Безрассудная любовь - Лоуэлл Элизабет - Страница 57

— Помолчи-ка немного, — твердо произнес старатель, свирепо глядя на нее. — Ты не глупа, и не надо вести себя так, словно хочешь меня в обратном убедить. Каскабель тебя до сих пор не поймал только потому, что недосуг ему было. А теперь он задумал осуществить свой план. Пока этот чертов выродок гремучей змеи жив, никто не может чувствовать себя здесь в безопасности, особенно девушки, как ты.

Закрыв глаза, Жанна пыталась справиться с неприятным ощущением в желудке, словно там вдруг образовался огромный кусок льда.

— Ты уверен, что Каскабель хочет заполучить мои волосы?

— Дьявол меня разбери, конечно, уверен! Слухи в каньонах распространяются быстро, а он выболтал обо всем Неду.

— Бармену из салуна? — удивился Тай. — Какие у него дела с Каскабелем?

— Оружие продает, как обычно. Но волноваться тут не о чем, сынок. Он такие цены ломил, что даже Каскабель не выдержал. Взял его ружья, да заодно и печенку с селезенкой Неда, и скальп с него снял.

Жанна затряслась как в лихорадке. Безумный Джек снова сплюнул слюну, а затем, внимательно глядя на Тая, спросил:

— Ты уже объездил этого жеребца?

— Нет.

— Тебе лучше поспешить, сынок. Пеший человек, несущий золото, — мертвый человек.

— Боже всемогущий! — воскликнул Тай, опускаясь на колени прямо в грязь и изумленно глядя на Жанну. Они находились в индейских руинах. Трясущимися руками он развязал тесемки на старых седельных сумках. — Это золото. И это, и это. Когда Безумный Джек сказал о своем богатстве, я думал, речь идет о нескольких небольших мешочках, а не о двух седельных сумках, набитых до отказа. — Тай недоверчиво посмотрел на свои руки. — Это же чистое золото, — чеканя каждое слово, повторил он.

Тайреллу с трудом удалось поднять сумки. Жанна наблюдала за ним широко раскрытыми глазами. Слова ничего для нее не значили, и даже при виде золота она не до конца осознала, с чем им придется иметь дело. Лишь глядя на усилия, которые Таю приходилось прикладывать, глядя на его дрожащие от напряжения руки, она осознала истинный вес золота. Ей уже не раз приходилось становиться свидетельницей проявления физической силы Тайрелла и его выдержки, но она понимала, что сейчас этого будет явно недостаточно.

«Пеший человек, несущий золото, — мертвый человек», — вспомнились ей слова Безумного Джека.

— Ты один все не унесешь, — заметила Жанна.

— Ну, весит-то это ненамного больше тебя, — ответил Тай, — но это мертвый вес, а его носить тяжелее всего. — Он недоверчиво покачал головой. — По возвращении в лагерь первым делом вытрясу из старика признание о том, какая нечистая сила помогла ему затащить эти седельные сумки сюда, в индейские руины.

— Наверняка он приносил золото понемногу.

— В таком случае следов за собой он оставил не больше, чем это мог бы сделать пролетающий ветер, — проворчал Тай. — А в общем, не важно. Не возьму я четверть его золота, но и его самого здесь не оставлю. Не хочу, чтоб Каскабель поджарил старика на медленном огне. Нравится мне это или нет, Джека придется тоже тащить с собой.

Жанна не стала спорить или указывать на трудности присутствия третьего человека, когда у них есть только одна ездовая лошадь. Она разделяла мысли Тая по поводу невозможности бросить старателя на произвол судьбы.

Девушке все же пришлось признать, что оставаться в долине равносильно подписанию себе смертного приговора. Безумный Джек прав: все эти годы ее никто не искал только потому, что у Каскабеля были дела поважнее. Теперь все изменилось. Каскабель верил, что именно благодаря ей он сможет победить и полностью подчинить себе земли юта.

Жанна плелась за Таем, который медленно выбирался из руин. На лугу идти стало легче. Здесь их поджидали Зебра и Люцифер. Жеребец всем своим видом выражал беспокойство. Он настороженно осматривал деревья, опоясывающие долину, словно оттуда в любой момент мог выскочить хищник. Кобыла, напротив, лениво пощипывала траву, словно ничто на свете ее больше не интересовало.

