Ароматы - Кингсли (Кингслей) Джоанна - Страница 77

• Предыдущая
• 77/89
• Следующая

— Возьми мои драгоценности, детка, — она сняла с руки широкий золотой браслет с бриллиантами. — Это для начала.

— Нет! — Ви вспомнила, как Арман продавал драгоценности, чтобы сохранить жизнь дочерей, и вздрогнула. — Нет, Нина, нет! У меня есть драгоценности и деньги от продажи квартиры. Я сама ринусь в бой, как и в первый раз, и я уверена в победе. «Важнее денег и бриллиантов, — повторяла она себе, — отвага и вера в свое дело».

Она села рядом с Ниной и начала ее утешать.

— Твой муж знает, как ему поступать. Он удачлив, потому что он знает свое дело и угадывает, в чем ему повезет. Парфюмерия ему не по душе, ну и ладно. Я тоже знаю свое дело, верю своим предчувствиям и добьюсь успеха.

Но про себя она думала: две неудачи, два отказа. Наверное, надо действовать более обдуманно, все просчитать и запросить больше. Дорогая цена увеличивает ценность товара в глазах покупателя — как это она забыла времена «виндзорских леди», когда усвоила это правило. Она сделает новые расчеты и во всеоружии позвонит мистеру Маннингу.

Ник работал в лаборатории «Джолэй» над новым мужским одеколоном.

Берт Силко требовал от него густой, сексапильный, грубоватый аромат. Имидж мужчины, для которого был предназначен аромат, не должен был иметь ничего общего со снобизмом: любитель футбола, не интересующийся оперой и балетом, игрок в покер, — короче, мужчина, в полном смысле этого слова, — любитель мужской компании и приударить за каждой хорошенькой женщиной. Одним словом, «мужчина, что надо». Предполагалась широкая распродажа нового одеколона по всей Америке; не были решены только две проблемы: времени оставалось в обрез, а Ник еще не довел работу до конца, и не было придумано название.

Первоначально предполагавшееся «Марти» было отвергнуто как слишком нежное; Берт Силко настаивал на выразительном односложном слове, но предложенный им звучный «Дюк» [17]отпал ввиду неуместного аристократического оттенка.

Отсутствие названия раздражало Ника и мешало ему закончить работу над новым ароматом: надо было включить еще один ингредиент, и Ник считал, что должен выбрать его в соответствии с названием.

Он ввалился в кабинет ошеломленной Марти без вызова или договоренности о приеме; ее возмутила наглость Ника и восхитила его бравада. Обычно мужчины робели в присутствии Марти, а этот был молод, беден, к тому же ее подчиненный — и ничуть не робел.

После их стычки Марти не появлялась в лаборатории; не раз у нее возникало желание вызвать его к себе, но, сняв трубку, она вешала ее обратно.

И вот он явился сам, самоуверенный и дерзкий, и Марти, с трудом сохраняя спокойствие, небрежно спросила: — Ну, что у вас?

— Когда, наконец, этот дурак Силко придумает название одеколону? Он предлагает «Пот». Но кто купит одеколон с таким названием? Ему, видите ли, нужен имидж «настоящего мужчины», напористого и немного агрессивного.

— Может быть, «Урка»? — предложила Марти.

— О, нет. Даже если покупатель — мужчина-хват, он хочет быть крутым, но попасть в тюремную камеру не желает. Ну так как же? Ему нужен сексуальный призыв — давайте назовем «Жеребчик»! Решено?

Она посмотрела на него яростно и восхищенно. Он подошел к ней почти вплотную и окинул ее фигуру дерзким взглядом. На ней была прозрачная блузка, сквозь которую виднелся кружевной лифчик; темные соски выглядывали из кружев, и Ник увидел, как они напряглись. Он широко улыбнулся и отступил за письменный стол.

— Ник…

Он повернулся и вышел, не взглянув на нее.

— Ублюдок, — нежно сказала Мартина. — Проклятый, зазнавшийся ублюдок. — Она дрожала.

Как только Ник вернулся в лабораторию, раздался звонок.

— Если будете так себя вести, начинайте подыскивать себе другую работу, — гневно кричала Марти. — Я ведь вам, кажется, сказала, что премьеров мне не надо. На первых ролях здесь я, извольте это запомнить.

— Слушаюсь, мадам, — процедил он сквозь стиснутые зубы и швырнул трубку.

