Песня любви для Ворона - Лоуэлл Элизабет - Страница 21

— А еще я нашел карандаши. — Отпустив Дженну из объятий, он передал ей небольшую коробку. — Может, пригодятся?

— О конечно. — Именно такие карандаши требовались для набросков, которые задумала художница. Она смотрела на них почти с благоговением.

— Ты разглядываешь их так, словно они волшебные, — сказал Рейвен, с удивлением посмотрев на Дженну.

— А ты не ошибся. Они действительно волшебные. Без них я все равно, что соловей без песен о любви.

— Иначе говоря — ворон. Ворон поет песню любви только в мечтах.

Дженна замерла, уловив за словами Рейвена сожаление и покорность.

— Тогда песня любви Ворона может быть самой прекрасной. Она околдовывает безмолвием.

Рейвен долго молчал, потом вдруг грустно улыбнулся.

— У тебя самые красивые и необыкновенные глаза, — признался он. — Они напоминают лес, окутанный дымкой. Зеленые, с серебром, всегда искрящиеся жизнью.

Дженна хотелось повторить, что она любит его, но, вспомнив, как холодно он воспринял ее признание, грустно улыбнулась.

Не проронив ни слова, Рейвен забрал карандаши и альбом, сложил в рюкзак и забросил его за плечи.

По шаткому бревну, служившему временной пристанью, они ступили на каменистую землю.

— А раньше здесь пролегала тропа, — сказал Рейвен, указывая на берег, поросший стелющимися растениями. Сплошной зеленый ковер заканчивался возле обрывистых скал, где поднимались в небо развесистые кроны сосен и пихт. С каменистых утесов зеленой бородой свешивался мох. Алели колючки гигантских кактусов. Терпко пахло акацией и мимозой.

Неожиданно густые заросли расступились, и путники оказались на небольшой уютной прогалине. Со скал извиваясь струился крошечный водопад, сквозь сосны голубело небо.

Дженна присела на величественный камень, изрезанный древними морщинами.

— А что ты намерен делать, пока я буду рисовать? — спросила она, доставая альбом и карандаши.

— Думать, — неожиданно ответил Рейвен. — За этим, собственно, я и пришел сюда.

Дженна виновато посмотрела на Рейвена. Ей стало неловко, что она постоянно отвлекает его глупыми вопросами и разговорами.

— Я приплыл в эту бухту, потому что у меня болела души. Но благодаря тебе я успокоился. — Он слегка коснулся губами ее рта. — Если бы я не нуждался в тебе, мы давным-давно уплыли бы в сторону материка. Так что не думай, что твое присутствие мне в тягость. Рисуй, сколько пожелаешь. Я буду поблизости, если вдруг понадоблюсь.

Повернувшись, он направился к зарослям папоротника, но, внезапно остановившись, добавил:

— Забыл предупредить тебя: не вздумай забираться далеко. Можешь нарваться на весьма коварные утесы, заденешь ногой камень и, не дай Бог, свалишься.

Новые впечатления и образы переполняли Дженну. Она присела на бревно, покрытое мягким мхом, и взялась за карандаши, забыв обо всем…

Прошло несколько часов, прежде чем она вернулась к реальности. Рейвен находился где-то рядом, Дженна чувствовала его присутствие. Обернувшись, она улыбкой приветствовала Рейвена, который стоял прямо за ее спиной.

— Ты давно здесь? — Она заметила, как смягчились суровые черты лица в ответной ласковой улыбке.

— Давно. Я любовался тобой. Ты была очень увлечена и сосредоточенна. Своей изящностью ты напоминаешь грациозную молодую лань, которая замерла на опушке леса и готова в любую секунду исчезнуть в густой чаще.

Дженна, явно польщенная, опустила глаза. Она никогда не считала себя особо грациозной, и комплимент, прозвучавший из уст любимого, доставил ей удовольствие.

— Как насчет перерыва? — спросил он, заглядывая в альбом.

— С радостью. У меня даже руки занемели, — призналась Дженна. — Я давно не рисовала. Но остановиться просто невозможно. Столько чувств, столько образов рождается в душе! И обязательно хочется все запечатлеть. Чтобы потом, перелистывая альбом, вспоминать о сказочно красивом месте, где я, пусть ненадолго, нашла рай и любовь.

Забрав карандаши и альбом, Рейвен аккуратно сложил их в рюкзак.

