Эти синие глаза - Кэбот Патриция - Страница 28

• Предыдущая
• 28/72
• Следующая

— Ни одной, кроме твоего глупого ублюдка, который сам полез в волчий капкан…

Именно в этот момент Флора, влекомая к графу такой же силой притяжения, какая притягивает воду клуне, скользнула к нему.

— Милорд, — в ее голосе не было и намека на уныние, с которым она только что говорила с Рейли, — не угодно ли вам пинту эля? Я могу принести вам. Это займет не более минуты.

Гленденинг посмотрел на нее сверху вниз, одарив ее улыбкой, способной затронуть все струны сердца любой девушки, а уж влюбленной служанки, родившей ему четверых детей, и подавно.

— О, благодарю, моя прелесть, — сказал он. — В горле у меня сухо, как в пустыне.

Флора, окрыленная возможностью услужить предмету своих нежных чувств, издав какой-то писк, поспешила исполнить желание своего господина. Жеребец лорда Гленденинга, не отличавшийся терпимостью и испуганный стремительным движением девушки, поднялся на дыбы.

Поскольку лорд Гленденинг бросил поводья, пытаясь вырвать письмо из рук Рейли, конь опустил свои тяжелые копыта не туда, где они стояли прежде, и одно из них угодило прямо в голову Хемиша Макгрегора.

Рейли не успел предупредить мальчика об опасности. Хемиш упал на землю, обмякнув, как одна из влажных тряпок Флоры, которыми она вытирала посуду.

Конь Гленденинга продолжал храпеть и выплясывать рядом с бесчувственным телом мальчика. Рейли закричал графу, чтобы тот успокоил свою лошадь, потом бросился под массивные копыта, как только испуганный лорд Гленденинг крепко взялся за поводья, и встал на колени возле раненого мальчика.

Необходимый осмотр был нелегким делом. Почти все, кто находился на рыночной площади в это время, были свидетелями несчастного случая и тотчас же сбежались посмотреть на жертву, наперебой выкрикивая советы о том, как лечить его наилучшим образом.

Напуганный Лукас отчаянно лаял возле самого уха Рейли. А граф, наконец осознав, что случилось, предался самобичеванию.

— Это моя вина, — снова и снова твердил Гленденинг.

— Нет, моя любовь, — возражала Флора. Она не могла допустить мысли, чтобы свет ее очей совершил что-нибудь неподобающее. — Это все собака. Залаяла собака, и это испугало бедного Торнода.

— Дитятко мое! — кричала миссис Макгрегор, мать Хемиша, торговавшая пирогами с мясом во время происшествия и видевшая все от начала до конца. Женщину пришлось удерживать, чтобы она не бросилась на тело сына, но прекратить ее причитания не удавалось никому. — Мое любимое дитятко! Мой старший сынок!

Краткий осмотр, произведенный Рейли, привел его к неутешительным выводам.

— Не будете ли вы так любезны, — крикнул он женщинам и графу, бестолково толпившимся вокруг него, — отступить подальше и освободить мне пространство для работы?

Лорд Гленденинг тотчас же начал действовать: он растопырил свои огромные ручищи и принялся теснить женщин, в том числе и мать мальчика, назад.

— Дайте доктору осмотреть его, — говорил граф. — Доктор Стэнтон знает, что делает. Он приехал из Лондона. В руках доктора Стэнтона мальчик будет в безопасности.

Рейли же вовсе не был в этом убежден. Должно быть, сомнение было написано у него на лице. Он услышал, как кто-то пробормотал:

— Надо послать за мисс Бренной.

— Беги за ней, Уна. Беги за мисс Бренной.

— Сегодня утром я видел ее на овечьем пастбище. Она помогала Барра с одной из его ярок…

Толпа несколько поредела, самая быстроногая из женщин побежала искать Бренну Доннегал. Судя по тому, что увидел Рейли, мальчик не нуждался уже ни в чьей помощи.

— Пусть кто-нибудь принесет доску, — распорядился доктор, обращаясь к толпе, которую оттеснил лорд Гленденинг. — Нам надо соорудить носилки, чтобы сохранить его в неподвижности, пока мы перенесем его в амбулаторию…

Единственный, кто выразил готовность подчиниться ему, оказался лорд Гленденинг. Он направился к прилавку, где Флора торговала элем, смахнул с него бочонки и кружки, мгновенно выломал доску из козел, на которых покоился прилавок, и тотчас же представил ее Рейли для оценки.

— Эта вполне подойдет, — сказал Рейли. — Положите ее рядом с мальчиком.

Рейли с величайшей осторожностью переложил пострадавшего на доску. Хотя он ощупал шею Хемиша на предмет повреждений и не нашел ничего, его неотвязно преследовало воспоминание о смерти отца, последовавшей в результате падения с лошади.

Девятнадцатый граф Гленденинг и восьмой маркиз Стиллуорт перенесли бесчувственного пастушка в деревенскую амбулаторию под рвущие душу стенания женщин и лай пса, ни на шаг не отстававшего от них.

В операционной, где Рейли и Гленденинг переложили мальчика с носилок на смотровой стол, какофония голосов, доносившихся снаружи, стала для врача просто непереносимой, и он потребовал от матери пострадавшего мальчика, чтобы она сдерживала свои чувства, в противном случае пообещав удалить ее из амбулатории. Эта перспектива, по-видимому, испугала женщину до такой степени, что она замолчала на целых пять минут, и Рейли удалось более тщательно осмотреть ее сына.

— Мадам, — сказал он, выходя из операционной в маленькую соседнюю комнату, где толпилось более дюжины женщин, с волнением ожидавших докторского вердикта, — ваш сын серьезно пострадал…

— Но, — перебила его Флора, — я видела его. Крови нет.

— Нет, — ответил Рейли, — это правда. Наружного кровотечения нет. Но я уверен, что у Хемиша произошло внутреннее кровоизлияние. А это очень скверно.

Женщины переглядывались. Ни одна из них никогда не слышала ни о чем подобном. Рейли подозревал, что их опыт ограничивался такими неприятностями, как рыболовный крючок, пропоровший кожу и застрявший в ней, ожог, а также роды и иногда эпидемия холеры.

Его подозрения подтвердились, когда миссис Макгрегор спросила его:

— Вы говорите, он серьезно пострадал?

Рейли кивнул:

— Очень серьезно.

— Он… — Миссис помолчала, пожевала нижнюю губу и спросила: — Он умрет?

— Умрет, — ответил Рейли, — если не удастся прекратить кровоизлияние.

Он чувствовал себя ужасно несчастным, и ему очень хотелось, чтобы Пирсон или Шелли стояли рядом с ним вместо этого олуха графа и помогли бы ему объяснить этой женщине серьезность опасности, грозившей ее сыну.

Практичная миссис Мерфи, тотчас же осознав суть сказанного, возмущенно воззвала к нему:

— В таком случае остановите кровоизлияние.

Рейли поморщился.

— Это не так легко сделать, как сказать, — попытался объяснить он, глядя на испуганные бледные лица, окружавшие его. — Это весьма рискованная и опасная операция, во время которой мне придется просверлить отверстие в черепе мальчика…

Миссис Макгрегор упала в обморок. Во время последовавшего за этим смятения и хаоса дверь амбулатории открылась, и голос, который всегда вызывал изумление Рейли своим низким тембром и глубиной, произнес:

— В чем дело? Леди, пожалуйста! Возьмите себя в руки!

Миссис Мерфи посвятила Бренну Доннегал во все подробности.

— У Хемиша пробита голова, — возвестила она, выпрямляясь из согнутого положения, потому что стояла, наклонившись над бесчувственной Бесси Макгрегор, и обмахивала ее лицо. — А доктор Стэнтон говорит, что единственное, что может его спасти, — это если просверлить в его черепе дырку и выпустить кровь.

— Не позволяйте ему это делать, мисс Бренна! — закричала одна из женщин. — Не позволяйте ему это проделать с Хемишем!

Рейли почувствовал на себе взгляд Бренны прежде, чем поднял голову и посмотрел на нее. Их взгляды встретились. Было нечто не поддающееся логике в том, какое воздействие оказывали на него прямота и выразительность взгляда этой женщины. Он не мог смотреть в эти синие глаза, опушенные угольно-черными ресницами, и не ощущать, что совершил колоссальную ошибку, нажив в ее лице врага.

И он не мог понять, как это случилось. В течение нескольких недель, что прошли с той неприятной встречи в Берн-Коттедже, они почти не разговаривали, потому что таково было желание Бренны.

И теперь, глядя на нее поверх голов галдящих женщин, он убедился, что она по-прежнему красива и все еще носит свои замечательные мужские штаны.

• Предыдущая
• 28/72
• Следующая