Изгнанник - Пейвер Мишель - Страница 51

• Предыдущая
• 51/60
• Следующая

Торак скрипнул зубами. Он просто слышать не мог, как Бейл произносит ее имя: каждый раз он словно болячку с только что поджившей раны сдирал. Но Бейл, ничего не замечая, продолжал:

— Ну, что ее мать… Но я не это хочу сказать, я хочу сказать, что она ведь по-прежнему твой друг.

— Нет. И самое главное — что она все это скрыла от меня, — неуверенно сказал Торак, чувствуя, что ему все труднее убеждать себя в правдивости этих мыслей.

— Понимаешь, — не умолкал Бейл, — с самого детства хранить в душе такую ужасную тайну… — Он сокрушенно покачал головой. — Подумай сам, какое это тяжкое бремя!

Торак подобрал какой-то камешек, метнул его в ствол дерева и промахнулся. Вороны встрепенулись и укоризненно на него посмотрели.

— И при всем при этом, — безжалостно продолжал Бейл, — она никогда не сдается! Она очень храбрая и очень сильная!

Торак резко к нему повернулся:

—  Ну хорошо!Ты сказал, что хотел, а теперь оставь меня в покое! — Подхватив свои пожитки, он отошел на несколько шагов и демонстративно улегся спиной к Бейлу.

И Бейл поступил весьма разумно, закончив этот разговор.

Есть Тораку больше не хотелось, но он чувствовал себя совершенно измученным и уже понимал, что заснуть ему не удастся. К тому же Рип и Рек продолжали вести себя на редкость надоедливо. Рек все время хлопала крыльями, изображая голодного птенчика, а Рип то и дело принимался клевать рукоять ножа.

— Прекрати, — велел ему Торак, но, разумеется, ворон его не послушался.

Торак бросил Рипу кусочек мяса. Но ворон не обратил на мясо никакого внимания и предпринял очередную атаку на нож Торака.

—  Немедленно прекрати это! — хрипло прошипел Торак.

— В чем дело? — тоже шепотом спросил проснувшийся Бейл.

Торак не ответил.

А Рип не сводил с него глаз; нет, он не просил поесть, он просто смотрел на него. Глаза у него были черными и бездонными, как Начало Начал, и Торак чувствовал, что души ворона тянутся к его, Торака, душам…

Однако он все еще не понимал. Он внимательно посмотрел сперва на Рипа, потом на сухожилие, которым была обмотана рукоять ножа, потом снова на Рипа. Потом повернулся и посмотрел на Бейла. Он хотел что-то сказать ему, но не мог вымолвить ни слова.

Бейл, заметив, как переменилось лицо Торака, встал и подошел к нему.

По-прежнему не говоря ни слова, Торак вытащил нож из ножен и стал судорожно разматывать сухожилие, но рукоять была обмотана крепко: отец как раз незадолго до того, как медведь убил его, обновил эту обмотку, и теперь с этим сухожилием не мог справиться даже мощный клюв ворона.

Не спрашивая объяснений, Бейл сунул Тораку свой нож и сказал:

— Разрежь.

Перерезанное сухожилие размотать оказалось значительно легче. Сердце Торака бешено билось, когда он снимал последний слой.

Казалось, даже деревья вокруг замерли в ожидании.

Даже Озеро затаило дыхание.

Когда Торак извлек то, что столько лет было спрятано в рукояти отцовского ножа, он был мокрым от пота. Он слегка встряхнул нож, и из углубления в его рукояти, специально вырезанного отцом, чтобы спрятать там… эту вещь, на ладонь ему выпал небольшой камешек размером с яйцо малиновки, обладавший, однако, невероятной магической силой, способной управлять духами Мира Мертвых. Торак не мог отвести от него глаз. Взошедшее солнце окрасило вершины ледяной реки, и один его ослепительный луч упал на камень, лежавший у Торака на ладони, и тот вспыхнул холодным красным светом. Это был огненный опал.

Бейл невольно охнул и прошипел со свистом:

— Значит, все это время…

Торак молчал. Ему снова было двенадцать лет, и снова он стоял на коленях возле умирающего отца.

— Торак, — задыхаясь, сказал отец, — я умираю. На заре наступит моя смерть.

Торак видел, какой болью искажено гладкое смуглое лицо отца. Видел кровавые прожилки в его светло-серых глазах, видел затаившуюся в его зрачках безжалостную тьму…

Затем отец предложил ему обменяться ножами; Торак пришел в ужас:

— Нет, нож твой я ни за что не возьму! Он тебе самому понадобится!

