Новые записки матроса с «Адмирала Фокина» (сборник) - Федотов Александр - Страница 20

• Предыдущая
• 20/45
• Следующая

Сходить в город, посмотреть на вольных граждан или, вернее, на гражданок удавалось нашим морякам редко. Раза три-четыре в год и, в основном, это не свободная прогулка, а организованный культпоход в сопровождении бдительного замполита-наставника. И этот наставник вёл матросов не в какой-то там бар или притон, а на высокоидейный советский фильм или в музей героев революции. Бывало, что морячки иногда роптали, что даже очень большой бюст Ленина – это все-таки не Ленин бюст и не совсем полноценная замена его женскому аналогу. Однако бдительные замполиты тут же проводили с отсталыми элементами воспитательные беседы, и всё возвращалось на круги своя. И возроптавшие, было, представители молодого мужского матросского населения продолжали стойко переносить и эти лишения, втихаря мечтая, однако, о хоть какой-нибудь, пусть даже самой захудалой, романтической разгрузке.

– Дай! Пожалуйста! Дай! Всё дам! Тельник дам! Толка дай! – не выдержал однажды здоровенный кабан Джумашев, обхватив за ноги стоявшую на стремянке дородную маляршу.

О чем просил пожаловавшуюся потом Командиру маляршу отчаянный джигит, я могу только догадываться, но думаю, что не о банке шаровой краски. Но однажды фортуна смилостивилась над истосковавшимися по женской любви и ласке матросами и в одно тихое летнее утро развернулась к ним своим женским передом во всей своей девичьей красоте. А точнее: даровала возможность самим матросам к ней, фортуне, своим передом повернуться…

Была суббота. Заканчивалось время помывки экипажа в душе. Событие, само по себе, долгожданное. Теплой водой экипаж не баловали. Возможность помыться в теплом душе выпадала матросам один раз в неделю. Душевая личного состава была на ремонте, и помывка экипажа на этот раз проводилась в офицерском душе, что располагался недалеко от бака (носа) корабля.

Три годка: худощавый, жилистый Краб, плечистый татуированный Танк и белобрысый крепыш Тёма, – вышли из душа и, потягиваясь, поднялись на верхнюю палубу. Картина маслом! Если по дороге в душ, форма одежды матросов состояла из самодельных, выкроенных из куска линолеума шлёпок-сланцев, трусов, тельника и вихотки (мочалки) через плечо, то сразу после помывки и одновременной стирки в дефицитной теплой воде из одежды на них были только сланцы на босу ногу. Всё остальное: и стираные трусы, и тельник, и вихотка, – болтались у них через плечо. А кого стесняться-то?! Вокруг одни мужики!

Матросы, как три спешившихся богатыря, вышли во всей своей молодой красе на залитую солнцем верхнюю палубу и застыли, как вкопанные. Перед ними возвышался, как китайская стена, борт плавбазы, невесть откуда взявшейся и непонятно как успевшей пришвартоваться. Шли в душ – не было, а вышли – и на тебе! Такие плавбазы, плавучие рыбозаводы, по девять месяцев напролет болтаются в море, принимая от многочисленных рыбацких судов и судёнышек рыбу и другие морепродукты, и там же, в море, перерабатывают их на консервы.

Вдруг дикий женский визг заставил годков вздрогнуть! Матросы машинально задрали вверх головы и остолбенели. На борту плавбазы целая шеренга девиц, визжала от восторга и, подпрыгивая, указывала пальчиками на увесистые причиндалы чисто вымытых моряков флота российского. Опешившие годки с помощью вихоток неуклюже попытались придать себе хоть какой-то мало-мальски прикрытый вид. Эта процедура заняла у них некоторое время. Восторженный визг и улюлюканье не умолкало ни на секунду.

К явному разочарованию зрительниц, матросы с помощью подвязанных вокруг пояса вихоток придали себе наконец вид незагорелых австралийских аборигенов. Первым вступил в диалог с прекрасными пришельцами Краб. Оценив перспективы ситуации, он приосанился и, залихватски закинув на плечо стираные трусы с тельником, с чувством полного собственного (во всех отношениях) достоинства, заговорил, обращаясь к смотрящим на него горящими глазами девицам.

– А что, красавицы, вы к нам надолго?

– Пару недель, может, месяц.

– Мелкий ремонтик тут у нас.

– Может, вы чем поможете, матросики? – игриво добавила, отвечая вопросом на вопрос, веснушчатая деваха.

