Изгнанник - Пейвер Мишель - Страница 42

• Предыдущая
• 42/60
• Следующая

Только сейчас Торак заметил, что венок, который она сплела и надела себе на голову, из паслена, на каждом стебельке которого есть и пурпурные цветы, и ягоды — причем ягоды были как совсем зеленые, так и зрелые, того же пурпурного оттенка, что и цветы. Торак знал, что паслен — это трава, наделенная весьма большой магической силой, и каждая ее часть способна быть столь же смертоносной, как сама Повелительница Змей. Нет, эта колдунья слишком сильна! На мгновенье Торака охватило отчаяние.

И вдруг он услышал знакомое хлопанье крыльев. Рип и Рек слетели вниз и уселись на валун у Сешру за спиной.

— Ну, ты не очень-то огорчайся, — сказала Сешру, словно читая его мысли. — Ты тоже очень силен! — Воронов она явно не замечала. Опустившись на колени, она сняла со лба у Торака повязку, скрывавшую метку изгнанника, и ласково отбросила назад его волосы. — Чтобы вселиться в тело белого медведя, нужна немалая смелость! — Она ласково провела тонкими пальцами по виску Торака. — Как и для того, чтобы попытаться самостоятельно избавиться от нашей метки. Кто, кстати, подсказал тебе, как совершить этот обряд? Такими знаниями обладают только очень могущественные колдуны.

Она явно пыталась подольститься к нему. Он знал, что все ее попытки тщетны, и все же… прикосновение ее рук было таким нежным, что ему никак не удавалось собраться с мыслями.

— Это ведь ты… украла рога благородного оленя? — сказал он. — Ты отравила питье, когда я совершал обряд? Ты заставила меня вселиться в того лося?

Сешру улыбнулась ему своей прекрасной, способной свести с ума улыбкой.

— Да, у тебя хватает и сил, и мужества, — словно не слыша его вопросов, продолжала мурлыкать она. — Надо же, тебе даже болезнь души удалось побороть!

Торак чувствовал, как туманятся его мысли; казалось, нежные пальцы Сешру проникали прямо ему в мозг.

— Н-но ведь на Д-дальнем Севере… — заикаясь, пробормотал он. — Как тебе удалось оттуда выбраться? И куда делся Повелитель Дубов? Где Повелительница Филинов?

Сешру рассмеялась:

— Ах, до чего же мы с тобой похожи! Оба изгнанники и оба невообразимо могущественны! Вот потому-то на нас и объявлена охота. Слабые всегда будут бояться сильных.

Рип и Рек неслышно поднялись в воздух и полетели прочь. Но Торак на них даже не взглянул.

— Мы так похожи… — прошептала Сешру. — Зачем же этому сопротивляться? Почему бы просто не принять это?

— Нет! — Торак с трудом выталкивал слова изо рта. — Мы с тобой ничуть не похожи! Ты убивала людей. Ты нарушила Закон Племен…

— И всего-то, — усмехнулась она. — Подумаешь, Закон Племен. Пожирателям Душ ведомы только законы Великого Духа! Именно поэтому я обрела власть над обладателем блуждающей души — Великий Дух передал ее мне. — Сешру помолчала. — Но почему я сразу не догадалась, кто ты? Как тебе удалось скрыть от меня свою сущность? Ответа я не знаю, но чувствую, что он где-то рядом. — И она, изящно изогнувшись, потянулась к снаряжению Торака.

Чары, вызванные ее ласковым прикосновением, рухнули. Торак, по-прежнему лишенный способности двигаться, с ненавистью смотрел, как Сешру перебирает его вещи.

— Ага, это нож твоего отца, — с отвращением сказала она. — Нож предателя! Ничего особенного — голубой сланец, рог, сухожилия… Ладно, тогда топор. Он ведь тоже не твой, я полагаю?

Она взяла руку Торака и приложила топорище к ладони. Все-таки она была очень умна! Если бы топор был сделан по руке Торака, длина острия равнялась бы расстоянию от основания его ладони до кончика среднего пальца. Но острие этого топора было явно длиннее.

— Кстати, на топорище метка племени Ворона, — сказала Сешру, словно размышляя вслух, — но острие сделано из зеленого сланца… Говорят, что Фин-Кединн действительно какое-то время жил в племени этих пожирателей лягушек…

Ответ она прочла по лицу Торака.

— Значит, это все-таки его топор! Ты украл топор у Фин-Кединна! Значит, ты тоженарушил Закон Племен!

