Вчерашние розы - Кэлмен Хизер - Страница 63

• Предыдущая
• 63/76
• Следующая

Хелли улыбнулась и взяла руку девушки.

— Очень важно иметь кого-нибудь, с кем можно поделиться своими мечтами. Моя мама всегда верила в мое желание стать врачом, несмотря на то, что остальные члены семьи и друзья были шокированы этим. Без ее любви и поддержки я никогда не осмелилась бы поступить в медицинскую школу.

— Сирена обычно говорила, что я все могу… пока она не перестала любить Джейка. Тогда она возненавидела и меня. Я пыталась снова понравиться ей, но она всем своим видом показывала, что меня больше не существует на земле. — У Пенелопы слегка дрожал голос. — Это моя вина, что все пошло не так. Если бы мне удалось сделать ее счастливой, ей никогда бы не понадобился опиум. Я думаю… — Пенелопа осеклась и не смогла продолжать.

Хелли ободряюще пожала ей руку.

— То, что случилось с Сиреной, не ваша вина. Сирена имела несчастье привыкнуть к опию. Я не могу объяснить, почему такое происходит или почему люди так себя ведут, но знаю, что это не чья-то вина.

Уверенно встретив недоверчивый взгляд золовки, Хелли добавила:

— Что же до того, что она ненавидела тебя, я знаю, что Сирена заботилась о тебе даже в конце своей жизни.

— Правда? — Девушка слабо улыбнулась, и на лице ее появилась надежда.

Хелли кивнула и улыбнулась в ответ:

— В моменты просветлений она говорила о твоем удивительном голосе. Она так гордилась тобой! Она обычно говорила, что ее талантливая сестренка будет самой знаменитой певицей столетия.

— Она так говорила? — Пенелопа удивленно подняла бровь.

— И не раз.

— Почему же она не говорила этого мне? Почему она позволила мне верить, что я нечто ужасное, недостойное ее Дружбы?

— Потому, что она любила тебя и больше не считала себя достойной твоей дружбы.

— Но почему? — Пенелопа казалась ошарашенной. — Я никогда ничем не показывала, что хочу прекратить нашу дружбу.

Хелли покачала головой.

— Сирена оттолкнула тебя потому, что не хотела, чтобы ты сталкивалась с порочностью ее пристрастия. Она знала, как вы ее обожаете и боялась, что вы можете пострадать из-за ее влияния. Она сделала это, потому что любила вас. — Хелли так нервничала, что перескакивала в обращении с «вы» на «ты».

— Правда?

— Могу побожиться.

Пенелопа тяжело вдохнула и закрыла глаза, словно впитывая сказанное. А Хелли просто сидела рядом и все еще держала ее руку.

Целительный бальзам был пролит на израненную душу девушки. Теперь благодаря времени, терпению и любви она исцелится. И, вероятно, придет день, когда она станет доверять людям, как и раньше.

Помолчав немного, Хелли пробормотала:

— Пенелопа?

Девушка открыла глаза и посмотрела на сидящую рядом с ней невестку. Впервые после их знакомства в глазах ее не было настороженности.

— Я слышала, как поет Дженни Линд. Ее голос не годится твоему в подметки.

Пенелопа зарделась от удовольствия.

— Честно?

— Я никогда не лгу. Разве ты этого не знаешь? — Пенелопа покачала головой. — Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе осуществить свою мечту, как моя мать сделала это для меня.

— И вы действительно верите, что это возможно? Я имею в виду пение на сцене.

— С твоими красотой и талантом ты будешь звездой обоих континентов. — С этим заверением Хелли погладила Пенелопу по щеке и встала. — Теперь тебе необходимо отдохнуть. Если что-нибудь понадобится, я буду в библиотеке. Мне надо просмотреть план новой больницы.

Но прежде чем Хелли отошла от постели золовки, Пенелопа положила руку ей на плечо.

— Мне нужна ваша помощь. — Пенелопа, закусив губу, густо покраснела. Она нервно теребила бахрому покрывала и наконец призналась: — Я… У меня месячные…

Хелли кивнула и снова села на край кровати.

— У большинства женщин бывают с этим проблемы. А что не так?

— Больно. — Пенелопа дрожащей рукой показала на низ живота. — Мне кажется, что у меня вываливаются внутренности… и болят бедра. Спина тоже.

Она повернулась на бок и похлопала себя по пояснице.

