Полигон - Кузнецов Сергей Борисович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/53
• Следующая

Правда, боезапас на нуле; остается надеяться, что удастся каким-то образом пополнить его в пути.

Я прикинул направление с точками остановок на ближайшее время: Холодные озера – мама – квартира Сотникова (я не мог не выполнить его просьбу, пусть даже спустя время). Дальше пока не заглядывал – достичь бы хоть одной из намеченных целей...

День был пасмурный, но без дождя. Лесик и Ада, кутающаяся в тряпки, вышли проводить меня.

– Ухожу, – сказал я, – держитесь. Я ваш должник.

– Свои долги, – сказал Лесик, – если они и были, ты отдал. Спасибо, что помог отстоять убежище и спас Адку.

Они с Адой снова были пьяны – успели отметить победу в неравной битве. Все было, как в ту ночь, когда я появился здесь. Словно и не бились со страшными тварями несколько часов назад. Хотя... Безобразные трупы, разбросанные повсюду, не давали забыть.

– Мы все здесь уберем, – сказал Лесик и икнул.

– Только не сбрасывайте трупы в Серебрянку, – сказал я.

– Нет, мы стащим их на пустырь у свалки и сожжем.

– Уверен, что они не вернутся?

Он мутно посмотрел на меня.

– Ик... уверен. Они никогда не возвращаются. Да и вести их сейчас некому. А если вернутся, что ж... Значит, такая судьба. Найди Харона. Он много знает. Поторопись. Думаю, есть люди – ик! – которые хотят не дать ему поделиться знаниями.

Я пошел по набережной не оглядываясь, но все равно точно знал: они стоят и смотрят мне вслед.

С рюкзаком за спиной, в котором болтались медикаменты, и «Макаровым» с пустой обоймой в наплечной кобуре под курткой я уходил все дальше и дальше от убежища этих странных людей.

Некоторое время я шел по набережной, зорко оглядываясь по сторонам, а когда река резко взяла вправо, перешел дорогу и углубился в жилые кварталы. По-прежнему не встречалось ни одной живой души, но звуки... Их я слышал постоянно. Стрельба, крики, неразборчивые команды в мегафон...

Очень скоро я понял, что город играет со мной в некую жуткую игру. Пару раз я шел прямо на звуки, но не специально, а потому, что так пролегал короткий путь к Холодным озерам. Какофония перестрелок и криков долгое время не приближалась, хотя я шел достаточно быстро, а потом вдруг непостижимым образом оказывалась за моей спиной, продолжая звучать так же естественно (если только можно назвать естественными звуки городского боя в мирное время).

Сначала я в замешательстве останавливался, на мгновение теряя ориентацию: ведь бой должен быть впереди, как же он оказался сзади?! Я сбился с курса? Но не поворачивать же мне назад? Или поворачивать?.. Потом я перестал обращать внимание на странности. Значит, так и должно быть. Анализировать – потом; сейчас надо добраться до озер и переговорить с Хариком.

На моем пути – по-прежнему никого; не встречались даже бездомные собаки или кошки, хотя этой живности в нашем городе всегда было богато.

Иногда, пересекая какие-нибудь до боли знакомые с детства места, дворы, переулки, я вдруг понимал, что не узнаю их сейчас. Все было так... и не так одновременно. Вот этот дом – высокий, кирпичный, постройки сталинских времен (здесь жили двое моих одноклассников, один потом поступил в МАРХИ и перебрался в столицу), должен быть десятиэтажным и трехподъездным, а в нем – двенадцать этажей и два подъезда. Или магазин «Промтовары» – он всегда стоял у самой дороги, я же заезжал сюда две недели назад... А теперь перед ним довольно большая автостоянка, а сам магазин отодвинут ближе к торцу поликлиники. Что за наваждение?.. На этом месте был ряд гаражей, а сейчас – детская площадка и футбольное поле, причем краска на каруселях и воротах облупилась, качели скособочены, а песочница вовсе имеет древний вид.

Город продолжал играть со мной в свои игры...

Один раз в переулок, зажатый между домами, по которому я быстро шел, позади меня въехала машина, грузовой фургон. Я ее отчетливо слышал: дребезжащий, тяжелый звук старенького фургона я не спутаю ни с чем. Машина шла довольно резво, и водитель два раза коротко гуднул. Наконец, хоть кто-то, подумал я, шагнул в сторону, давая дорогу и обернулся. Никакой машины не было и в помине.

Когда закончится вся эта дьяволиада – перечитаю Стругацких; кажется, у них было нечто подобное, в «Пикнике...» или где-то еще...

