Серенький волчок - Кузнецов Сергей Юрьевич - Страница 21

• Предыдущая
• 21/60
• Следующая

Однако никто не обращал на Машу внимания. Все столпились вокруг Дениса, говорившего по мобильному.

– Ну что? – спросил Иван.

– Вроде бы около "Эльдорадо" еще работает, – сказал Денис.

– По-моему, это паника, – сказала девушка, которую в прошлый раз отчитывала рыжеволосая женщина. – Обычное дело. Я спокойно сниму свои деньги в понедельник.

– Ты, Аля, всегда была оптимисткой, – заметила Таня Зелинская. – А я пойду, сниму сейчас.

– Береженого бог бережет, – добавил Иван.

– Что происходит? – спросила Маша.

– Да вот, друзья позвонили, в банкоматах деньги кончаются, – сказал Денис.

– Так можно же в свой банк пойти и там снять? – предложила Маша.

Иван пожал плечами.

– Я не знаю, где мой банк. Гену надо спросить.

– На карточке адрес написан, – сказал Денис, – можно посмотреть.

– Я знаю, где банк, – сказала Таня, – я на счет деньги за квартиру клала. Я уже звонила: там очередь на полдня. Ты спроси Гену, нельзя ли как-нибудь централизованно снять. А я пойду, попробую с банкоматами разобраться.

Взяв сумочку, она пошла к выходу.

– Займи очередь, – крикнул Иван, – мы сейчас придем. Я только с Геной поговорю.

Маша не поняла, как человек может не помнить, где находится его банк. Она не знала, что сотрудникам "Нашего дома" открыли счета в "СБС-Агро", чтобы начислять зарплату. Необходимые бумаги все подписывали прямо в бухгалтерии и получали пластиковый прямоугольник, не дававший никакого кредита, но зато избавивший от очередей в кассу.

Маша нагнала Таню у лифта.

– И часто у вас в России кончаются деньги в банкоматах?

– Первый раз. Но в принципе у меня еще остался кэш, так что до понедельника перебьемся.

Сегодня на Тане была короткая белая майка и длинная пестрая юбка. Маша посмотрела на ее руки: пальцы по-прежнему были покрыты серебром, будто чешуей.

– Красивые кольца, – сказала она.

– Да, мне очень нравится. – Таня повертела кистью, любуясь на свою коллекцию. – Тут у каждого кольца своя история. Вот это мне Пашка подарил на прошлый Новый год, а это мы купили в Греции в июне.

– А вот это? – спросила Маша, показывая на серебряную синусоиду, извивающуюся вокруг Таниного пальца.

– Это от Сережи, – сказала Таня после секундной паузы.

– Понимаю, – кивнула Маша.

Они вышли на улицу и зашагали вдоль какого-то супермаркета. Наконец Маша сказала:

– Вы были близко знакомы?

Таня посмотрела на нее.

– Наверное, можно так сказать. – Запнувшись, она прибавила: – То есть, я не имею в виду ничего такого, ты понимаешь. Но просто очень тяжело сейчас. Знаешь, как будто внутри, на том месте, где был Сережа, образовалась такая дыра – и все, что с ней соприкасается, туда падает. Иду по улице, смотрю на афишу и понимаю, что это фильм, на который хотела пойти с ним. Возвращаюсь в офис, вижу стол, за которым он сидел. Даже дома… – голос ее прервался, – ну, в общем, все нормально, только все время хочется плакать.

У банкомата была небольшая очередь. Казалось, все они жадно смотрят на полную брюнетку в темно-синем брючном костюме, тыкающую пальцами в маленький дисплей. Через минуту банкомат выплюнул карточку.

– Ну как? – спросил брюнетку мужчина в шортах и гавайской рубашке. У него подмышками темнели пятна, и даже на расстоянии Маша чувствовала запах пота.

– Выплюнул, – ответила брюнетка. – Может, барахлит просто.

Следом за мужчиной стоял молодой человек в джинсах и мятой футболке. В руке он вертел карточку.

– Простите, – обратился он к Маше, – а все банкоматы одинаково работают?

– В каком смысле?

– Ну, я снимал когда-то деньги, но с другого аппарата… софтвер у них один и тот же внутри? То есть, я соображу, что там нажимать?

– Думаю, да.

– Спасибо, – сказал юноша. – Вы мне поможете в крайнем случае. А то я последний раз года два назад деньги снимал.