— Вот здесь.

— Это у тебя впервые? — спросила Хелли, прикидывая в уме симптомы.

— О нет. У меня началось это пять лет назад.

Пенелопа мяла угол покрывала, не смея посмотреть Хелли в глаза.

— Но не всегда так плохо, как сейчас.

— А было ли когда-нибудь так плохо? — мягко спросила Хелли.

— Иногда лучше, иногда хуже. Я говорила доктору Барнсу об этом два года назад. — Лицо у девушки стало угрожающе багровым. — Он настаивал на интимном обследовании. Это было ужасно. Никогда в жизни я не была так смущена.

— Я понимаю. Все женщины испытывают неудобства при подобных обследованиях. Особенно в первый раз. И что же он сказал?

— Что я совершенно здорова и просто все выдумываю. — Лицо у Пенелопы исказилось от презрения. — Но я не выдумываю! Мне действительно больно!

— Я тебе верю, дорогая, — успокоила ее Хелли, мысленно проклиная доктора Барнса за такое пренебрежение к недугу пациентки. — И каждый врач, который мог так сказать, — просто бесчувственный дурень. У многих женщин бывают боли при месячных. Особенно у молодых. Это одно из не удобств того, что ты женщина. И хотя я сомневаюсь, что у тебя какое-то серьезное расстройство, мне надо обследовать тебя, чтобы убедиться в этом.

При столь неожиданном предложении Пенелопа вспыхнула снова, и Хелли поспешила пояснить свои намерения:

— Мне не надо проводить те исследования, что делал доктор Варне. По крайней мере, не сейчас. Все, что мне надо, — это прощупать твои живот и убедиться, что с ним все в порядке.

Пенелопа нерешительно посмотрела на Хелли. Очевидно, то, что она увидела, успокоило ее, потому что девушка слабо улыбнулась и кивнула.

Обычно Хелли рекомендовала для облегчения менструальных недомоганий слабую настойку опия. Но, зная вполне понятное отвращение Парришей к этому зелью, решила, что лучше дать состав Хо Яна «Нет дурной голова, нет боли». В конце концов, он творил чудеса, когда был ранен Джейк.

Уговорив Пенелопу выпить китайский травяной настой, к которому для улучшения вкуса был добавлен мед, она положила ей на живот и под поясницу грелки, после чего заботливо укутала одеялами. Покончив с этим, Хелли села рядом и массировала плечи пациентки, пока та не уснула.

Когда она, удовлетворенная магическим действием китайского снадобья, на цыпочках выходила из спальни, ее остановил сонный голос Пенелопы:

— Хелли?

— Да, дорогая?

Хелли остановилась, сжимая дверную ручку.

— А моя мечта? Хелли улыбнулась.

— Ты имеешь в виду пение на сцене?

— Ну… — Пенелопа зевнула. — …У меня на самом деле две мечты.

— Хорошо. Когда ты поправишься, мы обсудим, как их осуществить.

Пенелопа заерзала на кровати и снова зевнула.

— Да и обсуждать нечего. Моя вторая мечта, как сделать Джейка счастливым. Вы уже это сделали. Спасибо.

— Что вы сказали, Джейк? — спросил судья Юстас Дорнер, отпивая глоток шампанского.

Нет ответа.

Судья молча рассмеялся. Этот парень, раскрыв рот, смотрел на свою молодую жену и не слышал ни слова из того, что ему говорят. Дорнер прочистил горло:

— Джейк?

Джейк неохотно оторвал взгляд от танцующих кадриль и снова посмотрел на судью.

— Извини, Юстас.

— Я спрашиваю, это ты отделал Ника Конноли? Он указывает пальцем на тебя и вопит о справедливости.

— М-м-да, — проговорил Джейк и, как пчела к нектару, вернулся глазами к своей жене.

Она просто прелестна сегодня! Обольстительна! Горничная, которую он нанял, сотворила с ее волосами чудо, отведя их от лица и расположив на затылке каскадом ярких локонов. А платье!..

На мгновение Джейк пожалел, что выбрал для бала это платье. Сделанное из шелка цвета бронзы со вставками горящего золота, оно подчеркивало каждый изгиб ее тела.

«Изгибы, которые этот молодой дурень Майкл Роббинз ощущал, видимо, слишком явно», — пронеслось у него в голове.

• Предыдущая
• 63/76
• Следующая