— Мы можем надеть на Зебру подпругу, — заметила девушка. — Тогда она сможет везти седельные сумки и твой рюкзак, а мы пойдем пешком.

Тай одарил ее быстрым взглядом зеленых глаз.

— Кобыла не может везти и золото, и нас в придачу, — настаивала Жанна.

— Если уж на то пошло, ей вполне по силам вес золота и твой. Единственное, что тебе придется сделать, — это приучить ее к недоуздку и подпруге.

— А как же ты?

— Это мои проблемы.

Чтобы не возражать, девушка закусила зубами нижнюю губу. Закрыв глаза, она мысленно попросила у Люцифера прощения, понимая, что иного выхода, кроме как объездить жеребца, у них не было.

— Пожалуйста, будь с Люцифером поласковее, — тихо взмолилась она, — но и о себе не забывай. Тай, пообещай мне, что будешь вести себя осторожно. Жеребец такой сильный и быстрый! — Она посмотрела на мустанга, настороженно замершего посреди луга с высоко поднятой головой. От его тела веяло мощью, уши стояли торчком, и он всасывал в себя воздух. — А еще он очень дикий. Зебра по сравнению с ним — смирная домашняя лошадка.

— Да, но к тебе Люцифер подходит безбоязненно и ласкается, как собачонка.

— Так почему бы тебе не позволить мне объездить его? — напряженно предложила Жанна. В ее голосе слышались страх и раздражение. Они спорили с Таем об этом с тех самых пор, когда Безумный Джек заявил, что пеший человек, несущий золото, — все равно что мертвый человек.

— Упаси меня Бог от упрямых женщин, — пробормотал Тай. — Я битых полчаса объяснял тебе, почему это невозможно. Если этот жеребец взбрыкнет, ты неделю подняться не сможешь, уж я-то точно знаю! Ты, конечно, быстрая и целеустремленная, но эти качества не сравнятся с требуемой в этом деле грубой физической силой, которая вполне может понадобиться, когда Люцифер обезумеет, почувствовав на своей спине ездока.

Тай нервно поправил скользкие кожаные ручки седельных сумок у себя на плече и снова принялся убеждать девушку в своей правоте:

— К тому же тебе нужно приучать Зебру к недоуздку и подпруге, вот что должно занимать тебя в данный момент. Уверен, ей эти ремни придутся не по душе. А еще я собираюсь соорудить для тебя стремена. Они кобыле тоже не понравятся, но иного шанса удержаться у нее на спине, если она вдруг понесет, я не вижу. К тому же ты поедешь не одна, а с Безумным Джеком. Одному из вас нужно крепко держаться в седле, чтоб другому было за что уцепиться.

Жанна открыла было рот, чтобы возразить, но передумала. Тай был прав. Ей совершенно не хотелось стеснять свободу Зебры, надевая на нее недоуздок и подпругу, но выбора у нее не было. Если от этого будет зависеть жизнь наездников, им лучше иметь более прочную связь с лошадью, нежели вербальную. Особенно если они поедут вместе с Безумным Джеком.

— Когда доберемся до Вайоминга, ты снова сможешь ездить на Зебре так, как тебе нравится, — сказал Тай. — Черт побери, ты даже можешь отпустить ее на свободу, мне все равно, но до тех пор, пока мы не окажемся в безопасности, Жанна, нужно делать так, как я говорю.

Закрыв глаза, она покорно кивнула:

— Я знаю.

Тайрелл удивленно воззрился на девушку. Он ожидал ярых протестов против ограничения свободы кобылы. Глядя в ее расстроенное лицо, он осознал, каких усилий стоило ей принять это решение. Забыв о своей клятве даже пальцем не касаться Жанны, он схватил ее руку и крепко ее сжал:

— Все хорошо, милая. Даже если на Зебре будут надеты недоуздок и подпруга, ты не сможешь заставить ее подчиняться тебе. Ты недостаточно сильна, чтобы приказывать такому крупному животному. Эти ремни нужны исключительно для того, чтобы сообщить кобыле, в какую сторону ты хочешь ехать. В остальном все зависит от нее, и не важно, что на ней надето. Это партнерские, а не принудительные отношения.

Ощущение ладони Тая на своей коже было для Жанны подобно удару молнии. По всему ее телу разлилось приятное тепло.

— Спасибо тебе, — сказала она, сдерживая слезы.