СОЛДАТ НЕУДАЧИ. - Иванов Владимир Георгиевич - Страница 38
- Предыдущая
- 38/66
- Следующая
- Буэнас диас, хомбрэ! - Коваль говорил на испанском, как испанец, - У меня посылка для Хосе Гарсия!
- Здесь нет Хосе Гарсия, может быть тебе надо Мигеля Гарсия или Хуана Гарсия?
- Нет, мне нужен Хосе, у меня посылка от его отца,- Коваль достал взрывчатку в упаковке, - вот посмотри, любезный, здесь написано: "Хосе Филипе Гарсия"!
Часовой скосил глаза на "посылку" и упал, как подкошенный. Второй часовой даже не успел привстать, как обрел покой навсегда. Коваль, только успел перетащить первого в тенек, к зданию склада ГСМ, а мы с Мардасом уже заходили в ворота. Даже, если бы площадка перед воротами и просматривалась с вышек, вряд ли кому-нибудь пришло в голову поднимать тревогу. Никакой суеты, ничего подозрительного заметить было невозможно. Вася "рыбкой" нырнул в проем окна склада и через минуту вылез обратно.
- Порядок! Дайте мне форы, пойду заводиться. Если все нормально, махну платком,- и не торопясь, потянулся к самолету. Рядом с самолетом возился механик, но Мардаса это смущало мало.
- Все, Володя, наша очередь. Пошли позицию занимать. Сколько гранат у тебя?
- Пять!
- У меня - шесть, одну оставлю на всякий случай. Двигай к "администрации", но не спеши, Ваське время нужно.
А Васька уже "поговорил" с механиком, который "отдыхал" прислонившись к бочке с топливом. Мардас неторопливо достал шланг из топливного бака, завинтил пробку и полез в кабину. Через минуту в боковом окне показалась его довольная физиономия, вместо которой затем показался красный платок. Пора! Я помчался вдоль здания казармы, на ходу срывая чеку с очередной гранаты и зашвыривая ее внутрь, через стекло, еще одна, еще и еще, кожей чувствуя, что в пятидесяти метрах от меня Коваль делает то же самое. Гранаты были и Ф-1, и РГД-5, и наступательного действия, и для броска из-за укрытия. Что начало твориться внутри, после первого взрыва, даже представить себе страшно. Осколки пробивали тонкие деревянные стены, взрывной волной выбивало окна вместе с рамами. Находиться внутри, пусть даже не задетому осколками - врагу не пожелаешь. В грохоте разрывов, уже оставшихся позади, расслышать выстрелы СВД невозможно, но на бегу я видел пулеметчика на вышке, сползающего по своему пулемету и второго, упавшего вниз. Очереди Маклецова разорвали тишину, пришедшую на смену разрывам гранат. Часовых у забора видно не было вообще, то ли Николай с Яцковским перебили их всех, то ли они разбежались сами, кто-куда. В десяти метрах за мной бежал Коваль, как всегда собранный, с другой стороны подбегал Яцковский. Винт самолета уже раскрутился на полную, Мардас проверял закрылки, рули высоты. Секунда и я внутри. В хвост, в самый хвост, что бы освободить дорогу остальным. Коваль запрыгнул легко, следом вломился долговязый Яцковский, неловко втаскивая за собой неразлучную винтовку. Пулемет Николая захлебывался очередями, словно стремясь избавиться от боекомплекта. Внезапно огонь прекратился, и в боковой двери показалась шевелюра Маклецова. Яцковский перегнулся вперед и за шиворот, втащил внутрь опоздавшего. Все на борту, теперь бы уйти. Самолет набирал скорость, но необходимость подобрать Николая притормозила его.
- Ой, не успеем! - Яцковский высказал общие сомнения.
Наверное, помог встречный ветер, создав подъемную силу. Сессна подпрыгнул и начал набирать высоту, срезав колесами ветки ближайших деревьев. Оставалось лишь благодарить природу, за то, что она сделала тонкими ветки, расположенные ближе к вершине. Раздался один взрыв, потом другой, потом рвануло так, что в пору было уши затыкать. Вася взлетал в направлении на север, отойдя на километр-другой, начал разворот на юго-запад, в результате чего картина разрушения предстала в полном своем великолепии в боковые иллюминаторы. Три здания слились в одно море огня, выплеснувшегося на летное поле. Жадные языки пламени дотягивались до дымивших вертолетов. Никого живого не видно было, очевидно, те, кто спасся, постарались отдалить себя от аэродрома, максимально большим расстоянием. Черные, жирные столбы дыма, почти скрывали площадку, а огонь от разлившегося топлива подбирался к осиротевшим пулеметным вышкам.
