Ходок II (СИ) - Тув Александр Львович - Страница 44

И насчет тупого дуболома, это тоже вранье. Во-первых это доказывал простой семантический разбор поговорки, без изменения наличествующей во всех мирах, населенных людьми: «Если ты такой умный – почему такой бедный?». Тер’Онос не был бедным, значит что? – значит он не был глупым. Это раз.

Во-вторых, как понятно последнему придурку, должность начальника внешней стражи очень тяжела: на этой, не побоюсь этого слова – расстрельной должности приходится ежеминутно рисковать жизнью, прикрывая собственной грудью законопослушных граждан от распоясавшегося криминалитета; ночей не спать, лично руководя операциями по задержанию особо опасных преступников, в любую секунду ожидая, что арбалетный болт вонзится тебе в сердце; на личном примере воспитывать молодых стражников в духе беззаветного служения родному городу и лично его губернатору, дорогому товарищу тер’Халсану и делать еще миллион тяжелых и неприятных дел – короче говоря о личной жизни можно забыть – твоя жизнь положена на алтарь Отечества!

Но!… что странно… казалось бы, что на такую собачью должность немного найдется охотников – кому ж охота по локоть в, чуть не сказал крови, нет-нет: по локоть в дерьме, чистить Авгиевы конюшни, будучи при этом мишенью постоянного недовольного брюзжания неугомонной оппозиции? Казалось бы добровольных охотников на должность начальника внешней стражи славного города Хазрета днем с огнем не сыщешь! Ан нет! – оказывается число горожан, беззаветно преданных идеалам свободы, равенства, братства, а так же примкнувшим к ним закона и порядка, немногим не доставало до общего числа граждан Хазрета, и желающих занять такую неблагодарную должность, как начальник стражи, было пруд пруди! Вот парадокс-то!

Но, что хуже всего, они не только хотели – они интриговали! Они ставили начальнику стражи каждое лыко в строку, они наушничали губернатору, они подбивали несознательных граждан на несанкционированные митинги против произвола городской стражи – короче говоря, мутили воду как могли. Иногда удобное кресло тер’Оноса напоминало седло ковбоя на родео. 

Исходя из всего вышеизложенного приходится признать, что тупой, кабанообразный дуболом на этой должности долго бы не продержался, а тер’Онос был начальником внешней стражи славного города Хазрета уже десять лет…

На этом лирическое отступление следует закончить и вернуться к утренним событиям: начальник стражи на секунду отвел взгляд от незваного гостя и машинально отметил, что его облик сразу исчез из памяти, хотя память у тер’Оноса была профессиональная.

«Странно… – подумал он, – а как вообще ЭТОТ попал в кабинет без доклада секретаря!? Что за херня, в конце концов! Кто это!?» – и только тер’Онос открыл рот, чтобы задать незваному гостю эти неприятные вопросы, как тот, не переставая доброжелательно улыбаться, протянул ему свернутый в трубку лист пергамента.

По мере того, как начальник стражи вчитывался в переданный ему документ, его лицо и шея стали медленно, но верно краснеть, а к тому моменту, как текст был прочитан до конца, лицо тер’Оноса приобрело ярко выраженный свекольный оттенок. Эта колористическая эскапада объяснялась тем, что документ, принесенный таинственным незнакомцем, фактически являлся смертным приговором начальнику внешней стражи.

В голове тер’Оноса билась одна мысль: «Его нельзя выпускать… его нельзя выпускать… его нельзя выпускать…» – рука начальника внешней стражи уже потянулась к серебряному колокольчику, чтобы вызвать секретаря, когда раздался мягкий, какой-то обволакивающий, голос незнакомца: 

– Уважаемый тер’Онос… – и тут начальника стражи будто отпустило – его перегретый мозг схватился за слово «уважаемый» как утопающий за соломинку: ведь если этот страшный человек обращается к нему как принято среди уважаемых людей, значит можно попробовать договориться! Ведь уважаемые люди всегда договариваются! Значит еще не все потеряно!? Значит его пока не привязывают за ноги к двум горячим жеребцам, чтобы разорвать пополам! Надо просто узнать, чего он хочет… этот странный, уважаемый человек. А незнакомец, от которого конечно же не укрылись душевные терзания главного стражника, тепло улыбнулся и повторил: – Уважаемый тер’Онос, не надо звонить ни в какой колокольчик… если вы конечно не хотите чтобы это, – тут гость постучал ногтем по документу, – стало известно кому-нибудь кроме нас двоих…

Меньше всего на свете начальник внешней стражи славного города Хазрета хотел чтобы содержание этого документа стало кому-либо известно. Если сделать репрезентативную выборку и проанализировать то, с какой силой люди не хотят чего-либо, то нехотение тер’Оноса несомненно вошло бы в первую десятку, если вообще не в призеры.

