База Берсеркера - Саберхаген Фред - Страница 15

• Предыдущая
• 15/64
• Следующая

Испытывая отвращение к кушетке, к которой был привязан неизвестно сколько времени, Ларс поднялся на ноги. Он чувствовал себя грязным и голодным, испытывал жажду и потребность принять ванну, нуждался в элементарном физическом отдыхе и комфорте.

Маленькая машина, служившая ему проводником и надзирателем, подняла одну из своих тонких конечностей и показала, что он должен двигаться. Но Ларс уже ушел. Ему позволили самостоятельно добраться до их общей комнаты, где уже собрались остальные четыре пленника с Земли. Все они выглядели утомленными и рассказывали друг другу о разнообразных потрясениях во время телепатических сеансов.

Пока Ларс приближался, все четверо смотрели на него с интересом. Наксос заметил: «Мы гадали, что с тобой, потому что сами уже давно вернулись».

«Шел эксперимент. Дайте мне пить».

Он выпил воды и взял кое-что из еды с подноса, где ее обычно оставляли машины. Разговор шел общий. Берсеркер, очевидно, не возражал, чтобы его живые инструменты беседовали о предмете опытов, которым они подвергались.

Люди, в лучшем случае, вспоминали фрагментарную последовательность событий, некоторые вообще ничего не помнили.

Слушая чужие рассказы, Ларс подумал, что его команда была наиболее результативной.

«Как ты?» — наконец кто-то спросил его.

Он не видел причины скрывать происшедшее. Было ясно, что все, касавшееся эпизода Грасиас-Темпл, уже известно берсеркеру. Ларс сказал: «Я думаю, вполне нормально по сравнению с тем, что говорили вы».

Он пересказал им основные моменты истории Грасиаса и Темпл. Товарищи по несчастью смогли разделить эту радость далекой и, возможно, единственной победы человека. Ничто не прервало повествования Ларса. Огромную машину, что контролировала их, не волновали чувства людей по поводу поражения одного из комплексов. Возможно, решил Ларс, машина заключила: пленники будут более полезными, если им позволят слышать, то, что поднимает их настроение.

Когда Ларс закончил свою повесть, Дороти опустилась на пол. Она подробно, но словно нехотя изложила историю, представшую перед ее мысленным взором с помощью партнера Кампана — о поражении людей, когда эскадрилья кораблей была буквально стерта в порошок аппаратами берсеркера, историю, свидетелем которой она была вынуждена стать. Настроение слушавших несколько упало.

И снова ничто не говорило о том, что переживания людей могли как-то взволновать их тюремщика, которому, казалось, было безразлично, о чем они говорят. Теперь у Ларса создалось впечатление, что машина специально предоставляет пленникам возможность общаться, поскольку заинтересована в стабильности интеллектуальных возможностей своих живых устройств.

Он высказал вслух эту мысль.

Николас Опава предположил: «А, может быть… она ждет, что мы расскажем друг другу о том, что она не в состоянии из нас выудить при зондировании. А так она это услышит».

Пятерка переглянулась, и слова повисли в воздухе. Группа разошлась, не произнеся более ничего, кроме обычных слов жалобы на голод и усталость.

Повторно группу созвали в зал машинного мозга спустя несколько часов. Ларс подумал, что его напарником на этот раз был все тот же Кампан, но не мог с уверенностью утверждать это. Даже тогда, когда в его мозгу снова возник поток видений.

«Ты улетаешь?» — спросила Джемма.

Пат резко поставил ногу в ботинок: «Да».

«Даже сейчас, когда ты знаешь, что по этому поводу думают Котаботы и что при этом чувствуют?»

«Я не знаю, что они чувствуют и что делают по этому поводу или по какому другому. Может, расскажешь мне об этом. Ты у нас большой знаток Котаботов. Что они чувствуют? Если они вообще способны чувствовать, в чем я глубоко сомневаюсь»… — Он надел ботинок, который сильно растянулся и стал велик от постоянной сырости климата Ботеа, застегнул его на лодыжке и тяжело потопал ногой.