- Ну вот, старшой! А ты говорил, что только в сказках бывает! - Коваль откровенно веселился, крича изо всех сил, что бы голос пробился сквозь звук мотора.
- Повезло просто, - я улыбнулся в ответ, чувствуя кошмарную усталость, от накопившегося напряжения. Взгляд на часы, вся операция - шесть минут. Плотно, однако.
Васька покрутил руками в воздухе, привлекая внимание.
- Володя, узнай, что там?
Коваль пробрался к пилоту, они что-то обсудили, и он вернулся.
- Старшой! Такое дело. Полностью заправиться не успели. У нас горючки, километров на двести всего.
- Не так плохо. Давай карту, посмотрим. Ага! Вот местечко есть! Берег на нашей территории. Получится - сядем на пляже, не будет площадки, плюхнемся на воду. Сто семьдесят километров. Запрашивайте эвакуацию отсюда. Без подробностей. Эвакуация немедленно. Пока они подлетят за нами, так и мы доберемся. Еще искупаться успеем.
Коваль опять рванул к пилоту. Васька долго и неразборчиво кричал, размахивал руками, потом кивнул и занялся своим делом.
- Старшой! - Маклецов пододвинулся поближе,- Запросил эвакуацию. Ровно через два часа. Время - то экстренное, пока заправятся, пока долетят.
- Нормально, позагораем на пляже. Ты в Тихом океане купался когда-нибудь?
- Нет, пока.
- Вот именно. Пока.
Через сорок минут внизу показалась вода. Я пробрался к Мардасу.
- Вася, это океан?
- Почти. На карте это залив. Километров десять и перешеек будет, через него перемахнем и можно садиться. Если площадка будет.
- А если не будет?
- Будем приводняться. У меня топлива маловато, но это хорошо.
- Почему хорошо?
- Потому, что до места почти долетели, хватит гарантировано, а при посадке, лишнее горючее - лишняя опасность взрыва.
- А ты садиться хоть умеешь?
- Не знаю, пробовать нужно.
- Ремнями привязываться?
- Не стоит. Если сядем на воду и затонем, с ремнями морока одна. Сознание потеряешь, как тебя доставать? Пока в ремнях разберешься… Нет. Не надо. Скрутитесь в колобок, головы руками накройте. В случае пожара, меня выносить первым…
- Обнадежил!
Узкая полоска пляжа, метров семь-восемь шириной, не оставляла надежды на посадку. Чуть дальше - скальные уступы.
- Я покружу, пока топливо позволяет, если не найду ничего - садимся на воду. Занимай место, Старшой, готовься к аварийной посадке.
Едва ли меня можно назвать экспертом пилотажа, но я свято убежден, что лучше посадить самолет на воду невозможно. Десяток шишек у личного состава и отломанная опора шасси - небольшая плата за возможность попасть на твердую землю. Мат, на момент приводнения, в кабине стоял, хоть топор вешай, и все в адрес Мардаса. Но после того как движение закончилось, аккурат в полосе прибоя, звучали уже благодарности, выражаемые столь же "солеными" фразами. Оно и понятно. Психологическая разгрузка. Если под руками нет водки и женщин, что еще остается? Только ругаться. Как приятно снять ботинки с ног, если ты их не снимал уже больше двух суток. Даже ценой жизни мелких млекопитающих и океанского планктона, которые не смогли пережить такую газовую атаку. Как приятно босыми ногами зайти в океанский прибой, как чудесно окунуть туда уставшее тело, почувствовав, как расслабляются гудящие мышцы, оттаивает холод в груди, как из боевой единицы ты превращаешься в нормального человека, с нормальными желаниями. Штаны еще не успели просохнуть, как раздался характерный "чих" вертушки и беззаботное мероприятие закончилось. Но час такого времени стоит нескольких суток блуждание по джунглям и боеконтакта с противником. На базу попали без осложнений, не считая синяков, полученных от пилотов, которые на радостях хлопали нас куда попало. Летуны, ребята вообще хорошие. Они всегда переживают за нас, когда отвозят в джунгли, так же, как и их механики, провожающие свои машины в очередной полет.
- Предыдущая
- 38/66
- Следующая