Документ содержал информацию о том, что начальник внешней стражи города Хазрета фактически украл у Великого Амира Интастана, чьим верноподданным являлся, не менее десяти тысяч унций золота! А Амир тер’Хасан – Величайший из Великих, Потрясатель Тверди и Успокоитель Вод, Голос Небес, Шум Ветра и прочее, прочее, прочее… сажал на кол, вешал, разрывал пополам и отрубал верноподданнические головы и за куда меньшие прегрешения.

Дело было в том, что четыре года тому назад на землях, принадлежащих начальнику стражи, была обнаружена золотоносная жила. По мудрым и справедливым законам Интастана, все что находится в земле принадлежит Великому Амиру – Величайшему из Великих, Потрясателю и т.д., и каждый верноподданный, который ковыряясь в земле, что-либо интересное находил, был обязан тут же сообщить об этом визирю по особым поручениям. Утаивание грозило уже упомянутыми кольями, веревками и топорами. Естественно, мало кто о чем сообщал, и на это смотрели сквозь пальцы, но… если уж кто попадался и делу давали законный ход, то… кол, веревка, жеребцы, топор и т.д. и т.п. – кому как повезет в зависимости от ценности утаенного и фантазий Амира, а он был, знаете ли, большой затейник… – да продлит Высокое Небо блистательные годы его жизни! Так что топор, в случае тер’Оноса, был бы еще проявлением высочайшей милости – ему светили жеребцы, или в лучшем случае – кол. Хотя… так сразу сказать что в данном случае является лучшим, а что худшим, было бы затруднительно.

– Сколько вы хотите за… – не стал уточнять за что, начальник стражи. Он, как деловой человек, коим несомненно являлся, решил сразу взять быка за рога и выяснить во сколько ему обойдется эта неприятная история.

– Что вы, что вы, – поднял ладони, будто отгораживаясь от такого нелепого предположения незнакомец, – какие деньги?.. просто небольшая услуга, как принято между уважаемы… – в этот момент в кабинет, без стука, как и было обычно принято, влетел секретарь тер’Оноса и изумленно уставился на посетителя, который мимо него не проходил, хотя он пришел раньше начальника и ни на миг не отлучался из приемной.

– Меня нет! Ни для кого! – секретарь был человеком понятливым и испарился из кабинета с такой же скоростью, как и появился.

– Извините! – буркнул тер’Онос, – вас перебили, продолжайте пожалуйста.

Незнакомец во время этой короткой сцены видимо тоже что-то для себя решил, потому что откинул политесы и заговорил сухо, четко и конкретно:

– О ваших… проделках никто не узнает… Но! – он поднял палец, призывая к вниманию, – вам надлежит сделать следующее…

*****

– … эт-то в-все!.. – голос секретаря дрожал и вибрировал, – господин Мастер войны!.. м-мамой к-клянусь! – Мама секретаря начальника внешней стражи давно покоилась на городском кладбище, но он полагал, что такие мелочи не должны интересовать этого головоре… пардон-пардон – Мастера войны и трех его головоре… еще раз пардон – Пчел.

Секретарь вообще сначала решил, что началась война, когда Шэф и его команда во всем блеске и славе своей, с грохотом и лязгом, взяла штурмом здание комиссариата. Слабое, можно даже сказать – робкое, сопротивление стражи было подавлено несколькими оплеухами и затрещинами, без обнажения оружия.

К чести стражников надо признать, что оплеуха оплеухе рознь, и оплеуха произведенная нежной девичьей рукой, за попытку сорвать, скажем так, пыльцу невинности, в корне отличается от оплеухи выполненной рукой фиолетовой Пчелы, закованной в латную рукавицу.