Волны любви - Мэтьюз Патриция - Страница 29

• Предыдущая
• 29/80
• Следующая

Как же она его любит! Он для нее словно юный бог, и в то же время она способна зажечь в нем неукротимый огонь желания, дающий ей ни с чем не сравнимое ощущение власти.

Прерывисто вздохнув, Филип оказался наверху и одним движением стремительно вошел в нее, заставив Марианну застонать от охватившего ее блаженства.

– Скажи, что останешься, – прошептала она. – Обещай.

Но Филип уже ее не слышал. Темп его движений все убыстрялся и убыстрялся, и вот уже Марианну закружил и увлек за собой яростный вихрь страсти. Все осталось где-то далеко позади. Важным казалось лишь одно – утолить эту неистовую страсть. Наконец тела их содрогнулись в последнем сладком взрыве...

Придя в себя, Марианна ощутила прерывистое дыхание Филипа, щекотавшее ей шею. Он продолжал лежать на ней, подминая ее под себя своим теперь уже казавшимся тяжелым телом.

– Пообещай мне, что останешься, – вспомнив свои последние слова, попросила Марианна.

Филип, скатившись с нее, проговорил:

– Не могу, Марианна. И ты должна с этим смириться. Иначе никогда себе этого не прощу.

Марианна, чувствуя себя так, словно ее предали, отвернулась от него. Она уже ощущала боль расставания, не дававшую ей покоя, словно старая рана. Наверное, Филип ее все-таки не любит, и теперь если уйдет, то наверняка никогда больше не вернется. Опять он поигрался с ней и бросил...

Ну почему она была такой дурой, что позволила Филипу делать это с ней? Ведь знала, что до свадьбы допускать этого ни в коем случае нельзя. Ни одна порядочная девушка себе этого не позволит. Ну почему не смогла удержать Филипа на расстоянии, оставаясь гордой и неприступной? Может быть, тогда он бы никуда не захотел уезжать и даже женился бы на ней. Да, именно так она должна была поступить. Да любая из ее новоиспеченных подруг в два счета заманила бы его в свои сети. Он бы и думать забыл о какой-то там дурацкой мести. А она? Что сделала она? Упала в его объятия, словно переспелый персик, а потом позволила Филипу увлечь себя в постель. Вот и получила сполна. Он ее использовал в свое удовольствие, а теперь опять бросает.

– Марианна, – нежно прошептал Филип, но, коснувшись ее щеки, почувствовал, что она мокрая от слез.

На рассвете Филип вышел из тетушкиного дома и, отойдя, бросил на него прощальный взгляд. Этот маленький домик притягивал его как магнитом, ведь за его четырьмя стенами скрывалось все, чем Филип дорожил больше всего на свете.

Он знал, что из окна своей комнаты за ним наблюдает Марианна, хотя и не видел ее.

Тело Филипа все еще было наполнено приятной легкостью после ночи любви с Марианной, и он с грустью подумал о том, чего лишается, бросая ее. Ни с одной женщиной не доводилось ему испытывать такой страсти, как с Марианной. Рядом с ней меркли все остальные девушки. То, что он в очередной раз вынужден от нее уехать, причиняло Филипу острую, почти физическую боль, поскольку, раз познав ее маленькое нежное тело, уже невозможно было не думать о нем. И в то же время он с грустью понимал, что Марианна думает, что он ее не любит. Он большую часть ночи пытался доказать ей, что жить без нее не может, что непременно вернется к ней. Тщетно...

Если бы он только мог остаться с Марианной, он бы со временем непременно доказал ей, что любит ее. Но он должен был уехать, должен следовать тому пути, который для себя избрал. Как бы ему хотелось, чтобы Марианна на прощание пообещала, что будет его ждать. А что, если она его бросит и уйдет к другому? Ведь она такая красивая, что мужчины непременно будут слетаться к ней, как мухи на мед. В желающих соблазнить ее недостатка не будет... Филип попытался выбросить эти неприятные мысли из головы – он сейчас должен думать о других, более важных вещах, – но это оказалось не так-то легко. Тогда он загнал свои сомнения в самый дальний уголок памяти, однако они время от времени выбирались и оттуда и назойливо кружили над ним, не давая покоя.

Филип вытащил из кармана золотые часы-»луковицу», которые достались ему – среди немногих прочих вещей – от отца и потому были особенно дороги, и взглянул на циферблат. Шесть часов утра. А его корабль «Экскалибур» отчаливает в восемь. Багаж уже на корабле, так что время еще есть.

