Сюрприз - Кренц Джейн Энн - Страница 48

• Предыдущая
• 48/73
• Следующая

— А это мне зачем?

— Вам не по себе оттого, что он в городе, разве не так, Теодосия? Когда он появляется в обществе, вы боитесь, что может открыться правда.

Селена подняла брови:

— Какая правда, Имоджин?

— Уже много лет Теодосия всех обманывает, — пояснила Имоджин. — Никто из-за нее на дуэли не дрался. Ее приятель мистер Экселби уехал из города искать счастья в Америке, после того как был уличен в шулерстве в игорном доме «Потерянная душа», А что касается сплетен о том, что Колчестер хотел занять место Экселби в постели, то это полный абсурд и вздор!

Теодосия бросила на Имоджин свирепый взгляд:

— Как! Вы смеете утверждать, что я лгала своим друзьям!

— Единственный человек, кто мог бы пролить свет на эту историю, — Колчестер, — продолжала Имоджин. — И вы не можете рисковать.

— Что вы хотите сказать? — почти закричала Теодосия.

— Пока он находился вне общества, вы не опасались за то, что будете уличены во лжи. Но вот Колчестер стал снова появляться в свете. Вы только представьте, как пошатнется ваше положение в обществе, если все станут говорить об истинной причине бегства Экселби из Лондона! Вы можете стать посмешищем.

— Это возмутительно! — завопила Теодосия. — Я не могу больше вас слушать!

— И я тоже не намерена терпеть ваши бредовые обвинения против моего мужа, — холодно сказала Имоджин. — В следующий раз, когда у вас появится искушение обвинить Колчестера в убийстве Ваннека, подумайте о том, что в этом же могут обвинить и вас.

— Вы не сможете это сделать! — прошипела Теодосия.

Имоджин бросила на нее презрительный взгляд и повернулась к оцепеневшей Патриции:

— Пошли. Нам надо зайти к перчаточнику, а потом и в книжную лавку.

Круто повернувшись, она столкнулась с Маттиасом, который в это время появился в дверях примерочной.

— Ах! — воскликнула Имоджин. Секунду-другую ей не было видно ничего, кроме зеленой соломки. Не сразу она поняла, что ее широкополая шляпа при столкновении съехала ей на глаза. Она схватила шляпу за край и подняла ее.

Маттиас улыбнулся:

— Позволь мне поправить ее.

— Боже мой, Колчестер! — Имоджин стала торопливо развязывать ленты шляпы. — Я не видела тебя. А что ты делаешь в ателье мадам Мод?

Маттиас окинул взглядом неподвижно застывших женщин:

— Может быть, у меня появился интерес к моде.

Селена выглядела откровенно изумленной. Эмили стреляла глазами по сторонам, словно искала, куда бы спрятаться.

Теодосия вдруг захрипела и рухнула на пол.

— Да… — Имоджин посмотрела на упавшую. — Думаю, что сейчас она в первый раз по-настоящему упала в обморок. Достаньте нюхательную соль, миссис Хартуэлл.

В углу библиотеки тикали массивные часы. По какой-то непонятной причине это тиканье казалось Маттиасу чрезвычайно громким. Он сидел за письменным столом, напротив него расположились жена и сестра. Некоторое время он молча смотрел на обеих, пытаясь решить, с чего лучше начать разговор.

С Патрицией не будет проблем, решил он про себя. Похоже, еще до начала разговора она чувствовала себя весьма неуютно. Она наверняка опасается, как бы он не выгнал ее за нарушение запрета говорить о дуэли.

С Имоджин дело обстояло совсем иначе. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Если ее и терзали какие-либо сомнения, она их скрывала под личиной благородного негодования.

Маттиас положил на стол ладони и посмотрел на Имоджин:

— Вероятно, сегодня утром я недостаточно ясно все объяснил.

— Ты объяснил все предельно ясно, — заверила его Имоджин. — Ты сказал, что я ни с кем не должна обсуждать вопросы, связанные со смертью Ваннека.

— В таком случае, могу я узнать, почему ты не послушалась меня?

Суровый тон брата заставил Патрицию съежиться. Впрочем, Маттиас не обратил на нее никакого внимания.

Имоджин бросила на мужа ледяной взгляд:

— Не было никакого непослушания, сэр.

— Тогда поясни, о чем, черт побери, вы разговаривали в примерочной комнате!

