Хрустальные мечты - Лейкер Розалинда - Страница 25

• Предыдущая
• 25/77
• Следующая

— Сказанное вами многое объясняет, — задумчиво произнесла Маргарита.

— Думаю, вы заметили, что до сих пор набережные Невы еще не до конца облицованы камнем, хотя работы на реке начались давным-давно, скорее всего, еще при Петре. Мостовые — вот вам еще один пример. Когда растает снег, вы сразу заметите, что не все улицы замощены, а многие не замощены совсем.

— У каждой великой нации есть свои сильные и слабые стороны.

— Бесспорно! Для наглядности можно сказать, что в лице императрицы отразились все особенности ее страны. С одной стороны, она отменяет смертную казнь а с другой — по-прежнему дозволяет применять телесные, порой очень жестокие наказания. Она образованная женщина, у нее большая, со вкусом подобранная библиотека, но ей совершенно безразлично ужасное невежество своих придворных. Конечно, есть исключения, к примеру, семьи родовитой аристократии, а также новые лица при дворе, умные, высокообразованные, которые преимущественно льнут к Екатерине, потому что она во многом ближе им.

— Откуда вам так много известно об императрице?

— У меня есть влиятельный покровитель при дворе. «Наверное, женщина», — не без ехидства подумала про себя Маргарита, однако его следующие слова опровергли ее предположение.

— Он довольно долго жил в Амстердаме, находясь на дипломатической службе при голландском дворе. Тогда же он приобрел у меня несколько полотен. Я вообще не думал о России как о стране, где любят искусство и готовы платить немалые деньги за картины, пока он сам не предложил мне, объяснив, что в России у богатых людей огромный интерес к произведениям искусства, в том числе и к картинам. Благодаря его посредничеству я получил доступ к великой княгине, которой, увы, не было суждено стать владелицей Рембрандта.

Маргарита подумала, что она все-таки не слишком ошиблась в своем первом предположении: ее спутник поставлял полотна великой княгине, одной из самых очаровательных женщин при российском дворе.

— А где вы жили в Париже? — спросил Ян.

Она сказала, затем ответила на следующий его вопрос, сильно ли отличаются условия работы здесь, в Петербурге, от парижских.

— Разницы почти никакой. Конечно, — подумав, прибавила она, — тут работа более интересная и более ответственная. Честно признаюсь, я еще не до конца привыкла к своему новому положению.

— Пустяки, — воскликнул Ян, — просто вы еще не совсем освоились на новом месте. Когда вы проживете здесь чуть подольше, то узнаете русский народ с его лучшей стороны. Я не сомневаюсь, что вы полюбите этих людей: они лукавы и остроумны, у них сильно развито национальное чувство гордости, и они очень стойко переносят все жизненные превратности и несчастья.

— Да, да. До сих пор, с кем бы я ни встретилась, я всюду видела только одну лишь доброту.

— Как вы полагаете, вы сможете привыкнуть к здешнему климату? — задал он свой очередной вопрос, не отрывая своего взгляда от ее лица. — Вас не пугает холодная русская зима? В нынешнем году, признаюсь, морозы сильнее обычного.

— Я сумею привыкнуть ко многому, в том числе и к холодной зиме. Но вот к чему я никогда не смогу привыкнуть, так это к ужасному состоянию миллионов крепостных, которых могут беспрепятственно наказывать, пороть и заставлять работать помимо их желания.

Ян кивнул, лицо его стало серьезным.

— Согласен с вами. Что поделаешь, насилие всегда существовало в мире, в той или иной форме. Хотя в любой момент положение может измениться в лучшую сторону. Я иногда думаю, что какой-нибудь отважный крепостной, мечтающий о свободе и не боящийся ни черта, ни смерти, может заварить такую кашу, какую потом будет не так-то просто расхлебать. — Он чуть помедлил, затем улыбнулся и серьезно произнес: — Я все-таки оптимист. Нет ничего невозможного на свете, если кто-то решил твердо добиваться своей цели.

