Греческие каникулы - Чалова Елена - Страница 39

• Предыдущая
• 39/42
• Следующая

Нельзя сказать, что они задержались. Просто ночь оказалась короткой. Пока все спасители пожимали Марку руку, а он презентовал каждому бутылку и выражал благодарность, пока отдавали должное ароматной ягнятине и необыкновенно вкусному вину, пока танцевали и учили русских танцевать сиртаки – небо над морем начало светлеть, наливаясь лаймово-желтым цветом.

Молодежь, похватав охапки хвороста, направилась по тропе, поднимаясь на гору.

– Куда это они? – спросила Лиза неугомонного Таки, который ни на шаг не отходил от девочек. Потчевал их то мясом, то фруктами, то сладостями.

– А, это обычай. Старый. Когда праздник, нужно зажечь костер на сиденье.

– Где?

– Ну, то место, где сидят боги.

– В храме? – Лиза подскочила. – Там, на горе, есть храм?

– Нет-нет, дома нет. Только старое место. Сиденье… как для царя или бога.

– Трон, – тихо подсказала Настя.

– Точно, трон.

Лиза рванула вверх по тропинке. Настя за ней. Опешивший Таки немного поотстал, но в конце концов они все поднялись на плоскую вершину холма. Здесь оказалась площадка, с которой открывался сказочно прекрасный вид на море и окрестности. С одной стороны площадки имелось возвышение, действительно похожее на трон с высокой спинкой. Оно частично закрывало вид на море, и, чтобы взглянуть на восходящее солнце, девочки отошли подальше и чуть поднялись по тропе, которая вилась дальше к соседним холмам.

На сиденье, подходящее скорее для великана, чем для человека, женщины положили цветы, а мужчины разожгли перед ним костер. Кто-то запел медленную и грустную песню, некоторые танцевали, кто-то просто сидел, глядя в огонь.

Настя и Лиза разглядывали каменный трон, освещаемый языками пламени.

– Это трон для богини Нефтиды, – пробормотала Лиза.

– Не сходи с ума. Большой слишком. Просто скала. И не такое бывает от ветра и дождей.

Лиза упрямо покачала головой и обернулась:

– Таки!

– А?

– Чей это трон?

– Старый очень. Старых богов.

– Каких?

Грек пожал плечами.

Над морем вставало солнце. Сперва занавесом поднялась тьма, явив кобальт и бирюзу и нежный опал рассвета. А затем свет стал прибывать, освещая землю и море, возвращая людям волшебство утра с его свежестью и радостью. Настя как зачарованная наблюдала восход солнца над безмятежным и вечно молодым морем и думала, что обязательно напишет его именно таким: волшебным и ярким.

– Смотри! – Лиза схватила Таки за руку. В спинке трона, ближе к верхушке, была видимо, щель. И в эту щель ударил луч солнца, прочертив яркую дорожку сквозь утренний сумрак и дым от костра куда-то к соседним холмам. – Таки, смотри, куда упал луч! – вопила Лиза. – Ты заметил?

– А? – растерянно крутил головой садовник, который успел мирно задремать, разомлев от вина и усталости.

– Луч, смотри, он указывает куда-то!

Таки повернул голову, и в тот же миг луч погас.

– Ты видел? Ты видела? – Лиза подпрыгивала от нетерпения. – Я точно знаю, там вход!

– Куда?

– В храм, там должен быть вход! Это просто не может быть случайностью!

Таки с сомнением смотрел на девочек. Впрочем, Настя тоже не разделяла энтузиазма подруги.

– Слышь, Лизок, не заводись. С чего ты взяла?

– Да ты же сама видела!

– И что? Просто случайность.

– Нет! Это не может быть случайностью, понимаешь?

И Лиза побежала по тропинке, ведущей в холмы.

– Лизка, стой, малахольная! Ноги переломаешь!

Когда солнце вышло из-за горизонта и песня смолкла, греки стали прислушиваться к разговору, тем более что Лизка орала как резаная. Насте стало даже неловко за подругу. Однако она не могла бросить ее и, умоляюще взглянув на Таки, поспешила за энтузиасткой.

