Клятвопреступник - Пейвер Мишель - Страница 11

• Предыдущая
• 11/44
• Следующая

— И это сделали люди из Сердца Леса? — спросил Фин-Кединн.

Изможденный, он сел, опершись спиной на скалу, и дышал, плотно стиснув зубы.

— Они поклялись, что если увидят меня снова, то отрежут мне голову.

— И все же они позаботились, чтобы ты выжил, — сказала Ренн. — Они прижгли рану горячим камнем, чтобы ты не умер от потери крови по дороге.

— И мне что, теперь поблагодарить их за это? — буркнул Гауп.

— А как насчет поблагодарить Ренн за то, что зашила тебе рану? — сказал Торак.

Гауп недобро посмотрел на него. Он и Торака не поблагодарил за то, что тот помог ему добраться до укрытия, дал воды и еды. А от Торака не укрылся мазок пепла на задней стороне его башмака.

Но вслух Торак произнес:

— Когда ты был в Сердце Леса, ты видел там человека в долбленке? Большого мужчину, очень сильного.

— А мне какое дело? — огрызнулся Гауп. — Я искал свое дитя! Ей лишь четыре года, а они забрали ее!

Торак взглянул на Ренн. Она думала о том же, о чем и он. Пожиратели Душ забирали детей в качестве вместилища для демона. Чтобы создавать из них токоротов.

Фин-Кединн зашевелился, меняя положение. По лицу его Торак понял, что в голове его бешено кружатся мысли.

— Отрезать руку, — промолвил он, — это наказание из недобрых времен после Великой Волны. Племена давным-давно запретили его. Кто сделал это с тобой?

— Племя Зубра.

—  Что? — На лице вождя племени Ворона читалось недоверие.

— Я думал, они помогут мне, — сказал Гауп. — Они дали мне еды. Разрешили отдохнуть у своего костра. А потом объявили, что я заодно с племенем Лесной Лошади. Обвинили меняв том, что я краду ихдетей.

«Снова краденые дети», — подумал Торак. Похоже, бегство Тиацци в Сердце Леса превращалось во что-то посерьезнее.

— Они сказали, что это все начало племя Лесной Лошади, — продолжал Гауп. — Люди племени Лесной Лошади зарыли жезл с заклятием и объявили, что земля между Черной Водой и Извилистой Рекой принадлежит им. Племя Зубра сожгло жезл с заклятием. Тогда колдун племени Лесной Лошади умер от болезни, и новый колдун нашел дротик в трупе. Теперь все племена разделились, кто на чьей стороне. Все обязаны носить повязку на голове: зеленую носит племя Зубра и Рыси, коричневую — племя Лесной Лошади и Летучей Мыши. — Он подозрительно покосился на повязку Торака из заячьей шкуры.

— Когда ты был в племени Зубра, — спросил Торак, — среди них был большой человек?

— Почему ты продолжаешь спрашивать об этом? — спросил Гауп. Он неуклюже пополз к выходу. — Я довольно потратил времени, я должен привести свое племя. Мы заставимих вернуть ее!

— Стой, Гауп, — велел Фин-Кединн. — Мы пойдем вместе. Ты и я.

Ренн и Торак посмотрели на него. Гауп тоже.

— Мы найдем твое племя, — сказал вождь племени Ворона, — и найдем мое. Мы вернем твою дочь, не проливая больше крови.

— Как? — недоумевал Гауп. — Они же не станут слушать, они не такие, как мы!

— Гауп, — сказал Фин-Кединн твердо, — мы поступим именно так.

Плечи Гаупа опустились. Внезапно он превратился просто в израненного человека, которому было необходимо, чтобы кто-то другой принимал решения за него.

А потом все происходило очень быстро. Торак привел одну лодку, вместе с Ренн они помогли Фин-Кединну спуститься к реке. Ренн усадила его так удобно, как только могла, снабдив его ивовым лыком, чтобы жевать от лихорадки, и лесными орехами для поддержания сил. Торак видел, что она вся осунулась от беспокойства.

— Как же ты без нас? — спросила она дядю, когда Гауп их не слышал.

— Мы пойдем вниз по течению, — сказал Фин-Кединн. — Река понесет нас.

— А если Гауп заболеет и станет слишком слаб, чтобы грести?

— Все с ним будет хорошо, — уверил ее Торак. — Ты лучший целитель, чем думаешь о себе.

— Ты говоришь так только потому, что тебе удобно в это верить, — возразила она. — Потому что так ты сможешь спокойно отправиться за Тиацци.

