Гонки с дьяволом - Кузьменко Владимир Леонидович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/96
• Следующая

– Ты это серьезно? – спросил я.

– А что? Мясо есть мясо. А при такой собачьей жизни и собачье мясо сгодится!

– У нас нет уксуса! – приняв все всерьез, сообщил Борис Иванович.

– Что, совсем нет? – поинтересовался Паскевич.

– Бутылок десять наберется. Но это даже на одну собаку не хватит!

– Ничего! – подсказал Алексей. – Будем коптить!

Мы все так и покатились со смеху.

– Мы все пленники предрассудков! – заговорил Паскевич, когда смех умолк. – Возьмите, например, евреев и арабов. Они не едят свинины.

– Теперь едят, да еще как! Я хотел сказать, ели, когда были живы, – поправился Николай.

– Неважно! Свинины они не ели, но зато ели собак!

– Это не евреи, а финикийцы, – уточнил я.

– Какая разница! Финикийцы – это те же евреи, но в древности.

Саша любил приводить исторические примеры, но постоянно путал Юлия Цезаря с Александром Македонским, а Карла Великого с Карлом XII. Пипина Короткого он почему-то считал Римским папой, а Робеспьера – итальянским художником. Причем, переубедить его было почти невозможно. Как-то мы сильно поспорили об Аристотеле, которого он упорно считал узбеком. Потом выяснилось, что он перепутал Аристотеля с Авиценной.

С ним было невозможно спорить. Во время спора он напускал на себя такой апломб, что у его противника невольно начинало закрадываться сомнение в собственной правоте.

Саша был неподражаем! Бывало, когда нужно было «достать» дефицитный товар, он шел прямо к директору магазина и, небрежно подавая руку для пожатия, называл свою фамилию. Но как называл! Он называл ее так, что тот поспешно вскакивал с кресла и смущенно лепетал о том, что ему приятно познакомиться с Паскевичем, причем на лице директора была написана мучительная борьба мысли, пытающейся извлечь из памяти столь известную фамилию, в значительности которой не было сомнения. Товар быстро появлялся уже в упаковке. На прощание Паскевич снисходительно говорил: «Если что надо – звоните». Директор провожал его до выхода и, когда возвращался назад в свой кабинет, бросал многозначительный взгляд на продавцов, застывших в почтительных позах.

Его жены, я имею в виду жен, оставшихся в прошлой цивилизации, обязаны были беспрестанно им восхищаться. Сашка требовал восхищения и, когда оно, наконец, иссякало, а в семейной жизни это может случиться быстро, любовь к жене сменялась обидой, которую он уже не прощал. Женщин он любил потому, что они любили его. Больше всех Сашка любил себя. Любил страстно. И вместе с тем, он был весьма интересным человеком, преданным другом и, я уже не хочу повторяться, прекрасным специалистом.

– Так ты что, серьезно думаешь, что девочки у нас рождаются от белкового голодания? – вывел меня из размышления вопрос Алексея к Паскевичу.

– Точно! От крахмала! – безапеляционно подтвердил Паскевич.

– Я тебя серьезно спрашиваю!

– А я тебе серьезно отвечаю!

Сашка пустился в «глубокомысленные» рассуждения в области генетики и обмена веществ, законов популяции и сексологии. «Если его не прервать, то он будет говорить до утра», – подумал я.

– Таким образом, – тоном профессионального лектора продолжал тем временем Паскевич, – как только мы решим проблему белковой недостаточности, мы, тем самым, решим проблему нормального соотношения полов в рождаемости!

– Должен тебя огорчить! – прервал я его. – Боюсь, что мы имеем дело с более сложным и более грозным для нас явлением. Что мы можем сказать о прошедшей эпидемии? Первое: вирусы, я говорю, вирусы, потому что эпидемия носила комплексный характер и в ней были задействованы несколько вирусов, не имеют другого носителя, кроме человека. То есть, не был создан резервуар вируса. И это большое счастье! Если бы его переносили животные или насекомые, то эпидемия бы на этом не закончилась. Но второе: среди вирусов, по-видимому, был один искусственно созданный и содержащий в себе информацию близкую с информацией, закодированной в «у»-хромосоме. Поэтому смертность среди мужчин была выше.

