж отличается от большинства его знакомых. У него и Уилла совершенно разные взгляды на отношения с девушка­ми. Уилл терпеть не может одноразового секса, не снимает дев­чонок, чтобы возвыситься в глазах приятелей, не собирается за­водить очередной роман только для того, чтобы покончить со старым ради кого-то новенького и привлекательного. Он прос­то не из таких. И никогда таким не будет. Познакомившись с де­вушкой, он сразу задавал себе вопрос, подходит ли она для не­скольких свиданий или с ней можно долго проводить время.

Возможно, отчасти это связано с родителями. Они женаты тридцать лет, начинали, когда были бедны, и долго выбивались в люди. Создали свой бизнес и вырастили детей. И при этом крепко любил и друг друга, праздновали успехи и держались вмес­те в тяжелые времена. Конечно, никто из них не совершенен, но Уилл рос в убеждении, что они команда, и со временем ему самому захотелось того же.

Конечно, легко считать, что он провел два года с Эшли, потому что та красива и богата, и хотя Уилл солгал бы, сказав, что ее красота значения не имеет, все же она менее важна, чем те ка­чества, которые он в ней разглядел.

• Предыдущая
• 38/70
• Следующая