Затем Сешру добралась до мешочка с целебными травами, вытряхнула оттуда рожок с охрой и тут же неприязненно поджала губы:

— Это рожок твоей матери. — Она отложила предмет в сторону. — Тут ничего и быть не может. Нет, отгадка в чем-то другом…

Торак вздрогнул. Но с облегчением вспомнил, что прядка волос Ренн лежит на самом дне мешочка. Сешру почему-то ее не заметила. Значит, она не всемогуща! Она тоже способна совершать ошибки!

Сешру сразу почуяла перемену в его настроении, и лицо ее стало холоднее исхлестанного ветром северного льда.

— Только не думай, что тебе удастся что-то скрыть от меня!

Торак спокойно посмотрел прямо на нее и не отвел глаз, даже когда Сешру, сделав молниеносный выпад, точно атакующая змея, почти вплотную приблизила к нему свое лицо.

— Тебе меня не провести, мальчишка! Во всяком случае, пока я владею вот этим!

Он увидел, что пальцы ее сжимают что-то маленькое, зажатое в кольцах зеленой глиняной змейки.

Когда Торак понял, что это такое, он весь похолодел. Это был тот самый камешек, который он тогда оставил Ренн, а затем сам же и забрал!

— Ты хоть представляешь себе, какие эта вещь дает мне возможности? — шипела Сешру. — Я уже весьма удачно использовала его, наслав на тебя душевный недуг. А сейчас я лишила тебя воли! Сейчас ты полностью принадлежишь мне!

Она сжала камешек в кулаке — и Тораку показалось, что сердце его сейчас навсегда остановится.

Она разжала пальцы — и ему снова стало легче дышать.

Она засмеялась — и в ее дыхании он уловил знакомый гнилостный запах того корня, которым Пожиратели Душ доводили его до полного бесчувствия. «Так вот почему у нее язык и губы черные», — догадался он. И как только он мог считать ее красивой?! У нее ведь нет ни души, ни сердца! А там, где раньше билось ее сердце, осталось лишь некое темное пятно, лишь тень того, что когда-то было живым.

Сешру приподняла крышку корзины, и оттуда через край медленно даже не выползла, а вытекла крупная гадюка. Зигзагообразный темный рисунок был отчетливо виден на ее серебристой шкуре, лишенные век красные глаза змеи смотрели только на хозяйку.

Сешру взяла гадюку в руки, и та обвилась вокруг ее предплечья; черный язычок змеи так и мелькал, словно желая встретиться с языком колдуньи.

— Постарайся даже не дышать, — сказала она Тораку. — Укус этой гадюки куда опасней укуса любой из лесных змей. Ее укус способен убить…

И тут из корзины выползла вторая гадюка, черная, как безлунная ночь. Сешру показала ей камешек Торака, и раздвоенный язычок змеи, казалось, стал пробовать на вкус поверхность камня. Торак невольно затаил дыхание: у него было отчетливое ощущение, будто змеиный язык касается его кожи.

— Ты сам этого хотел, обладатель блуждающей души! — выдохнула Повелительница Змей. — Ты сам виноват в том, что оказался в моей власти. Ведь ты оставил этот камешек для того, чтобы я нашла его, верно?

— Нет! — прошептал он.

Ее глаза, казалось, прожигали его душу насквозь.

— Тогда зачем же ты сделал на нем этот рисунок?

— Это… подарок, — заикаясь, признался Торак.

— Кому?

— …Одной девочке.

— Почему же ты забрал у нее свой подарок?

— Потому что мне нужно было дать ей знать, что я ушел навсегда… — Торак тщетно пытался выбросить из головы мысли о Ренн, но не успел: Повелительница Змей оказалась быстрее.

— Значит, ее зовут Ренн, — сказала она. — Кто такая Ренн?

С огромным трудом Торак заставил себя не смотреть ей в глаза — и тут же невольно уперся взглядом в топор из зеленого сланца.

Сешру, разумеется, перехватила его взгляд.

— Ага, значит, она дочь Фин-Кединна.

— Нет… его брата.

И тут вдруг воцарилось молчание. Повелительница Змей повернулась к Тораку спиной и довольно долго сидела, неотрывно глядя на озеро, а змеи у нее на коленях непрерывно двигались, свиваясь в тугие кольца.

— …Дочь его брата, — монотонно повторила Сешру, о чем-то явно размышляя. — Тогда понятно… Не мог же он оставить без поддержки дочь родного брата…

• Предыдущая
• 42/60
• Следующая