– Но тогда, – возразил мне Алексей, – должно было остаться в живых много женщин.

– Так оно и случилось. Потери среди женщин произошли позже. Дезорганизация, волна насилия и террора, а затем – собаки. Собаки закончили уничтожение беззащитного населения. Теперь, что касается соотношения полов в рождаемости. Инфицирование вирусом «у», назовем его условно так, не вызывало смерти женского организма, но иммунизировало его по той белково-полимерной информации, которая содержится также в «у»-хромосоме. Таким образом, многие женщины, я не говорю, все, иммунизированы как против вируса, так и против мужских половых клеток. Вируса нет. Он, скорее всего, погиб. Но осталась иммунизация к нему. Если это так, то вновь рожденные девочки не иммунизированы и, следовательно, в будущем будут способны рожать младенцев мужского пола. Впрочем, можно надеяться, что и среди оставшихся женщин есть такие, которые не имели контакта с вирусом. Подождем. Я надеюсь, что в нашей общине такие есть.

– В таком случае, – вставил свое слово Борис Иванович, – жизнь на планете будет продолжаться?!

– Конечно. Ведь если бы женщины были носителями этого вируса, то они заражали бы мужчин, и те гибли бы. А у нас, с тех пор как затихла эпидемия, никто не заболел!

– Какая же сволочь придумала такой вирус!

– Вряд ли мы когда-нибудь узнаем это! Экологическое оружие, а этот вирус именно такое оружие, готовилось давно. Я не думаю, что его сознательно применили. Скорее всего, произошла утечка.

– Почему вы так думаете? – спросила Оксана. – Да потому, что применить экологическое оружие можно в том случае, если предварительно иммунизировалось против него свое население. Такая иммунизация была принципиально невозможна, так как это значило прийти к тому результату, который мы имеем сейчас – нарушению соотношения полов в рождаемости. Мы несколько десятилетий до эпидемии жили в такой ситуации, при которой не только применение, но даже разработка нового оружия представляла смертельную угрозу для человечества. Еще тогда предупреждали, что оружие может выйти из-под контроля. И это случилось.

– Все-таки я думаю, – задумчиво проговорил Николай, который до этого не проронил ни слова, но внимательно прислушивался к разговору, – что сознательное применение этого вируса не исключалось. Страна-агрессор, – пояснил он свою мысль, – могла бы избежать эпидемии без иммунизации, введя жесткий карантин.

– Это исключается, так как карантин не вводился. Кроме того, в современных условиях введение карантина чревато большими экономическими трудностями. Во всяком случае, готовилось ли применение этого вируса или нет – факты свидетельствуют о утечке его из лаборатории, которая этот вирус создала. Теперь о белковом голодании. По прогнозам Бориса Ивановича мы будем иметь достаточно мяса года через два. Поэтому нам надо компенсировать его пока рыбой. Мы создадим летом две рыболовецкие команды, снабдив их сетями и моторными катерами. Я думаю, Свитязь поддержит нас. Необходимо только подумать, как ее сохранить на зиму.

– Что ж, это мы сделаем! – заверил Борис Иванович. – Я вот только хочу вернуться к предыдущему вопросу. Что будет, если все наши женщины иммунизированы?

– Тогда надо ждать, чтобы подросли те девочки, которые родились сейчас и будут рождаться. Те мальчики, которым сейчас лет по четырнадцать, будут их мужьями и отцами будущих поколений. Мы уже не будем иметь сыновей.

– Так или иначе, но жизнь продолжается! – подвел итог Борис Иванович.

Свитязь по чистоте воды не уступает Байкалу. Глубина в нем достигает пятидесяти метров. Ширина семь, а длина – пятнадцать километров. В центре его есть небольшой островок, поросший мелким кустарником и деревьями. Там лет сорок назад был построен большой благоустроенный коттедж. Он принадлежал то лесничеству, то еще какой-то организации. В былые времена туда заезжало крупное начальство, чтобы вдали от посторонних глаз предаться мирским забавам.

• Предыдущая
• 28/96
• Следующая