Чай из пустой чашки - Кадиган Пат (Пэт) - Страница 28

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая

– Как ты узнал мое имя? – спросила Константин, испугавшись дрожи в своем голосе. Это был не страх, обычный холод, – казалось, ее костюм превратился в портативный холодильник, по ее мнению совершенно без оснований.

Мужчина поднялся еще на одну ступень.

– Опять игры, Том? Вечно у тебя какие-то игры.

– На самом деле это какая-то неисправность, – пробормотала она, потирая руки: температура в костюме продолжала падать, словно костюм пытался сохранить прохладу в печи.

– Сегодня не холодно, Том, – сказал мужчина. – Ты уверен, что трясешься не от страха?

– Понимай как хочешь, – отчаянно ответила Константин, надеясь, что это подействует на своенравный термостат костюма.

– Ты точно не боишься меня? Или тех, кто стоит за мной?

Зубы Константин застучали:

– Чттто бы это зззначило?

– Старый мир, не имеющий ничего общего с тем, во что превращается этот мир, или во что он заключен, или с тем, что заключено в нем. Одно в другом, а другое в третьем – бесконечная матрешка. – У мужчины в руках появилась монета. Она серебряно сверкнула, и Константин увидела изображение. Какое-то противоречие в нем всегда заставляло ее видеть в этом знаке лежащую на боку восьмерку, а уж потом знак бесконечности. Подсознание протестовало против отсутствия у мира конца, аминь? Времени на размышления не было, мужчина развернул монету другой стороной – змея, кусающая свой хвост.

– В этом неяпонском символе есть что-то японское, согласись, Том? Я имею в виду Старую Японию, не ту новомодную ледяную плоть n-ного поколения из племени скорости и не дебоширство клуба для новых служащих неоновых джунглей, скрывающих древние знаки и символы.

Он протянул монету ей, но когда она до нее дотронулась, он подбросил ее и поймал на лету. Константин смущенно отдернула руку, она была раздосадована. Мужчина протянул обе руки вперед, потом поднял:

– В какой руке, Том? Угадаешь?

Константин засунула карту под мышку, пытаясь не замечать, что постепенно полностью превращается в кусок льда.

– Посмотрим, – сказала она, высокомерно поднимая подбородок. – Раньше у меня неплохо получалось. То есть поиски отличий. Всегда есть отличия, даже у древних японцев.

Глаза мужчины сузились. Он стал разглядывать ее.

– Ты раньше был глупее. Что случилось с последней нашей встречи, ты раздобыл где-то пилюлю гениальности? Может, нечто, разгоняющее твои мозги до крейсерской скорости?

Константин не ответила. Она долго и внимательно изучала правый кулак, потом левый.

– Иногда это судорога, напряжение мышц. Иногда по ним можно угадать, иногда просто предположить. Неважно, главное, быть наблюдательным, и можно точно понять, какой вариант на этот раз. Чаще всего человек даже не предполагает о распространяемой им информации и подсказывает верный ответ. – Константин постояла в нерешительности, потом указала на правый кулак. – Думаю, здесь.

Он не пошевелился.

– Ты не Игучи.

– Давай посмотрим, – сказала Константин, – я знаю, что угадала, иначе ты не стал бы увиливать.

– Ты не Игучи. Я должен был это сразу понять. Для Игучи слишком умно. А где старина Том сегодня? Он тебя нанял или ты выкупил его персонаж? Если выкупил, то должен предупредить: Том подсунул порченый товар. – Он указал подбородком на разрезанное горло.

Теперь Константин почувствовала больше уверенности. Она шагнула вперед и коснулась правой руки.

– Я говорю, давай посмотрим. Я знаю – она там. Отдай монету – наше дело правое.

– Правое. – Мужчина улыбнулся, поднимая правую руку, и открыл ладонь. Она была пуста. – Или левое? – Он поднял левую руку, наблюдая, как та раскрывается: она тоже оказалась пуста. Он так и стоял с поднятыми руками, словно под дулом или будто сдавался. – А может, скрыто наше дело?

В раздражении Константин отпрянула и сложила руки на груди.