– Круто, – сказала Таня, выходя из задумчивости, – два года назад у меня и карточки не было.

– Честно говоря, – ответил молодой человек, – это не моя карточка, а приятеля. Он уехал… ну, за границу… а карточка у меня осталась. Сегодня слух прошел, что деньги перестанут выдавать, и я подумал, что надо бы обналичить… на случай, если Витька снова проявится.

– Так она же, небось, давно просрочена, – предположила Маша.

– Черт ее знает, – сказал парень. – Давайте посмотрим.

Паша Безуглов шел к банкомату вместе с Денисом и Алей. С утра он отправился на переговоры с клиентом, собиравшимся оформить большую корпоративную страховку. Переговоры шли вяло, клиент явно рассчитывал на бо?льшие скидки, чем Паша мог дать, и похоже было, что конкуренты уведут заказ. Паша торговаться не любил и не умел – не лучшие качества для человека, работающего сейлом. В другое время он с радостью работал бы учителем, но в 1991 году, когда Безуглов закончил пединститут, было ясно, что учителя естествознания и географии никому не нужны. Поэтому, отпраздновав победу на баррикадах, он задумался, чем заработать на хлеб – родители давно уже были на пенсии, а бабушка последние полгода лежала то в одной больнице, то в другой, и всюду намекали, что неплохо бы немного заплатить, потому что самоокупаемость, хозрасчет, новые времена. Безуглов подрабатывал мытьем окон в составе бригады приятелей-альпинистов: они мыли снаружи, он – внутри. Это была хорошая прибавка к стипендии, но уж никак не постоянная работа. Кто-то посоветовал ему изучить делопроизводство, и на последнем курсе Безуглов пошел в коммерческую фирму, арендовавшую помещение в их же институте. Студентам давали скидку, деньги удалось наскрести. То, чему учили будущих делопроизводителей, казалось Паше малоосмысленным – всем понятно, как нынче зарабатывают деньги, уж во всяком случае не бумажки перекладывают и не школьников учат. Однако в конце августа седой бюрократический волк, который вел у них занятия, позвонил Паше и сказал, что просят найти молодого парня в новую коммерческую фирму, за довольно небольшие деньги, но, может, все-таки подойдет? Безуглов понимал, что всех лучших учеников уже разобрали и, узнав, что деньги несравненно больше его учительской зарплаты, согласился. "Наш дом" его приятно удивил: он представлял себе коммерческую фирму совсем иначе. Люди подобрались если не интеллигентные в старом смысле этого слова, то хотя бы вполне приличные. Он решил держаться этого места – и на сей раз не прогадал. Под водительством Гены Семина и Олега Шевчука "Наш дом" выстоял во всех бурях первоначального накопления, зарплаты аккуратно выплачивались, а после того, как приглашенные из-за границы консультанты восполнили пробелы в Пашином образовании, и один коллега перешел в конкурирующую компанию, Безуглову даже подняли зарплату. А потом он встретил Таню Зелинскую и, аккуратно отсчитав три свидания, чтобы не обидеть хорошую девушку, поднялся к ней в квартиру. Половину комнаты занимала огромная двуспальная кровать, и Паша смутился, потому что сесть было некуда. Таня первая поцеловала его и, легонько толкнув в грудь, опрокинула прямо на покрывало.

Он даже обрадовался, когда она забеременела. Пашина бабушка умерла месяцем раньше, оставив двушку в Ясенево, и Паша хотел было перевести туда огромный Танин диван, но она сказала, что лучше пусть будет детская, а в гостиную они поставят раздвижную тахту. Тогда-то Безуглов и попросил Гену повысить зарплату. Гена сказал, что может только перевести Пашу в сейлы, там как-никак процент со всех сделок. При должном навыке, говорил Семин, выходят неплохие деньги, вот, посмотри на Дениса Майбаха. Паша согласился, и денег в самом деле стало чуть больше, но работа оказалась нервная, нелюбимая, да и коллеги зарабатывали куда лучше. Не то чтобы он им завидовал, нет, просто ему казалось несправедливым, что у него жена и дочка, а они все – одинокие мужики, зачем им деньги? Разве что на костюмы, кабаки да машины. У них с Таней была одна машина на двоих, няня стоила 150 в месяц, квартиру в Медведково продали и теперь копили деньги, чтобы переехать в центр и не тратить полтора часа в день на дорогу.

• Предыдущая
• 21/60
• Следующая