Она перевесилась мощной грудью через леера и звонко рассмеялась, переглянувшись со своей блондинистой подругой, в ярко красной кофте. Танк сглотнул слюну, чувствуя волнение в жилах.

– Прочистить кое-что надо, – подхихикнула блондиночка.

– Для профилактики!

Девчонки наверху залились весёлым, игривым смехом.

Краб оглянулся на товарищей. Те, во все глаза, не отрываясь, таращились на внушительные формы рыбачки.

– Так вы тут целый месяц так и будете стоять?! – не веря в своё счастье, переспросил Танк.

– Угу! Может, в гости загляните, служивые?

– Чайку попьём!

– Если время останется! – хохотнула улыбчивая деваха, с мелкими рыжими кудряшками.

– А я думал, вы никогда не предложите! – крикнул Танк, расправив свои могучие татуированные плечи.

Девки на плавбазе завизжали в экстазе.

– А сколько вас там таких красивых? – решился вступить в разговор испытывавший, к удовольствию девок, заметное внушительное волнение коренастый Тёма.

– Человек шестьсот. На всех хватит!

– И все девушки?!

– Ну, в подавляющем большинстве, да. Во всяком случае, были!

– Мы семь месяцев в море болтались, земли не видели. Если бы не поломка, ещё бы там куковали, а тут вы, касатики, да ещё такие красивые!

Звонкий девичий хохот снова потряс плавбазу.

Стоя, как были, в одних вихотках, матросы многозначительно переглянулись. В их глазах вспыхнули давно забытые шальные огоньки. Шесть сотен истосковавшихся по мужской ласке баб! Борт о борт! На месяц! Мама родная! Как прекрасна жизнь! Не теряя времени, договорились о встрече. И первое свидание назначили: с той, что в веснушках, и с её подружкой, в красной кофте, на «сразу после отбоя». И, сверкая голыми задницами, под визг и улюлюканье рыбачек матросы бросились в кубрик сообщить о счастье, неожиданно накрывшем холостятский крейсер. Весть о соседстве с сотнями молодых голодных баб мигом облетела корабль. Весь экипаж гурьбой высыпал на левый борт знакомиться. Ракетный крейсер заметно накренился. Число заключенных договоренностей на «сразу после отбоя» росло в геометрической прогрессии. Мужской крейсер и женская плавбаза, такие нужные друг другу противоположности, нашли друг друга в этом большом мире-океане, как инь и янь…

После отбоя, когда крейсер затих, многочисленные таинственные тени зашелестели сланцами в сторону плавбазы. Оставив недоговорившегося Тёму в кубрике, Танк и Краб в числе первых выбрались на верхнюю палубу крейсера. На левом борту, в полумраке, мерцал лишь тусклый свет пары дежурных лампочек. Матросы затаились, готовясь в первый раз проникнуть на борт соседнего корабля желаний. Высокий борт плавбазы и дежурный офицер, бродивший по юту, – эти препятствия ещё предстояло преодолеть. Правда, по предварительной договоренности девушки предусмотрительно спустили со своего борта штормтрап, как раз напротив пятого кубрика, у кормовой ракетной установки, где палуба на крейсере ниже и куда не доставал полусонный глаз дежурного офицера. Танк и Краб по очереди спрыгнули на один из резиновых кранцев, болтавшихся в воде между кораблями, чтобы борта судов не бились друг о друга и, ухватившись за леера, по штормтрапу мигом взобрались на борт плавбазы… Там их уже поджидали. Запах духов и тепло девичьих ладоней кружило матросам головы. В висках пульсировало. Веснушчатая представилась Наташей, а её подруга в красной кофте – Леной.

Девушки, хихикая и прижимая пальчики к губам, затянули ребят к себе в четырехместную каюту. Краб с Танком тут же отметили, что все койки предусмотрительно были оборудованы занавесочками… Девчонки по-хозяйски захлопотали. На столе тут же появилась бутылка армянского коньяка.

– Ого! Три звёздочки! – После подпольного «шила» и одеколона Краб по достоинству оценил предложенный напиток.

– Открывайте, мальчики! – Лена улыбаясь, выложила на стол закуску – две банки рыбных консервов.

Танк привередливо покосился на этикетки: – Сельдь в масле… Скумбрия… Блин, девчонки, вы же на рыбозаводе, а такую шнягу едите!.. Как можно?

• Предыдущая
• 20/45
• Следующая