Патриция нервно смяла носовой платочек. Имоджин вспыхнула:

— Я не виновата, что оказалась рядом, когда Теодосия Слотт бессовестно лгала! Я лишь указала ей, что есть немало людей помимо вас, милорд, которых можно заподозрить в убийстве Ваннека.

— Но ты ее чуть ли в этом убийстве не обвинила!

— Это не совсем так, — осторожно сказала Имоджин.

— Именно так.

— Ну, если кто-то способен интерпретировать мои слова таким образом, то, стало быть, она того и заслуживает, — проговорила Имоджин и запальчиво добавила:

— Тетя Горация говорила мне, что миссис Слотт распространяет всякие гадкие слухи о тебе уже много лет. И сейчас посмела обвинить тебя в убийстве Ваннека. Ведь правда же, Патриция?

Патриция вздрогнула, услышав, что обращаются к ней. Тем не менее, к великому удивлению Маттиаса, она довольно внятно, хотя и негромко, ответила:

— Да. Это правда.

— Ну вот, видишь? — торжествующе сказала Имоджин. — Эта сплетня пошла бы гулять по городу, если бы я не пресекла ее.

— Эта сплетня уже гуляет по городу. Мадам, вы бываете проницательны и умны, когда речь идет о расшифровке письменных памятников древнего Замара, но вы безнадежно наивны, когда дело касается светского общества.

Имоджин мгновенно встрепенулась:

— Проницательна и умна?

Маттиас оперся руками о стол и встал. Трудно было выговаривать ей за то, что она встала на его защиту, но это было необходимо.

— Проклятие, Имоджин! Я ведь просил тебя не реагировать на слухи, что бы ни говорили о смерти Ваннека!

— Я не могла пройти мимо обвинений Теодосии Слотт. Я не хотела, чтобы эта ложь распространялась и дальше.

— Никто, в том числе и я, не даст ломаного гроша за слова Теодосии Слотт, — процедил Маттиас сквозь зубы. — Неужели ты этого не понимаешь? Меня гораздо больше волнует твоя репутация.

— Я уже говорила тебе, что мне наплевать на свою репутацию.

— А мне нет! Сколько раз я должен тебе напоминать, что отныне ты моя жена! И должна соответственно вести себя.

— Ах, тебя больше всего волнует, как должна вести себя новоявленная леди Колчестер? — воскликнула Имоджин.

— Черт побери, мадам, я не хочу, чтобы ваше имя связывали со смертью Ваннека!

— А я не хочу, чтобы с этим связывали и ваше имя, милорд!

— Единственный способ бороться со сплетнями — это игнорировать их, — убежденно сказал Маттиас. — Поверь мне, я кое-что понимаю в этом деле.

— Не соглашусь с тобой. Я считаю, что подобное надо лечить подобным.

— В данном случае мы будем пользоваться моим способом, — жестко сказал Маттиас. — Слухи со временем заглохнут. Так бывает всегда. Стало быть, ты будешь следовать моим советам, или, если хочешь, требованиям. Впредь за пределами дома ты не проронишь ни единого слова о смерти Ваннека. Это ясно?

Патриция вскочила со стула:

— Перестаньте так разговаривать с ней, Маттиас!

Маттиас в изумлении уставился на сестру. Не менее изумленно воззрилась на Патрицию и Имоджин.

На лице Патриции одновременно читались и страх, и решимость. Она сжала руки в кулачки:

— Я считаю, несправедливо разговаривать с Имоджин в таком тоне, Колчестер! Ведь она всего лишь пыталась защитить вас!

— Тебя это не касается, Патриция, — сказал Маттиас, — Сядь.

— Патриция… Как это великодушно с твоей стороны! — Имоджин порывисто встала со стула и заключила Патрицию в объятия. — Меня так еще никто не защищал! И я так благодарна тебе!

Патриция несколько смутилась. Она неловко похлопала Имоджин по плечу:

— Все в порядке, Имоджин. Я высказала свое мнение, ведь Колчестер так чудовищно несправедлив.

— Проклятие! — Маттиас устало откинулся в кресле.

Имоджин отошла от Патриции и вынула платок из ридикюля.

— Прости меня. — Она вытерла глаза. — На меня что-то нашло.

Она бросилась к двери и выскочила из комнаты. Маттиас побарабанил пальцами по столу.

— Что и говорить, она умеет заканчивать разговор, который ей не по душе.

• Предыдущая
• 48/73
• Следующая