Как справляться с гневом ребенка - Кэмпбелл Росс - Страница 6
- Предыдущая
- 6/38
- Следующая
— Мы где-то встречались, не правда ли? — спросил я. Она натянуто улыбнулась:
— Я несколько раз показывала вам столик в ресторане Сэйлмейкера.
— Вы там хозяйка во время ланча. Я там был в прошлый вторник.
Обратившись к Джиму, я спросил о его работе.
— Я бухгалтер, — ответил он.
— Ох уж эти цифры, — пошутил я, пытаясь разрядить обстановку.
Еще несколько минут мы вели такой бессодержательный разговор, в ходе которого выяснилось, что у нас есть общие друзья в церкви.
Еще раз взглянув на запись в книге назначенных консультаций, я обратился к Мэри: “Вы пришли, чтобы поговорить об Энн. Расскажите мне о ней”.
Глаза Мэри наполнились слезами: “Доктор Кэмпбелл, ей всего пятнадцать, всего год, как она перешла в старшие классы. Самая младшая из четырех наших детей. И она беременна! Что же нам делать?”
Она все вытирала платком глаза, а слова лились неудержимым потоком. “Мы делали все, чтобы быть для Энн хорошими родителями. Мы оба работали многие годы, чтобы у нее и других детей была хорошая жизнь. Мы водили их всех в воскресную школу и в церковь. Мы наняли для Энн преподавателя игры на фортепиано и в течение нескольких лет посылали ее в лагерь для музыкально одаренных детей. Она такая талантливая и красивая. Сможем ли мы справиться с тем, что случилось?” Тут голос Мэри прервался и она разрыдалась.
Джим поежился на стуле и затем начал. “Я просто не понимаю, в чем мы ошиблись. Почему с ней случилось это? Почему она стала вести себя так вызывающе? Она встречает в штыки все, что Мэри и я пытаемся для нее сделать”.
В ходе разговора с Мэри и Джимом я осознал, что они действительно любят Энн, но слишком часто выражают эту любовь неразумными способами: дарят ей вещи и предоставляют различные преимущества. Они искренне считали, что таким образом компенсируют недостаток общения с ней.
Когда я встретился с Энн, мои подозрения подтвердились. Она не чувствовала, что родители любят ее, что она важна для них.
Девушка сказала с вызовом в голосе: “Я не знаю, почему забеременела. Так уж получилось. Я могла бы предотвратить беременность, я знаю как. Может быть, мне тоже хотелось быть кем-то, как моя мать. Если бы я стала матерью, то была бы нужной. Тогда кто-нибудь любил бы меня”.
В течение нескольких недель я встречался с семьей Перкинс. Сначала Энн была сдержанна и выражала мало чувств. Но я замечал, что она разгневана и расстроена. После нескольких встреч она стала более открытой.
— Помнишь вечер, когда был банкет для матерей и дочерей? Ты не могла прийти, потому что тебе надо было быть с папой на бухгалтерском семинаре. Я была там единственной, чья мать не пришла!
— Но Энн, — прервала ее Мэри, — мы поговорили об этом, и я купила тебе за этот банкет чудесное платье. Я думала, что ты не будешь возражать, если я пойду с папой.
— Да я и не возражала! Вас, ребята, никогда нет поблизости, когда вы нужны мне. Родители моих друзей всегда возят нас на игры и все такое, а вы никогда не предложите подвезти. Вечно мне приходится к кому-нибудь подсаживаться.
— Подожди-ка минутку, Энн, — резко вмешался разговор отец, — Ты так говоришь, как будто мы никогда ничего для тебя не делали. Я знаю, что ты довольно хорошая пианистка. Благодаря кому ты брала все это уроки? И кто платил за них?
— Велика важность, папа! Все равно, откуда вы знаете, могу я играть на фортепиано или нет? В последний раз вы были на моем концерте, когда мне было десять лет!
Во время подобных вспышек Джим часто покидал комнату. Но в течение следующих нескольких недель он и Мэри начали понимать чувства Энн. Они осознали что материальные блага, которые они ей давали, не мог ли заменить личное внимание, которое ей было нужно Энн не чувствовала эмоционального контакта. Во время наших бесед Джим и Мэри изо всех сил пытались вникнуть в проблемы Энн и найти путь к ее сердцу. А Энн, слышала, как родители выражают любовь и беспокойство за нее и видела проявления этой любви дома. Девушка все больше и больше стремилась к общению с ними.