Офис «Маннинг и К?» находился на двенадцатом этаже небоскреба на 230-й Парковой улице. Джошуа Маннинг, президент, был также основателем фирмы, основными направлениями которой вначале были промышленность с высокой технологией и служба здравоохранения.

Ви узнала, что Маннинг родился в 1941 году в Питтсборо, окончил Йель, был женат на Люси Стентон и имел от нее двоих детей; после шести лет совместной жизни супруги развелись.

— Он любит ездить на автомобиле на бешеной скорости и жить на природе. — Филиппа излагала Ви сведения о Джоше Маннинге за стаканом мартини в «Дубовом» баре. — Еще ему нравятся блондинки. Но больше всего он любит барыши. Так что в денежных делах не подействует даже твоя завораживающая белокурая краса, все такая же победоносная, как в ту пору, что ты пленила меня, явившись продавать изделия твоего отца…

— Не надо, Филиппа! — взмолилась Ви.

— Ну, извини, — сказала она, поглаживая руку Ви — Я только хочу, чтобы ты поняла, что Джош Маннинг тверд, как скала Гибралтара, когда дело касается прибылей, и никакое белокурое чудо не заставит его бросать деньги на ветер.

Ви отпила глоток джина с тоником. — Дон Гаррисон советовал мне попытаться.

— Наверное, для того, чтобы отвязаться от тебя. Он отказал тебе в кредите?

— Да, — признала Ви. — Но мне кажется, что он консервативен, а Маннинг может пойти на риск.

Филиппа покачала головой.

— Я не хотела бы разочаровывать тебя, бэби, но повторю: не возлагай надежд на встречу с Маннингом. Я не знаю его лично, но много слышала о нем. Да, он способен на необычный поступок, — вдруг решил, например, застраховать слонов, носорогов и бенгальских тигров в Сафари Парке. Он любит риск, это авантюрист и азартный игрок, но рискнуть деньгами ради аромата — не в его натуре, хоть это был бы самый потрясающий аромат за всю историю парфюмерии. Дай ему динамит, бомбу, чудо — это его привлечет.

— Что же мне делать, Филиппа? — жалобно спросила Ви подругу. Она привыкла доверять Филиппе, которая в возрасте далеко за шестьдесят была по-прежнему проницательна, умна и энергична, возглавляла свою фирму и консультировала самые видные дома моды — на ее суждение полагались безоговорочно, она была серым кардиналом многих королей моды.

— Ну что ж, создай свой жидкий динамит, яви Джошу Маннингу чудо, — и ты выиграла.

Ви допила свой стакан и покачала головой:

— Начать новый раунд, опять в надежде на чудо? Не знаю…

Прежде чем встретиться с Маннингом, Ви позвонила Нику Бенедетти. Она сознавала, что рискует, но для нее настало время рисковать. О Нике ей было известно, что он — «лучший нос» среди современных химиков и недоволен своим местом. Этот слух дошел до нее от прежних служащих, перешедших по ее настоянию в «Мотек»: Ви не могла обеспечить их работой и посоветовала остаться у Марти. Они по-прежнему уважали Ви и рассказали, что между Марти и Ником происходят резкие столкновения. Поэтому Ви надеялась, что он не сообщит Марти о ее звонке. Она позвонила Нику и предложила встретиться «конфиденциально», он, очевидно, понял ее и согласился прийти в «Бледный Тюльпан», джаз-клуб, расположенный недалеко от жилища Ви в Гринвич Вилледж, хотя и заметил скептически:

— Там темно, шумно и полно мальчишек и девчонок. Это еще мышата, взрослый кот там не к месту.

В пятницу вечером Ви надела фирменные джинсы, шелковую рубашку и широкий пояс, набросила сверху замшевый жакет и распустила по плечам свои светлые волосы. В тусклом освещении клуба она могла сойти за постоянную посетительницу «Бледного Тюльпана».

Она ждала его за клубом. Ник подошел, широко улыбаясь, взъерошенный как мальчишка, в расстегнутой до живота рубашке. Глядя на него, Ви вдруг почувствовала, что не доверяет ему и напрасно устроила эту встречу.

Музыканты сделали перерыв, и в зале стоял шум голосов. Он усадил ее за столик. — А вы здорово выглядите, словно младшая сестренка Мартины! — сказал он восхищенно-иронически.

• Предыдущая
• 77/89
• Следующая