«Ты даже не пытаешься понять их!» — сердито сказала Джемма. Она стояла в дверях, капюшон блузы был откинут на спину так, что он мог видеть ее прекрасные черные волосы, ее прекрасную черную кожу, ее бесконечно прекрасное лицо. Ему следовало подать протест, как это обычно делали Котаботы, протест против ее дьявольски прекрасной внешности.

«Ладить с ними?» — заорал он. «Ты тратишь уйму времени, стараясь войти к ним в доверие, и что в результате?»

«Ничего смертельного не произойдет, если отложить полет на неделю. Ты утверждал, что это обычная работа. А может, ты чего-то не договариваешь?»

«Это обычная работа», — сказал Пат. — «Ты сама становишься похожей на Котабота. Я ведь должен осматривать с орбиты алмазные копи шесть раз в неделю. Это требование Адаманта. А твои Котаботы очень обеспокоены моими червями, копающимися в центре их деревни, хотя следовало бы радоваться, что я наблюдаю за ними».

Ему действительно необходимо было проверить орбитальные инфраскопы, что следили за механическими червями-землероями и их продвижениями в пластах угля, но не по этой причине он перенес дату полета на несколько дней раньше. От руководства Адаманта (Алмазной компании на одноименной планете) пришло сообщение, что берсеркер уничтожил обитаемую планету под названием Полара. Это было второе известие о берсеркере за последние три месяца. Оно поступило спустя всего две недели после первого, переданного по радио, а это означало, что Адамант придает информации особую важность, потому что послал ее кораблем на Канделстоун, который являлся ближайшим ретрансляционным пунктом. Однако Адамант не посчитал обязательным пересылать ее кораблем прямо до пункта назначения, хотя такое решение мог принять и оператор на Канделстоуне. Пат предпочел увидеть в этом обнадеживающий знак: Адамант полагает, что берсеркеров поблизости нет. Если бы там думали иначе, то непременно примчались бы на Ботеа военным кораблем. В конце концов, они должны были спасти все эти IIIB алмазы, для чего червиземлерои и бурили хранилища в угольных пластах. Пат принял к сведению предупреждение и все общие данные о берсеркерах, сообщенные по радио. Поэтому он собирался подняться на орбиту и проверить защиту, невзирая на Котаботов.

«Но ведь прошло только 35 дней со времени твоего последнего обзора», — сказала Джемма. — «Котаботы говорят, что у тебя на уме другое. Они хотят, чтобы я выразила протест».

«Опять, что-то новенькое?» — спросил он. — «Ну давай, вперед». — Он жестом указал на компьютер. — «Что волнует твоих друзей на этот раз? Урожай их мерзкого смэша?»

«Нет», — ответила она и уселась перед управляемым голосом терминалом. — «Они говорят, что гарпия повреждает нематею».

«Нематею?» — промолвил Пат. Он сунул в ботинок другую ногу и встал. — «А при чем здесь я?»

«Они сказали, что, когда ты в последний раз делал орбитальный облет, она начала странно пахнуть». — Джемма так свирепо смотрела на него, что Пат готов был рассмеяться.

Но слишком велико было его изумление. «Ради бога, нематея и так воняет блевотиной», — сказал он. — «У нее шипы повсюду, даже на цветах. Когда я последний раз ее видел, она совершенно заглушила их вонючий смэш». — Он покачал головой: «Знаешь ли, они невыносимы. Я здесь уже два года, и каждый раз они придумывают очередную гадость, чтобы испортить мне жизнь».

«А зачем было говорить им, что твой орбитальный корабль называется „гарпия“?[3] — спросила она. — Ты не лучше их!».

«По-моему, — сказал Пат, — дело заходит слишком далеко. Я все же лучше, чем Котабот».

«Ладно, пусть так, — сказала Джемма. — Но ты постоянно конфликтуешь с ними. Если бы ты мог обращаться с Котаботами как с человеческими существами…»

«Но они не человеческие существа! Мне плевать, что говорит ICLU. Они пришельцы, которые существуют во Вселенной только для того, чтобы сводить людей с ума».

«Ты смешон, — заявила Джемма. — Отлично знаешь, что они эмигрировали с Трайджа, до этого с…»

«Эмигрировали, мой бог! Их просто выкидывали с каждой планеты, где они пытались обосноваться. Они…»

• Предыдущая
• 15/64
• Следующая