Она ощутила сексуальную подоплеку у его слов и попыталась поскорее сменить тему, задав вопрос, выгодно ли он продал свои картины. Ян не успел ответить, так как подошли слуги с подносами, уставленными блюдами. Перед тем как подавать на стол, название каждого блюда произносилось вслух в строгом соответствии со старой французской традицией, затем с блюда снималась крышка, и в воздухе сразу распространялся изысканный аромат. Жареная гусиная печенка с печеными яблоками, которые подчеркивали нежный вкус печени, и салат сбрызнутый маслом орехового дерева; вторым блюдом шло жареное мясо ягненка, лежавшее прямо на блинах. На десерт подали яблочный пирог, покрытый глазурью в виде фиалок.

— Все так вкусно, все так восхитительно, у меня нет слов, — с признательностью сказала Маргарита. Нет она не собиралась жаловаться на подаваемую им во дворце еду. Дворцовые блюда были и разнообразны, и вкусны, ей не нравилось только одно — это была слишком тяжелая еда. Очевидно, на характер пищи влияли суровый климат, тяжелый физический труд и присущая каждому человеку потребность утолять голод. Как бы там ни было, но дворцовая кухня сильно обличалась от тех кушаний, которые она попробовала этим вечером. Воспоминания о дурной пище, которую им пришлось есть во время путешествия в Россию, делали сегодняшний вечер похожим на чудесную сказку. Маргариту охватило приятное блаженство, на нее нахлынули приятные, хотя и немного грустные воспоминания. Ей припомнилось, как некогда в Париже, когда была жива ее сестра Анна-Мари, ее возлюбленный иногда водил их обеих в какой-нибудь изысканный ресторан.

Выпив прекрасного выдержанного вина, она разомлела, ее первоначальная скованность прошла, тревоги и заботы куда-то удалились, и, пока они допивали, смакуя, последний бокал. Маргарита неожиданно для самой себя разоткровенничалась и рассказала кое-что о себе и о своей сестре.

— Как хотелось моей сестре, чтобы я жила вместе с ней. Анне-Мари было одиноко и грустно в ее прекрасной квартире, которую снимал для нее ее любовник. Но он был решительно против чьего-либо постороннего присутствия. Он хотел, чтобы он мог беспрепятственно посещать ее в любое время. Я могла навещать сестру лишь изредка, причем соблюдая осторожность. А потом она умерла от воспаления легких. Ей даже не было тридцати лет.

— Я представляю, какое это было для вас горе, — сочувственно отозвался Ян, заметив, как темное облачко печали промелькнуло по лицу девушки. — А у меня есть двое братьев: Хендрик, с которым вы знакомы, и самый младший среди нас, Мартин. Мартин пошел по стопам нашего умершего дедушки, который в прошлом был известным живописцем.

— О. у вас в семье есть настоящий художник?!

— Хвастаться не буду. Он не проявил себя еще в полной мере, но в будущем из него может выйти настоящий мастер. Впрочем, несколько его полотен я уже продал.

— Значит, вот кто присматривает за вашей художественной галереей, пока вы и Хендрик отсутствуете.

Ян громко расхохотался:

— Он настолько увлечен своей живописью, что все остальное его нисколько не интересует. Кроме своих полотен, он больше ничего не видит. Нет, Хендрик случайно так далеко забрался от дома, приехав на встречу со мной в Ригу. Обычно во время моего отсутствия он заведует моей галереей. Если ему надо отлучиться в какой-нибудь другой город, чтобы приобрести там картины, за дело берется его жена Корнелия. Наступает ее черед управлять галереей. Она тоже разбирается в живописи, ведь она дочь известного живописца и у нее есть деловая жилка. Ее трудно провести вокруг пальца, она всегда отличит подлинник от подделки.

— Итак, вы пошли по стопам своего деда?

Ян опять улыбнулся:

— Да. Если мне удастся, то я обоснуюсь здесь основательно. Устрою студию или галерею, хотя я иногда устраиваю распродажи картин; вот тогда я с большим удовольствием что-нибудь нарисую для вас. Пейзаж вас устроит?

Маргарита вся вспыхнула от радости:

— Небольшое полотно, которое можно будет повесить мне в спальню.

— Что вам больше нравится? Пейзаж?

— Можно, чтобы это был один из видов Петербурга?

— Как раз именно это я хотел вам предложить.

Два посетителя ресторана, сидевшие за соседним столиком, встали, явно собираясь уходить. Маргарита встревожилась, время за едой и беседой пролетело незаметно на дворе уже стояла глубокая ночь.

• Предыдущая
• 25/77
• Следующая