Полигон - Кузнецов Сергей Борисович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/53
- Следующая
...В этот момент я вышел к первому сгоревшему дому.
Он оказался прямо передо мной: бывший четырнадцатиэтажный, двухподъездный красавец, отстроенный шесть лет назад. В нем живут две уборщицы из нашего банка...
О черт! Жили.
Нет, с ними все как раз, возможно, и хорошо... Я надеюсь. А вот дом...
Его больше нет.
Огромный обугленный остов; уродливые балки и перекрытия, вздымающиеся к черному небу. От седьмого этажа дома уже не было; только маслянистые клубы самодовольного жирного дыма, вразвалочку поднимающиеся вверх. Нижняя часть коряво скособочилась, просела набок, сжав окна и повыбив оставшиеся стекла. Горы щебня, кирпича, искореженного металла вокруг. Гарь и вонь.
Да что же это?!
Ни пожарных, ни отцепления, ни спасателей, разбирающих завалы... Разве такое бывает?!
Повинуясь порыву, я пошел было к дому, но тут нога угодила между прутьями полуоплавленной решетки, валявшейся в канаве; я чуть не упал, ощутил боль в ноге (только не вывих!), остановился, осторожно вытащил ногу и медленно двинулся в обход. Сначала осторожно, даже прихрамывая, потом все увереннее.
Нет, ребята. Каждый должен заниматься своим делом. Спасатели – спасать... А я иду домой. Мне для одного дня и так слишком много...
Прямо передо мной в тусклом свете дальнего фонаря лежала кукла. Обычная пластмассовая кукла в дурацком красном платьишке. Ноги в желтых ботиночках были подняты и разведены в бесстыдной позе шлюхи.
Я подошел и поднял ее. Внутри что-то скрипнуло, и кукла отчетливо сказала голосом певицы Глюкозы: «Мама». Я хмыкнул, перевернул ее, потом перевернул снова. И опять: «Ма-ма». Совсем некстати вспомнилось начало какой-то детской сказки: «Жили-были старик со старухой. И была у них внучка Машенька...»
Вот это да... Жили-были...
Я повертел куклу в руках и выбросил ее направо, в мусор. В полете она жалобно вякнула «Ма...» и шлепнулась в щебень – снова на спину, с поднятыми вверх и разведенными ногами.
Слишком все реально для обычного фантастического мира: мертвые люди в супермаркете, нападение отморозков без жалости и совести... Эта кукла. В романах, помнится, все больше героика, красивые мускулистые парни с бластерами... Там не до грязи. Не до оторванных голов и обдолбанных подростков со звериными оскалами вместо лиц.
Но кто тот невидимый экспериментатор, что стоит за всем этим? Кинувший меня сюда без спросу, заставивший смотреть на смерть коллег, принимать их смерть, как принимают роды? Поставивший перед выбором: стрелять или попытаться уговорить (а значит, получить пулю самому, и хорошо, если еще немного пожить...) – и сознавать, что оба варианта одинаково неверны... Хотелось бы мне посмотреть на него, просто взглянуть, чтобы запомнить – на будущее, на всякий случай... Даст бог, свидимся.
...Откуда-то слева, издалека, вдруг начали стрелять – отрывисто и очередями. Я шарахнулся направо, перелетел через низенькую металлическую ограду, упал, ударился боком, но тут же вскочил и побежал. Я довольно хорошо ориентировался в городе, и, если изменения, произошедшие в нем, не носят совершенно кардинального характера, через несколько минут я окажусь рядом с домом...
Вот он. Огромная молчаливая двенадцатиэтажная громадина – «корабль» – о пяти подъездах с уютной детской площадкой позади. Надеюсь, с моим домом ничего плохого не случилось за те двое суток (по моему, нормальному времяисчислению), что я здесь не был. И все же сначала нужно удостовериться...
Ежась от ночного весеннего холода, выпуская густые облачка пара, я пошел вокруг дома. Ни единого горевшего фонаря на много метров вокруг. Что я мог увидеть в этой тьме? Убедиться, что дом цел, не торчат из него металлические балки перекрытий, как кости скелета доисторического животного...
Кажется, цел. Что внутри, еще не знаю; увидим. Пока же – тих и темен «корабль», ни единого окна не светится... Интересно, сколько сейчас времени? Детская площадка на месте... И вот странно: все шумы, тревожные звуки, сопровождавшие меня от самого супермаркета, словно бы отступили, попрятались; я был под зашитой дома – своей крепости.