Выходя на большой пустырь, я услышал звук низко летящего вертолета и, нимало не смутясь, продолжал свой путь, полагая шум вертолетных винтов очередной «обманкой». Но город старался не повторяться в приемах своей игры. Вертолет появился.

Он вылетел из-за башни впереди и промчался надо мной – действительно, довольно низко. От неожиданности я остановился, не зная, что предпринять, а вертолет появился снова. Кажется, меня оттуда заметили.

Я задрал голову, глядя вверх. Из кабины высунулся человек в больших пилотных очках с мегафоном; он кричал мне что-то, но из-за шума винтов было не разобрать. Вертолет сделал круг, второй; все это время мне что-то кричали. А когда они заходили на третий круг, у самых моих ног взорвались два фонтанчика пыли... Э-э, брат, да они палят в тебя!

Я заметался по пустырю, потом рванул к приоткрытой двери проходного подъезда, уже внутри оступился и чуть не упал; это меня спасло: сзади от выстрела разлетелось стекло на входной двери на уровне моей головы.

Я вжался в самый дальний и темный угол подъезда, не решаясь подниматься на этажи. Вертолет все не улетал, он то удалялся, то возвращался вновь. Стрелок ждал моего появления.

Я успокоил дыхание и огляделся. Ничего необычного. Двери лифта, лестница наверх, лестница вниз, в подвал, только угадывается в темноте. Налево – двери парадного, выход на улицу. Если они будут продолжать кружить над пустырем, придется выходить из парадного и...

– Кто здесь? – спросил хриплый старческий голос снизу, со стороны подвала.

– Человек, – ответил я.

– Уверен?

Странный вопрос.

– Допустим.

– А чего здесь?

– Так над пустырем это... вертолет. Палят почем зря.

– И чего?

– А того! – разозлился я. – Чуть не убили! Да не прячься, отец, покажись! Нехорошо как-то: ты меня видишь, я тебя – нет...

– Вот еще! Кто тебя знает! И давай, парень... Выметайся. Нечего тут... Может, они и не зря палят-то!..

– Ну ты жук! – сказал я. – Вот ведь вошь поднарная! На смерть толкаешь?! А если не уйду?

Невидимый дед странно помолчал.

– А не уйдешь... Я тебя прямо тут положу, – послышался металлический щелчок, будто защелкнули двустволку. – Не доводи до греха. Ты ж все правильно сказал: я тебя вижу, а ты меня – нет...

Я шагнул в сторону парадного.

– Не туда! – окликнул дед. Я так и видел, что он повел стволами. – Уходи, как пришел.

– Прихвостень ты немецкий, недобиток, – душевно сказал я. – Как тебя, полицая, наши в сорок пятом не вычислили...

Дед не ответил. Обиделся, наверное.

Я медленно двинулся к выходу на пустырь, рискуя каждую секунду получить дуплет в спину. Выглянул. Вертолета слышно не было: похоже, улетел...

Я быстро пошел прежним курсом.

Время близилось к полудню, из сплошной засады облаков стало проглядывать солнышко. Настроение поднялось. Вот за этими домами через дорогу начинался Есенинский парк, а там и до Холодных озер рукой подать.

Я выглянул из-за угла дома и понял, что напрямки не пройти, придется в обход, да и то с максимальными предосторожностями. Парк был оцеплен вооруженными бойцами внутренних войск, у многих – собаки, здоровенные овчарки, все как одна на взводе, нетерпеливо мечутся, негромко подлаивают. Хорошо, что меня от них отделяет приличное расстояние – иначе обязательно бы учуяли... Кого же ловят? Впрочем, мне нет до этого дела, не должно быть. У них своя задача, у меня своя.

Пришлось сделать приличный крюк, но в конце концов я вышел к Холодным озерам.

Если смотреть с высоты, озера имеют форму слегка уродливой восьмерки (всего их два, побольше и поменьше, узкими местами тянутся друг к другу), за одним исключением: они не связаны между собой, между ними – широкая полоса земли, на которой обычно располагаются на отдых семьи с маленькими детьми: именно в узких местах озер мелко и самая теплая вода. А вообще свое название озера получили из-за обилия подземных ключей; они не дают воде застаиваться, обновляют ее, очищают. Но зато и не позволяют озерам хорошенько прогреваться даже в самую жаркую летнюю пору. Вода всегда прохладная, никогда не увидишь барахтающихся в ней по часу школьников – нигде, за исключением естественных лягушатников. Там очень мелко, ключей поблизости нет, это место для вовсе уж малышни; их родители, чтобы искупаться, уходят на боле глубокие места.

• Предыдущая
• 24/53
• Следующая