В этот ранний час торговые лавки были еще закрыты, но на пристани уже вовсю кипела жизнь. Несколько кораблей готовились к отплытию. В лицо Филипу пахнуло знакомым терпким ароматом моря. Ночной туман постепенно рассеивался, и бледные солнечные лучи уже коснулись украшенных капельками росы крыш домов и корабельных мачт. Наступал новый день.

Филип любил море. Ему нравились его свежий запах, рокот прибоя, плеск волн, однако постоянная жизнь в море, необходимость плыть, хочется тебе или нет, уже порядком поднадоели. И вот теперь опять приходится отправляться в путь, хотя добьется он на этот раз успеха или нет, трудно сказать, все так зыбко и неясно. И в то же время Филип чувствовал, что цель близка. Лишь бы только хватило времени, чтобы распутать весь клубок, а вот его-то как раз и не хватает, поскольку Филип точно знал, что привлек к себе внимание братьев Барт, а они, как он успел выяснить, обладают огромным влиянием. Раз они знают, что он сел им на хвост, то попытаются с ним расправиться. Филип не сомневался, что они пойдут на все, лишь бы только остановить его.

Подул свежий ветерок, принеся с собой запах моря, гнилых фруктов и рыбы, и Филин позволил себе последнее воспоминание о Марианне.

«Любимая, – мысленно обратился он к ней, – я вернусь к тебе, обещаю. Верь мне».

И, грустно улыбнувшись, Филип свернул на узкую улочку, ведущую к пристани.

Путь его лежал мимо небольшой подворотни, расположенной между двумя магазинчиками. Внезапно из ее темной утробы выскочили двое громил и набросились на Филипа.

Он лишь успел увидеть их искаженные злобой лица и в ту же секунду получил сильнейший удар дубинкой по голове. Уже теряя сознание от боли, Филип почувствовал, как его, заломив руки за спину, втащили в подворотню.

Один из нападавших, самый мощный, злобно оскалившись, поднял руку. Сверкнула игла. Увидев ее, Филип дернулся, попытался крикнуть – ведь должен же хоть кто-нибудь услышать и прийти на помощь! – но в этот момент игла вонзилась в его руку, и мысли его поглотили острая боль и навалившаяся вслед темнота...

Когда Филип пришел в себя, он увидел, что находится на палубе какого-то корабля, но не «Экскалибура». Словно в тумане замаячили над ним лица похитителей.

Один из мужчин рывком поставил Филипа на ноги, другой тщательно обыскал, вытряхивая все из карманов. Голова болела так, что Филипу показалось, будто она сейчас расколется.

Сквозь пелену боли Филип заметил, как один из похитителей потянулся к крышке люка.

– Где я? Кто вы? Что это значит? – едва слышно прошептал Филип.

Мужчина откинул крышку, выпрямился и ухмыльнулся во весь рот.

– Сейчас ты отправляешься в славное путешествие, приятель. Вокруг мыса Горн до Гонконга. Здорово, правда? Еще благодарить нас будешь.

Филип почувствовал резкий толчок и в следующую секунду полетел вниз.

А тот же голос с издевкой произнес:

– Счастливого плавания, дружок!

«Господи Боже мой! Да ведь меня и в самом деле собираются отправить матросом на этом корабле! Что же делать?» – в отчаянии подумал Филип и потерял сознание.

Дом опустел. Мебель все еще стояла на своих привычных местах, по-прежнему висели на окнах хрустящие белоснежные занавески, все так же цвели в саду цветы, но дом был пуст, поскольку лишился самого главного – души.

Марианна стояла посреди маленькой, чистенькой комнатки, в которой она прожила более двух лет, и невидящим взглядом смотрела на чемодан, в котором лежали все ее вещи. Сейчас их было намного больше, чем два года назад, когда она впервые переступила порог этого дома. Но за эти годы она приобрела не только новые вещи, она получила куда более ценные подарки, которые нельзя купить ни за какие деньги: доброту и любовь, которыми окружила ее Пруденс Котрайт, знания, которыми та поделилась, этикет и манеры, чувство собственного достоинства, которое сменило непомерную гордыню. Все это коренным образом изменило ее жизнь.

• Предыдущая
• 29/80
• Следующая