Мой подъезд средний. Ключи... на месте. Замок не реагирует на магнитный ключ. Что за чертовщина?! Как попасть внутрь? Я потянул тяжелую дверь на себя... Замок оказался отключен, и дверь открыта. Это не есть хорошо, но думать об этом некогда.
Света в подъезде не было, а к сухому запаху пыли примешивалась кислая вонь, будто кого-то здесь основательно вытошнило. Лифт тоже не работал. Не видя пола, но все равно стараясь идти аккуратно, я добрался до лестницы. Пешком на восьмой этаж, заодно согреюсь...
Я помчался по лестницам, но уже на пятом остановился, чтобы перевести дух. Да, слишком много всего для одного дня... Не торопясь преодолел оставшиеся три этажа.
На площадке перед неработающими лифтами горел тусклый свет; стеклянная дверь в предбанник приоткрыта, и за ней темно – туда лампа с площадки совсем не добивала.
Я вошел в предбанник...
В то же мгновение возникло стопроцентное ощущение чужого присутствия – впереди, в темноте, рядом с дверью в мою квартиру. Секунда – и я уже стоял у противоположной стены предбанника, направив автомат в сторону предполагаемого противника... Ничего. Никакого движения.
– Эй! – зачем-то позвал я вполголоса. Помолчав, добавил: – Учти, я вооружен!
Этот, впереди, стоял не шелохнувшись. Не дыша, я начал осторожно приближаться, подошел близко и ткнул стволом автомата. Звук был странный. Я подался вперед, протянул руку…
Господи, какая гнида догадалась поставить рядом с моей дверью коробку от высоченного двухкамерного холодильника?! Неужели сложно вынести на улицу? Толик из квартиры напротив разбогател?! Наверняка он – обожает подобные шутки... Улучшение благосостояния нисколько не сказалось на умственных способностях – разве что в худшую сторону. Впрочем, именно так почти всегда и бывает.
Тому, что железная дверь в квартиру незаперта, я уже не удивился. Сегодня все стараются меня напрячь, испугать – и, в общем, за редким исключением, достигают желаемого результата... Сговорились...
Только бы мои были дома, живы и здоровы.
– А у, папа вернулся! – заорал я, входя.
В квартире было чисто, пусто и тихо. Я бросил оружие и рюкзак в прихожей, прошелся по комнатам и везде зажег свет – даже в ванной и туалете: надоела темнота! Никакой записки мне не оставили; куда делись жена и сын – непонятно. Судя по порядку в квартире, который всегда поддерживала жена, вторжение исключается... Уехали? Не предупредив меня?.. Если так, заставить их сделать это могло только что-то очень серьезное...
Я сел на диван в гостиной, совершенно обессилевший, и уставился на фотографию в рамке, стоящую на полке в стенке: мы с женой на юге в прошлом году – загорелые, веселые... «Вы, – сказал я тогда ей и сыну, – самая лучшая в мире семья. Мне так повезло, что вы у меня есть...»
Только бы с ними ничего не случилось. Я не переживу.
Нужно понять, куда они делись. Вещи могут говорить, я знаю. Не всякий человек умеет заставить их говорить. Но если постараться...
Подожди, перебил другой внутренний голос, более рассудительный. Дай себе тайм-аут. Хотя бы ненадолго. Слишком много ты пережил за этот бесконечный день!
А ведь как все начиналось! День рождения у шефа? А мы на что?! Сгоняем, купим, накроем на стол!..
Накрыли... Как говорят медики, «иных уж нет, а тех – долечим...»
В ушах стоял звон, а в голову начала медленно возвращаться боль. И была она тупой и упрямой. Глаза закрывались от усталости, но я твердо знал, что боль не даст мне уснуть. Значит, нужно двигаться. Нужно чем-то занять себя, дать понять боли, что про нее забыли, она не страшна. Тогда, возможно, она отступит...
Вставать очень не хотелось, но я заставил себя подняться, снова пошел по квартире, проверил телефоны (тишина в трубках), включил телевизор (по всем каналам показывают черно-белых мух под характерный монотонный шум), мельком глянул на часы... Идут! Пятнадцать минут первого.
- Предыдущая
- 11/53
- Следующая