Торак ничего не ответил. Она была права.

Ренн недобро взглянула на него и шагнула к лодке.

— Я иду с вами, — сказала она Фин-Кединну.

— Нет, — ответил он ей. — Тораку ты нужна больше.

Торак был поражен:

— Ты позволишь ей идти со мной? После того, как я чуть не убил вас, не заметив той ловушки?

— Ты совершил ошибку, — сказал Фин-Кединн. — Больше не ошибайся.

— Но ты же едва держишься на ногах! — воскликнула Ренн. — Вдруг что-нибудь случится? Что, если… — Она не нашла сил продолжать.

— Ренн, — сказал Фин-Кединн, — разве ты не видишь, что на кону сейчас стоит больше, чем наши жизни, твоя, моя или Торака? Тиацци не просто прячется в Сердце Леса, он что-то задумал. Судьба Торака остановить его. Ему нужна твоя помощь.

Он говорил тоном, не допускающим возражений, и Ренн не стала спорить. Но вскоре она убежала прочь, не в силах смотреть, как он уплывает.

— Что собираешься делать? — спросил Торак своего приемного отца, когда она ушла.

— Попытаюсь остановить войну, — ответил Фин-Кединн.

Война. Торак слабо представлял себе, что это значит.

— Думаешь, все настолько плохо?

— А ты так не считаешь? Племена Сердца Леса теперь не доверяют племенам Открытого Леса, особенно после нашествия болезни и медведя, одержимого Демоном. Если племя Лосося пойдет против них, это станет искрой, от которой разгорится пожар. — Приступ боли заставил вождя замолчать, и он схватился за борт лодки. — Послушай меня, Торак. Отыщи племя Благородного Оленя. В память о твоей матери они помогут тебе. Если не сможешь найти их, найди колдуна племени Зубра. Его племя поступает жестоко, но, я уверен, не с его подачи. Я знаю его. Он хороший человек.

Гауп вернулся, ему не терпелось отчалить, и Торак помог ему забраться в лодку.

— Найди племя своей матери, — повторил Фин-Кединн. — А до тех пор прячьтесь. Забирайтесь на деревья, если понадобится. Люди Сердца Леса, словно олени, они редко смотрят вверх. И не причиняйвреда черным лесным лошадям. Черные священны. Запрещено даже прикасаться к ним.

Затем он сделал то, чего прежде никогда не делал. Он схватил Торака за руку. Торак не мог сказать ни слова. Па сделал то же самое перед самой своей смертью.

— Торак… — Взгляд голубых глаз пронзил его. — Ты ищешь мести. Но не позволяй ей поработить твой дух.

Гауп оттолкнул лодку от берега своим веслом, и Тораку пришлось отпустить руку приемного отца.

— Месть обжигает, Торак, — сказал Фин-Кединн, когда река уносила его. — Она сжигает твое сердце. Она лишь усиливает боль. Не позволяй этому произойти с тобой.

Ренн бежала вверх по склону к их укрытию. Она была не в силах смотреть, как Черная Вода уносит ее дядю.

Затем она передумала и снова побежала вниз. Но было уже поздно. Фин-Кединн уплыл.

Оцепенев, она побрела обратно к укрытию. Она взвалила на плечо свой спальный мешок, колчан и стрелы и затоптала костер. Она убеждала себя, что Гауп доставит Фин-Кединна в целости в племя. Но в действительности случиться могло что угодно. Фин-Кединн мог впасть в лихорадку или у него могло открыться кровотечение. Гауп мог покинуть его. Она может никогда больше его не увидеть.

Когда она пришла к реке, Торака там не было. Возможно, он отправился за лодками. Она не могла сидеть сложа руки, потому сбросила на землю спальный мешок и побрела вдоль тропинки, ведущей в Сердце Леса.

Она остановилась на приличном расстоянии от раскрытых челюстей. Туман сошел, и скалы сияли на солнце. Слева от нее склон покрывали заросли ольхи и березы, шептавшие друг другу какие-то тайны. Справа змеей вилась Черная Вода, таившая свои загадки. В двадцати шагах впереди ели, ограждающие вход в Сердце Леса, словно предупреждали ее держаться подальше. Они были выше своих сестер из Открытого Леса, и под их мшистыми лапами беспрестанно двигались тени.

Торак однажды уже добирался до границ Сердца Леса, но Ренн никогда еще не была так близко к нему. Ей было жутко.

• Предыдущая
• 11/44
• Следующая