Это был медленный и мучительный процесс, но Энн и ее родители действительно начали знакомиться друг с другом. Ключом к успеху послужило их желание иметь семью, где существуют любовь и согласие. Энн ощутила родительскую любовь, и ее гнев стал утихать. Эта любовь и чувство собственной значимости, которые Энн испытала, сыграли большую роль. Они придали ей сил в течение последующих нелегких месяцев.
Марк Джонсон сидел напротив меня, нетерпеливо постукивая пальцами ухоженных рук по ручке кресла. Судя по его внешности, передо мной был влиятельный человек. Его жена, идеально одетая дама, также выражала нетерпение.
Джонсоны вели активную деятельность в крупной церкви и по всему было видно, что это преуспевающая пара, и не только в финансовом отношении. Их дочери, Эми, было шесть лет, а сыну Тодду — одиннадцать. Я не очень понимал, зачем они пришли ко мне.
Начала Бренда:
— Доктор Кэмпбелл, нам нужно поговорить с вами о Тодде. Шесть месяцев назад с ним произошла резкая перемена. Он был нормальным мальчиком, но теперь его словно подменили. Он отдалился от нас, всегда молчит и, кажется, все время рассержен. Он постоянно ищет повода держаться от нас в стороне. У нас и так мало времени, которое мы можем проводить вместе. Небольшая практика Марка растет, а у меня — магазин товаров для детей, и часто приходится работать вечерами.
— Да, доктор Кэмпбелл, — согласился Марк, — и, наверное, дети должны ценить все то, что мы стараемся дать им благодаря такой напряженной работе. Эми не причиняет нам никаких беспокойств, но с Тоддом совсем другая история. Несколько дней назад старшие друзья привели его вечером домой совершенно пьяного. Ума не приложу, что может толкнуть на такой поступок одиннадцатилетнего мальчика, у которого есть все?
— Мы настолько шокированы, что невозможно передать, — добавила Бренда. — Ко всему прочему, эта нелепая проблема Тодда нарушила весь распорядок жизни нашей семьи. Чтобы прийти сюда к вам, Марку пришлось перенести встречу с клиентами, а мне — уйти из магазина. Поймите меня правильно. Мы хотим помочь Тодду, но не понимаем, почему это произошло. Как сказал Марк, мы дали ему все. И вот как он благодарит нас за это!
Меряя шагами мой офис, Марк спросил:
— Так что же случилось с нашим мальчиком? Или дело в нас? Я разрешаю юридические проблемы самых влиятельных людей города, но не в состоянии сделать счастливым собственного сына.
Так что же, в самом деле, могло толкнуть одиннадцатилетнего ребенка на употребление алкоголя? В ходе нашего разговора выяснилось, что Тодд пил регулярно, но до сих пор ему удавалось скрывать это от родителей.
Тодд — не единственный подросток, который вел себя таким образом. Исследования показывают, что количество детей младшего и подросткового возраста, употребляющих алкоголь и наркотики, неуклонно растет. Многие из них живут в христианских семьях.
В случае с Тоддом, так же, как и во многих других случаях, причина заключалась в распаде жизни семьи. Его родители были слишком заняты, чтобы выкроить время для сына. В результате он и Эми не получали достаточно внимания от самых близких людей. Недостаток времени и воспитания привели детей к эмоциональному голоду. Тодд не чувствовал себя любимым. Это вызывало у него гнев и делало его уязвимым, открытым для давления со стороны сверстников. Он пил, чтобы привлечь к себе внимание и быть принятым.
Марк и Бренда Джонсон — классический пример родителей, на первый взгляд, идеальных. Но на самом деле они на первое место ставят не семью, а что-то другое. В данном случае, карьеру. В результате у них двое чудесных, но несчастных детей. Да, мы обнаружили, что шестилетняя Эми также разгневана на своих родителей.
Как Джонсоны, так и Перкинсы полагали, что их дети должны “просто знать”, что они любимы. Но дети не знают. Они не могут этого знать. Они знают только то, что чувствуют. Но и Энн, и Тодд не чувствовали себя любимыми. Это ощущение основывалось на том, что родители не уделяли им достаточно времени. Дети не получали эмоциональной энергии, которая была им необходима.
- Предыдущая
- 6/38
- Следующая