— Тебе он понадобится больше. А мне… приятно будет иметь что-то твое, когда я отправлюсь в Страну Мертвых.

— Отец, пожалуйста… Пожалуйста, не надо.

Торак не хотел обмениваться ножами, понимая, что этим как бы подведет последнюю черту, но отец продолжал смотреть на него, и было ясно, что отказа он не примет…

— Отец!.. — прошептал Торак, чувствуя, что огненный опал пронзительным холодом прожигает ему ладонь, точно ледяное пламя. Он посмотрел на камень и… не мог отвести глаз от яростно пульсирующего в его сердцевине огня.

Смуглая рука Бейла накрыла камень, разрушив чары.

— Торак! Сейчас же прикрой его чем-нибудь!

Торак непонимающе уставился на него.

— Она же его увидит! — прошипел Бейл. — Прикрой его сейчас же!

Очнувшись от забытья, Торак снова положил огненный опал в привычное гнездышко и обмотал рукоять ножа одним из тех кусков кожи, которыми перевязывал себе лоб. И лишь после того, как он снова спрятал опал, они смогли наконец вздохнуть свободно.

После некоторого молчания Бейл спросил:

— Как ты думаешь его уничтожить?

Торак нахмурился. Он думал о том, что невозможноуничтожить нечто столь прекрасное.

— Торак! Как?

Разумеется, Бейл был прав.

— Придется его похоронить, — сказал Торак каким-то странным, надтреснутым голосом. — Но для этого годятся только земля или камень. А еще… — Голос его сорвался.

— Да? Что еще, Торак?

— Нужно, чтобы вместе с ним была похоронена чья-то жизнь. Без этого он никогда не умрет.

Они не осмеливались смотреть друг другу в глаза после этих слов.

Торак думал о Ренн, о том, как на Дальнем Севере она готова была пожертвовать собственной жизнью, лишь бы уничтожить огненный опал. А еще он думал о том, хватит ли у него самого мужества, чтобы поступить так же.

И он вспомнил, сколько раз Ренн рисковала жизнью, чтобы помочь ему.

Вдруг Рек издала громкое «кек, кек!», и оба ворона, громко хлопая крыльями, взмыли ввысь.

Торак вскочил на ноги.

— Прислушайся! — шепнул ему Бейл. — Там внизу, у Озера, точно кто-то есть!

Напрягая слух, Торак уловил слабый плеск воды. Затем такой звук, будто что-то протащили по воде, и ему показалось, что из озера что-то выползает. Затем послышался глухой, хлюпающий удар.

Сжимая в руках ножи, Торак и Бейл неслышно поползли меж деревьями к берегу и увидели, что шагах в двадцати от них, в густой тени ольховин, что-то шевелится.

Торак почувствовал, как пальцы Бейла вцепились ему в плечо, когда неведомое нечто распрямилось во весь рост. С его тела и конечностей свисали космы озерной травы, по спине водопадом струились длинные мокрые волосы.

Бейл повернулся к Тораку и прошептал побелевшими губами:

— Что это?

Торак вгляделся внимательней и заметил на одном из бледных запястий, бессильно свисавших чуть ли не до колен, браслет из ягод рябины. Он медленно поднялся на ноги и сказал:

— Это Ренн!

Увидев, как к ней бегут Торак и Бейл, во весь голос выкрикивая ее имя, Ренн не выдержала. Ноги под ней подогнулись, и она, почти теряя сознание, сползла на землю. Бейл поддержал ее, обняв за плечи, а Торак взял ее лук и колчан.

—  Оно идет!.. — выдохнула Ренн, страшно закашлялась, и ее вырвало пахнущей болотом озерной водой.

— Где же ты была? — все спрашивал ее Бейл.

Она хотела ответить, но ее снова одолел приступ мучительного кашля. Да, в общем, и некогда было объяснить, какое страшное бедствие им угрожает; некогда рассказывать, как она, поняв это, предприняла лихорадочную попытку предупредить людей об опасности, но лодка словно взбесилась и все старалась выбросить ее за борт — крутилась, качалась и наконец вышвырнула-таки ее в Озеро. Как она оказалась на берегу, Ренн уже не помнила. Но эти двое совершенно не подозревали о грозящей всем племенам опасности. Бейл, стоя возле нее на коленях, без конца задавал один и тот же вопрос, а Торак вопросов не задавал и молча сушил ее лук, протирая его пучками травы. В глаза ей он старался не смотреть.

• Предыдущая
• 51/60
• Следующая