— Пойдем. Я кое-что тебе покажу.

Не задавая вопросов, она последовала за ним.

Среди мохнатых пихт стоял бревенчатый домик. Мох карабкался по стенам, свешиваясь с крыши, но, несмотря на, казалось бы, нежилой вид, хижина была построена явно недавно. В окнах приветливо поблескивали стекла, а петли, на которых держалась дверь, и ручки, не успели проржаветь.

— Как ты нашел это милое убежище? — спросила Дженна у Рейвена, остановившегося у порога.

— Я сам соорудил его.

Она взглянула на Рейвена. Глаза цвета оникса смотрели на крошечную виллу. Высокие напряженные скулы, прямой нос, мужественная линия подбородка. Никогда еще Дженна не видела его таким сосредоточенным.

— Пойдем, — тихо пригласил Рейвен, протягивая Дженне руку.

Тело на мгновение охватил трепет, когда она ощутила тепло грубой ладони. Переплетя пальцы, они поднялись на крыльцо. На двери не было ни замка, ни засова, войти сюда мог любой прохожий.

Рейвен открыл дверь и, подняв Дженну на руки, внес ее под крышу уединенного пристанища, построенного несколько лет назад. Он оставил дверь открытой, чтобы в домик проникал аромат хвои и свет, который струился сквозь пелену редкого тумана.

Внутри стояли стол и стул. На полках пылились причудливые морские раковины и целая флотилия макетов различных кораблей. Очаг, выложенный из камней, отполированных морскими волнами, придавал комнате особый уют. В углу возвышалась массивная деревянная кровать, на которой лежали аккуратно сложенные одеяла.

— Я бы привел тебя сюда и раньше, — сказал Рейвен. — Но, как видишь, обстановка предназначена для одного человека, а я до вчерашнего вечера изо всех сил пытался держаться подальше от твоего прекрасного тела. — Он виновато улыбнулся. — Сама знаешь, чем закончились мои старания.

— И я очень рада, — заявила Дженна, прикасаясь губами к его напряженной шее. — Мне нравится, когда твои сильные руки обнимают меня.

Рейвен прошептал ее имя, медленно закружил девушку в объятиях, ловя ртом сладкие губы.

Запах любимого мужчины в одно мгновение пробудил в ней чувственность, как внезапный порыв ветра вызывает трепет листвы. Она вскрикнула от неожиданности и, не удержавшись, заскользила вниз.

Но Рейвен поймал Дженну и прижал ее к своим бедрам. Затем медленно, очень медленно начал раскачиваться. Дрожа от возбуждения, она прильнула к сильному торсу, испытывая удовольствие от одной только мысли, что в нем просыпается ответное желание. С явным сожалением Рейвен отпустил драгоценную ношу. Дыхание Дженны превратилось в бесконечные стоны, когда он, наклоняясь, слегка покусывал ее соблазнительные губы. В момент проникновения его языка в рот, она в откровенной безудержной страсти прижалась к любимому. Он издал звук, напоминающий рев голодного льва. Их губы слились в глубоком страстном поцелуе. Однако Рейвен вдруг отстранился.

— Все, все, хватит, хватит…

— Но почему? — капризно промурлыкала Дженна, приподнимаясь на цыпочки и прикасаясь губами к проступившей на шее пульсирующей жилке.

— Подожди. Я обещал, что больше не буду морить свою гостью голодом. Давай-ка перекусим. Да и очаг надо затопить, здесь довольно сыро.

— Пустяки! Можно подождать. — Дженна поспешно сбросила обувь и, звякнув молнией, освободилась от джинсов, а затем и от трусиков. — Лучше вспомни о другом обещании. Ты же говорил, что не оставишь без внимания ни одного параграфа, который заинтересует меня.

— Спасите! — взмолился Рейвен, не в силах оторвать сладострастного взгляда от полуобнаженного тела.

Увидев в его глазах желание, она принялась расстегивать пуговицы на рубашке, но, вдруг передумав, потянулась к Рейвену. Ее пальцы дрожали от нетерпения, когда она распахнула ковбойку, чтобы прижаться к мускулистой груди, покрытой жесткими завитками волос.

— Постой, постой, какие параграфы? — Рейвен явно не спешил сдаваться, несмотря на то, что кровь становилась горячее и убыстряла бег при каждом прикосновении нежных рук и губ.