Таки, на ходу объясняя что-то приятелям, двинулся следом. Пробежав какое-то время и пару раз едва не растянувшись на коварной тропинке, Лиза притормозила. Ей казалось, что она очень хорошо заметила, в какой именно склон уперся луч. Но теперь, когда по мере приближения к цели пейзаж менялся, она уже не могла уверенно сказать, куда именно надо идти. Однако Таки ориентировался лучше. Он пошел впереди, и минут через пятнадцать быстрой ходьбы, тяжело отдуваясь, они стояли перед осыпным склоном холма, поросшим колючим кустарником и неизбежным дроком.

– Ну и что мы тут видим? – поинтересовалась Настя.

Лиза молчала. Склон, который издалека выглядел компактным, теперь занял всю панораму. Он оказался широким, просто огромным! Лиза растерялась и никак не могла понять, на какую именно часть склона указывал луч. Подняться на него было бы трудно – виднелись следы осыпи, и камни выглядели очень неустойчиво.

– Что здесь? – с детским любопытством спросил Таки, тронув девочку за руку.

– Я думаю, здесь должен быть вход в храм, – ответила та.

– Что?

– Храм. Как церковь, только очень старая. Там, где статуи и боги.

– Статуи? – Глаза Таки вспыхнули. – Греческие античные статуи?

– Вроде того, – рассеянно кивнула Настя.

Таки выхватил из кармана мобильник, нажал вызов и принялся вопить в трубку так, что над кустами поднялись потревоженные птицы.

Садовник продолжал общаться с кем-то по телефону. Лиза пребывала в состоянии близком к прострации, а Настя пыталась как-то утешить подругу.

Минут через двадцать на тропинке показалась целая процессия. Похоже было, что на склон явилось полдеревни, причем многие несли мотыги и лопаты. Само собой, толпа, как прибой, принесла с собой и Марка, который сердито воззрился на девиц и сварливо поинтересовался:

– И что вы устроили на этот раз? Оползень? Решили организовать Помпеи? Надеюсь, там никого не засыпало?

– Пока нет, – буркнула Настя, с опаской взирая на греков, которые толпились вокруг яростно жестикулировавшего Таки.

Пока она объясняла Марку, что именно увидела Лиза и к каким выводам пришла, сельчане, под предводительством Таки, бросились в атаку на склон холма.

Марк в полной растерянности наблюдал за их бессистемными, но полными энтузиазма действиями. Ночь выдалась веселой, и со многими ему пришлось сегодня пить вкусное греческое вино. И все же, сделав над собой усилие, он собрал мозги в кучку и сказал:

– Так нельзя. Вы понимаете, что если там действительно что-то есть, в этом холме, то вы можете все испортить? Как Шлиман.

– Шлиман нашел Трою. И заслужил славу, – упрямо сказала Лизавета.

– И проклятия многих поколений археологов. Потому что действовал как варвар, разрушая культурные слои, которые многое могли бы рассказать настоящим ученым. Это надо остановить, – решительно заявил Марк.

Но прежде чем он успел сделать хоть шаг к импровизированным раскопкам, Лиза повисла на нем и принялась умолять:

– Марк, ну мы же уезжаем! Я хочу знать, права ли я была! Пусть хоть…

– А-а! – Крики нескольких человек раздались одновременно, и все споры сразу смолкли.

Из энтузиазма сельчане копали сразу в нескольких местах и на разной высоте склона. Должно быть, они стронули неустойчивый пласт грунта. Камни и земля поползли вниз, увлекая за собой самозваных археологов. Несколько человек кубарем скатились с холма, остальные отскочили подальше. Поднялось облако пыли, все орали и кричали. Наконец волнение улеглось, оказалось, что все живы и почти целы. Таки подняли, отряхнули, помогли высыпать камушки из ботинок.

– Ах!

Марк быстро оглянулся. Лиза ахнула тихонько, но на площадке мгновенно воцарилась тишина. Каждый, кто бросал взгляд на ошеломленное лицо девочки, следил за направлением ее взгляда и тоже замирал на месте. На уровне человеческого роста из скалы торчало нечто… Как-то сразу понятно было, что это не просто камень. Он отличался прозрачной глубиной, свойственной только очень качественному мрамору, и гладкостью, какую могут придать камню либо вода, либо руки мастера.

Настя и Лиза прошли вперед, меж расступившихся греков и остановились подле торчавшего из склона артефакта.

– Это голова, голова статуи, – замирающим голосом произнесла Лиза. Протянула ладошку и провела по идеально ровной поверхности.

• Предыдущая
• 39/42
• Следующая