– Прекрасно, но я знаю и ты знаешь, что до этих фокусов монета была в правой руке. Ты можешь исчезнуть, но мы оба знаем, что ты обманул меня. Так? – Она собралась достать карту и почувствовала что-то странное на ладони. Она посмотрела на нее.

– Я же говорил, скрыто, – напомнил ей мужчина, когда она подняла монету и стала ее разглядывать. – Сложность заключается в том, что с одной стороны у монеты знак бесконечности, а с другой Уроборос. Так где орел, а где решка?

Он разразился громким смехом, кивнул ей и исчез в темноте. Она еще долго слышала смех, хотя тень давным-давно поглотила его.

Константин снова посмотрела на монету. «И не важно, – подумала она, – что у тебя восьмицентовик, которым нужно оплатить трехдолларовый счет». Хотя, кроме шуток, только что она получила настоящее виртуальное имущество. Интересно, восхитилась ли бы этой штуковиной Плешетт и можно ли убить за эту монету?

Она спустилась по лестнице, изумляясь, что чувствует каждую выбоину, все неровности перил. Звуки голосов и музыки отражались от мрачной плитки настолько четко и чисто, словно колокольный звон, до самых низких вибраций. Иногда ощущения были слишком достоверны, чтобы быть истинными, что ее забавляло: у нее никогда не было такого прекрасного слуха, даже в ранней молодости. Конечно, раньше не было и того возбуждения. Искусственной реальностью ее, наверное, зря называли, скорее преувеличенная реальность для фетишистов, которые предпочитают жить в среде, где учтены малейшие детали. Возможно, они не замечали многих вещей, но вещи остаются в пределах «видимости» всех органов чувств…

«А какие это чувства?» – спросила она себя, застыв у подножия лестницы и глядя на пустую платформу за разбитым турникетом и длинную вереницу неработающих аппаратов для продажи жетонов. Нигде в неестественном флуоресцентном свете не было видно людей, никакого движения. Везде лежал толстый слой пыли и грязи, подтверждая, что здесь очень давно никто не ходил.

Интересно, ее японский приятель просто поджидал ее или он пришел из какого-нибудь другого прохода, не замеченного ею при спуске?

Она посмотрела на лампы над головой. Они совсем не жужжали и не гудели, даже не мигали. Странно для такого пустынного, заброшенного места, когда все остальное выглядело так реально.

Монета потеплела у нее в руке. «Нет, слишком высокая плата», – внутренне улыбнувшись, подумала она.

– Помощь, – попросила она.

К ней на руки прыгнул кот и превратился в книгу.

– Метро, – сказала она.

Страницы вспорхнули и раскрылись на картинке никелированного дерева. Красного дерева, подумала она, если, конечно, не ошибается. Она задумалась, потом сказала:

– Нет. Еще. – Страницы снова вспорхнули, и книга стала перелистываться, словно поднялся сильный ветер. Потому что поднялся ветер, поняла она, он дул откуда-то со стороны туннеля. Она чувствовала его и теперь снова услышала музыку, только сейчас звучал единственный инструмент: гитара или очень хороший синтезатор.

– Пауза, – сказала она книге, та закрылась и исчезла. Константин взобралась на один из турникетов, ожидая, что сейчас с нее потребуют штраф, потом спустилась на платформу и огляделась.

Слева она увидела мужчину с гитарой, сидящего, скрестив ноги, на краю платформы у самого туннеля. Голова покоилась на стене, глаза были закрыты – казалось, он сосредоточен на игре. Константин подумала, будет ли он петь, а потом ей вдруг стало интересно, с чего это человек забирается в ИР и платит деньги за то, чтобы спуститься на пустынную станцию метро и там в одиночестве играть музыку.

«Да ни с чего», – решила она.

– Дальше, – сказала она, глядя на гитариста. Книга снова стала видимой, страницы стали перелистываться.

– Пустое метро, центр города.

Страницы успокоились, и она увидела крышку от бутылки. КРЕМ-СОДА. Крышка поднялась со страницы, приняв трехмерный объем, и скатилась на пол. Гитарист остановился и, повернувшись к ней, улыбнулся. Глаз он так и не открыл. Качество света изменилось, он стал мягче, и внизу ее поля зрения появилась бегущая строка: «Вход на следующий уровень», словно последние новости из «Полицейского журнала».

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая