Новые записки матроса с «Адмирала Фокина» (сборник) - Федотов Александр - Страница 18

• Предыдущая
• 18/45
• Следующая

Рома решил проверить свою догадку:

– А что, братан, в шпигате у вас на корабле много народу жило?

– Человек пять, – не моргнув глазом, ответил Боря, продолжая своё повествование…

С Борей всё было понятно. Разговор его лился журчащим фоном. Рома его больше не перебивал. Стоял, курил, думая о своём.

– Привет флотским! – из здания аэропорта вышел белобрысый парень в морской форме. – Вот к родственным морским душам потянуло. После «Владика» здесь как-то непривычно, там одни черные бушлаты, а здесь вот только вы среди этой «сапоговской зелени» чернеете.

– А что это у те…?

– Подарок, – недослушал Рома. – Семье адмирала, от замполитов.

– Хорошо, что не якорь…

Познакомились. Белобрысый служил на небольшом катере. Сейчас тоже ехал в отпуск. С формой одежды у него, конечно, было не так красиво, как у Бори-моремана, но тоже не без нарушений. Он был без сопливчика, ленточки у него были, в два раза длиннее обычных и вместо «Ф», на погонах – «ТФ», но без чаек. Из всех троих Рома, получалось, был самый уставной.

– Слушай, мне твоё лицо чего-то знакомо, – обратился Рома к белобрысому, – ты в учебке случайно не на Русском острове был?

– Ну да, там.

– Тот-то я вижу – знакомый. Вы там тоже бычки хоронили?

– А как же, у нас старшина был зверь. За каждый брошенный бычок могилу метр на метр в сопке рыли. С крестиком, всё как положено. Этих бычков там теперь целое кладбище.

– А плац ломом подметать не заставляли?

– Спрашиваешь! Если хорошо мёл, то старшина разрешал к лому метлу прицепить, – улыбнулся своим воспоминаниям белобрысый.

– Зато отучили сорить, – улыбнулся Рома, откидывая бычок в урну.

Неожиданно из за угла показался «сапоговский» патруль. Увлекшись разговором, ребята не сразу его заметили, и теперь ретироваться было уже поздно.

В голове у Ромы зашумело: «Во попал! Сейчас за нарушение формы одежды всех троих загребут скопом в комендатуру для разборок. Им тоже план выполнять надо. А там пока что… Неизвестно как обернётся, но что самолёт пропустим и билеты пропадут это факт.» А чтобы поменять билеты с поезда на самолёт, он деньги у половины кубрика занимал. По вытянутым лицам соседей Рома понял, что отсюда помощи ему ждать не следует. Ещё надеясь, что пронесёт, он боковым зрением, наблюдал, как к ним медленно подходит полковник с двумя курсантами. У всех троих на рукавах были красные повязки. По танкам в черных петлицах было видно, что все они из местного танкового училища.

– Короче, – шепнул Рома своим новоиспеченным приятелям, – если я чушь какую нести буду, вы молчите и поддакивайте, а если что спрошу, поддержите. На, подержи подарок, – он протянул плексигласовый крейсер Боре.

– По-опрошу предъявить документы, – козырнул подошедший полковник.

Ребята ответили на приветствие и нехотя протянули свои военные билеты и отпускные документы. Изучив бумаги, танкист не торопился их отдавать, придирчиво осматривая внешний вид матросов.

– Что это у тебя на плече?

– Подарок! – хором ответили все трое.

– Понятно.

Начальник патруля с любопытством рассматривал не часто появляющуюся в этих краях пёструю флотскую форму. Похоже, она и привлекла внимание патруля.

– А чего это вы такие разные? – ухмыльнувшись, спросил полковник и, давая понять, что намерения у него достаточно серьёзные, строго добавил. – Почему в неуставной форме одежды?

Соседи молчали, и Рома взял инициативу на себя:

– Товарищ капитан первого ранга!

– Вы мне льстите, товарищ старшина второй статьи, у меня другое звание.

– Товарищ полковник, – поправился Рома – У нас с формой одежды, всё как положено. По уставу.

– Неужели?!

Полковник явно не ожидал такого поворота событий. А Рома рассчитывал на то, что тот, последний раз открывал устав, будучи лейтенантом, в училище и вряд ли помнил всё содержание раздела флотской формы одежды.

