Мила Рудик и загадка Сфинкса - Вольских Алека - Страница 51

• Предыдущая
• 51/82
• Следующая

И при всем желании стереть его с лица земли вместе с этой его мерзкой ухмылкой, Мила не могла с ним не согласиться — только что Нил Лютов доказал ей, что последнее слово всегда остается за ним. Или, другими словами, если кого-то в скором времени и похоронят, то это будет уж никак не он.

Глава 12

В Театре Привидений

В башне декана Львиного зева горело всего две свечи, освещая комнату тусклым желтым светом. Наверное, по этой причине лицо Альбины казалось не таким бледным, как обычно. Однако, даже несмотря на это, Альбина все равно выглядела, как огромный ледяной айсберг.

— Госпожа Рудик, у меня не хватает слов, чтобы высказать, как я недовольна вашим поступком. О том, как это характеризует лично вас, я даже обсуждать не желаю. Произошедшее говорит само за себя. Но понимаете ли вы, что этот скандал бросает тень на весь Львиный зев?

— Но это не я! Я этого не делала! — убежденно заявила Мила твердым голосом. — Вот, смотрите!

Мила подняла руки, чтобы показать ожоги и волдыри, которые остались от заклинаний Лютова, но вдруг застыла с открытым ртом.

— На что вы предлагаете мне смотреть, госпожа Рудик? — поинтересовалась Альбина.

Мила в отчаянии всплеснула руками, на которых не осталось ни единого следа от ожогов. Из-за произошедшего она даже не заметила, когда исчезла боль. Действие заклинаний закончилось вовремя — Лютов и об этом позаботился.

— Неважно, — с досадой отозвалась Мила. — Но я, правда, этого не делала. Поверьте, профессор.

Альбина на мгновение задумалась.

— Даже если бы я и захотела вам поверить, госпожа Рудик, — сказала она, — доказательства говорят не в вашу пользу.

— Доказательства? — переспросила Мила.

— Ваш перстень, — пояснила Альбина. — Рубиновое свечение, исходящее от вашего перстня, видели все.

— Вот именно! — воскликнула входящая в этот момент в кабинет Амальгама. — Любые оправдания после такого очевидного свидетельства вины — не более чем ложь!

— Давайте не делать поспешных выводов, — раздался еще один голос, и вслед за Амальгамой в кабинет вошел Поллукс Лучезарный.

Он переоделся и сейчас выглядел как всегда безупречно: стильный черный плащ с поднятым воротником и щегольски загнутыми золотыми манжетами, высокие сапоги из натуральной кожи и тонкая трость в руке.

— Я не думаю, что здесь уместно проявлять мягкость, — хмуро заявила Амальгама, бросив на Милу яростный взгляд.

— А я думаю, вам следует проявить терпение, профессор Мендель, — осадила ее Альбина. — Мила говорит, что ни в чем не виновата и не направляла заклинание на профессора Лучезарного. У нас есть возможность выяснить это наверняка. Узнать, совершала она или нет то, в чем сейчас обвиняется.

— Правда? — с надеждой воскликнула Мила. — Как?

— Об этом может рассказать твой перстень, — ответила Альбина. — Тебе нужно только сообщить его пароль. Правда, в таком случае, увы, твой перстень больше не сможет тебе служить. Его придется заменить другим.

От радости Милы и следа не осталось. Она подняла руку и посмотрела на рубиново-красный камень, коротко сверкнувший от огня свечей в кабинете Альбины.

«Нужно только сказать пароль, — подумала Мила, — и все узнают, что я не виновата».

Но тогда придется отдать карбункул единорога, камень, который встречается раз в сто или двести лет и достается только самым достойным магам. А ведь теперь он достался ей — именно ей…

Все в ожидании смотрели на Милу, и она, не колеблясь, приняла решение.

— Нет. Я не скажу пароль.

— Вот! Полюбуйтесь! — торжествовала Амальгама, сверкая маленькими темными глазами. Она улыбнулась, и кожа на ее скулах натянулась, выставляя напоказ все изъяны похожего на череп лица. — Если бы она была ни в чем не виновата, что бы ей помешало сказать пароль и помочь выяснить правду? По-моему, здесь все ясно.

У Милы от обиды и ярости даже сердце застучало быстрее — Амальгама все перекрутила против нее, и это было несправедливо, ведь это же ее племянник все подстроил. Но Миле нравился ее карбункул, и она не собиралась расставаться с ним только лишь для того, чтобы что-то доказать Амальгаме. Уж лучше наказание. И будь что будет.

— Я считаю, что эта ученица должна быть наказана по всей строгости, — едким тоном заявила Амальгама. — На такие выходки мы не можем смотреть сквозь пальцы! И только самые жесткие меры наказания…

— Постойте! — воскликнул профессор Лучезарный. — Ну что вы, в самом деле! О каких жестких мерах может идти речь? Полагаю, будет справедливо, если наказание назначу я. А-а-а… Естественно, если профессор Ледович согласна.

Альбина бросила короткий взгляд на Милу.

— Я не против, профессор Лучезарный, при условии, что наказание не будет противоречить правилам Думгрота и Триумвирата.

Поллукс Лучезарный просиял.

— Ну… тогда… — протянул он задумчиво, — пожалуй… девочка могла бы помочь мне в подготовке к следующему представлению.

У Милы брови поползли на лоб, а Амальгама застыла с открытым ртом, в ужасе глядя на профессора, словно пытаясь решить, а не сошел ли он с ума. Профессор тем временем вскинул глаза к потолку, как будто что-то подсчитывая в уме, и добавил:

— Я думаю, это займет от двух до четырех часов, но…

— Ну знаете! — взорвалась Амальгама, наконец придя в себя.

— Полагаете, много? — с сомнением воззрился на нее Лучезарный.

— Да вы что, издеваетесь? — прорычала профессор алхимии, ее глаза метали молнии. — Это не наказание, это просто вознаграждение какое-то! Да ее выпороть надо!!!

Альбина нарочито громко прокашлялась.

— Позвольте мне решать, Амальгама, подвергать ли моих учеников порке или нет, — спокойно заметила она и, повернувшись к Лучезарному, добавила: — Но я согласна с профессором Мендель. Не слишком ли мягкое наказание? В конце концов, можно было бы прибегнуть к стандартным дисциплинарным взысканиям. Обычно в таких случаях ученика лишают магического проводника. — И, заметив реакцию Милы, уточнила: — Естественно, только до истечения срока наказания.

Но дополнение Альбины не дошло до адресата, потому что у Милы в этот момент сердце ухнуло в пятки. Опять!? У нее все-таки хотят забрать карбункул, более того — оставить совсем без ничего!? Нет, только не это! Пусть даже временно. Кто знает, сколько это — временно? В волшебном мире остаться без волшебного проводника — хуже не придумаешь. От ужаса у нее глаза чуть из орбит не вылезли.

Поллукс Лучезарный выглядел обескураженным. Он глянул на Милу, и от шокированного выражения на ее лице и у него тотчас расширились глаза.

— Но ведь это необязательно? — нерешительно улыбнулся он, обращаясь к Альбине. — Я уверен, что вся эта история — сплошное недоразумение. Правда?

Он уставился на Милу вопрошающим взглядом.

Мила на секунду растерялась — неужели Лучезарный поверил ее словам о том, что она не виновата?

— Д-да… — заикаясь, кивнула Мила, глядя на него во все глаза. — Недоразумение.

— Ну вот! — радостно воскликнул он. — Недоразумение! Нет сомнений, что она не нарочно выпустила это заклинание.

— Но я не… — раскрыла рот Мила, чтобы возразить.

— Нечаянно, — с нажимом закончил вместо нее Лучезарный, хотя она вовсе не это собиралась сказать, и театральным жестом вскинул руку с красивой золотой манжетой.

Мила рассеянно проследила взглядом за этой манжетой, чувствуя, что в голове у нее все перепуталось.

— Право, право, с кем не бывает? — мягко засмеялся лицедей, оглядываясь на Альбину и Амальгаму, как бы приглашая их повеселиться вместе с ним.

Но по крайней мере Амальгама веселиться не желала.

— Со мной не бывает, — резко отозвалась она и подозрительно сощурила глаза. — Бросьте, профессор Лучезарный, вы просто пытаетесь выгородить эту девчонку. Ваша снисходительность вызывает у меня большие сомнения.

— В смысле… — в замешательстве проговорил профессор, округлив глаза.

• Предыдущая
• 51/82
• Следующая