– Как вы это объясните? – начальник патруля указал пальцем на разномастные погоны. – У тебя «Ф», там «ТФ».

Боря с белобрысым, тоже с интересом посмотрели на Рому.

– Так это оно… тащ… – Рома растягивал слова, давая себе время подумать:

– Так положено… это вам только кажется, что все моряки одинаковые, но тут есть разница. Я, вот, на флоте служу, но не на корабле, а на берегу, в береговой службе, поэтому у меня на погонах только буква «Ф». А они…, – Рома указал на своих соседей, – служат на кораблях, у них поэтому «ТФ».

– А почему тогда у этого орла «ТФ» с бакланом? – усмехнулся полковник.

– Для нас, тащ, слово «баклан» – обидное. Просьба, его не применять. Это просто мой товарищ на корабле первого ранга служит. Ему, поэтому чайки в погонах положены.

– А офицерское кашне?!!

– Так он же на крейсере служит! Вон, он его даже на плече таскает. У всех «крейсерских» такая парадная форма. Вы же, наверняка, на параде по телевизору видели? Там все моряки с крейсеров – в кашне.

Полковник не припоминал, что он видел и что не видел на параде по телевизору, но уверенность Ромы его несколько смутила.

– А ленточки тогда почему у вас у всех разной длины?

– Так это, товарищ полковник, у моряков так заведено. За каждую боевую службу по десять сантиметров можно добавлять.

Рома старался говорить как можно более уверенно, хотя и сам не верил, что кто-то может спокойно слушать всю эту ахинею:

– Вот я, например, на берегу служу, в море на боевой службе никогда не был, и ленточки у меня поэтому короткие…

Роме вдруг стало жалко себя. Ему, служившему на ракетном крейсере, было очень трудно приписывать себя к «левым» береговым служакам. Но обстоятельства требовали жертв, и он продолжал:

– Ты похоже на одной «боевой» был, да? – спросил Рома белобрысого, внимательно измеряя взглядом длину его ленточки.

– На одной, – еле слышно поддакнул тот.

– Ну вот, – обрадовался Рома, – поэтому у него ленточки только на десять сантиметров длиннее, чем у меня, а вот он, – Рома указал на Борю, – два раза. Его ленточки ещё длиннее. А латунные якоря…, – предупредил он очередной возможный вопрос, – за дальний поход.

Рома смотрел честными глазами на непонятливого полковника и терпеливо объяснял сухопутному офицеру все тонкости и нюансы флотских знаков различия. Было видно, что полковник начал сомневаться. «А черт их знает, с их флотскими правилами! Может что и правда?» После некоторого раздумья начальник патруля выразительным жестом ладони остановил Ромино увлекательное повествование:

– Половина из того, что вы мне тут плетёте, – бред сивой кобылы.

Матросы переглянулись.

– По-хорошему вам за это, в комендатуре денёк промаршировать не помешает, – продолжил полковник и, выждав выразительную паузу, добавил. – Но у нас всё-таки войска родственные: и вы, и мы в железе служим. Так что, принимая во внимание наши родственные отношения, ваши три года службы и то, что находчивость тоже надо поощрять, больше не задерживаем.Полковник протянул матросам их документы и, козырнув, пошел дальше искать менее находчивых нарушителей. А Рома переложил подарок с Бориного плеча на своё и ребята поспешили в здание аэропорта. От патруля подальше…

* * *

Возвращаясь из отпуска через Москву, Рома долго бродил в районе Садового кольца, безуспешно пытаясь найти по записанному на бумажке адресу дом семьи Фокиных. Он блуждал по улицам и переулкам, одной рукой придерживая на ноющем от усталости плече, футляр с крейсером, а другой волоча за собой сумку с разносолами – гостинцы парням на корабль. Попадавшиеся навстречу прохожие, у кого он спрашивал совета, или сами были приезжие, или ничем помочь не могли. Наконец Рома увидел на фасаде сталинского дома нужный номер.

Открыв массивные деревянные двери подъезда, он зашел в просторный украшенный лепниной подъезд.

– Вы к кому? – раздался окрик консьержки.

– К Фокиным.

Суровая дама из окна будки, долго и подозрительно разглядывала Рому и его крейсер. В конце концов вид отутюженной флотской формы сделал своё дело, и ему было дано добро пройти к лифту.

• Предыдущая
• 18/45
• Следующая