Крестный отец Катманду - Бердетт Джон - Страница 49

• Предыдущая
• 49/75
• Следующая

Я уже отяжелел под грузом банкета, а два старых слона продолжали метать все подряд, и при этом у них даже не урчало в животе. Наконец трапеза закончилась. Зинна приказал принести сигары, Викорну — коньяк, себе — виски, а я тайком распустил ремень на две дырочки.

Внезапно оба посмотрели на меня, ожидая следующего шага. Я догадался, что некий неписаный протокол запрещает каждому из них заговорить первому. В самом деле: с тех пор как закончилось обсуждение сомтама, весь банкет проходил молча — я не слышал даже таких обычных фраз, как: «Пожалуйста, передайте мне нам-пла».[64]

Зинна кашлянул, Викорн тоже кашлянул и, повернувшись ко мне, сверкнул глазами. Я отдавал себе отчет, что главной проблемой на таких совещаниях является то, что ничего нельзя записывать — нет ни протокола, ни повестки дня. И как только встреча завершится, мы опять станем врагами, поэтому впереди нет никакой исторической перспективы. И, на мой взгляд, хуже всего: ни один из переговорщиков не представлял, как вести дела. Сбитый с толку, я встал.

— Джентльмены. — Решив проявить свой авторитет консильери, я немного прошелся по каменным плиткам пола. — Происходит историческое событие…

Старые слоны ободряюще кивнули.

— Очень долго наша великая буддийская страна была поделена между военными и полицейскими властями. Как могло такое произойти? Разве Будда не предпочитал торговлю войне?

Новые одобрительные кивки, словно я присутствовал на репетиции школьного спектакля.

— И разве не приобрела Азия в целом от нашей благосклонной к коммерции религии, что сделало нашу половину населения Земли такими одаренными бизнесменами? — Я посмотрел на них, полный праведного возмущения. — И не является ли фактом, что после трехсот лет глобального милитаризма, ведущего начало от Клайва Индийского,[65] которого наш народ никогда не принимал, не является ли фактом, что Запад начинает просыпаться и сознает необходимость мирного сосуществования, то есть того, что буддизм проповедовал всем желающим слушать две с половиной тысячи лет?

Я помолчал, нахмурившись, как Бетховен.

— Теперь понятно, откуда проистекает антисоциальный характер распространившихся по всему миру современных корпораций. Достаточно вспомнить, что он коренится в потребностях профессиональной транспортировки опиума, конкретно — потребностях Британской Ост-Индской компании, которая действовала под началом Клайва. Видеть в этом нечто иное, кроме криминального образа мыслей, катастрофически наивно. И каков же получился долговременный результат? Судьба мира оказалась в руках «Анонимных игроков».[66]

В глазах старых слонов мелькнул осторожный энтузиазм.

— Если мы зададимся вопросом: каким образом краснорожие недоумки с Запада сумели править всем миром и три столетия заниматься его милитаризацией, — ответ может быть только один: опиум. Миллионы и миллионы тонн опиума. Его выращивали в Индии и переправляли в Китай под вооруженной охраной, пока к нему не пристрастились двадцать миллионов китайцев.

Новая пауза. Теперь я полностью овладел вниманием стариков, которые, с интересом прислушиваясь ко мне, подались вперед.

— К девятнадцатому веку вся Британская империя без наркотика превратилась бы в банкрота. Французы также проявляли активность в Индокитае, голландцы продавали все, что угодно, кому угодно, немцы пытались их догнать, а американцы занялись в основном торговлей рабами. Что общего у всех этих стран? Только одно: благодаря организации доставки наркотика и обмену его на рабов им удалось сделать такие инвестиции в индустрию, что они на два столетия обогнали остальной мир и он только-только начинает с ними сближаться. Такова макроэкономика, которая возможна лишь при условии, что нация едина. Господа, во имя глобальной экономики, мира и развития нам подобных вы должны объединиться в грандиозное предприятие купли-продажи. Если вы не объедините свои усилия, это, безусловно, сделают камбоджийцы или вьетнамцы.

Уловка удалась: я представил дело в исторической перспективе, и мне стало легче переносить то, что я творил. Стариканы смотрели на сделку весьма лицемерно, и на их прожженных физиономиях читалось: «Не я первый нарушу договор».

Я сел и продолжил не таким официальным тоном:

— Схема немного сложна, но это лучшее, что мы можем предпринять в такое короткое время. Вы оба соглашаетесь владеть равными долями базирующейся в Лихтенштейне торговой компании. Банкиры компании — разумеется, из Цюриха — направят документы, которыми займутся ваши юристы. Если все будет в порядке, вы подпишете бумаги в тот день и час, который посоветуют ваши астрологи, но не позднее чем через пять суток после получения текста. Для простоты будем считать каждую долю равной миллиону долларов. Вы оба покупаете по двадцать долей и в равной степени несете административные и другие расходы и денежные издержки. Как только сорок миллионов долларов поступят на счет банка торговой компании, будет выписан безотзывный аккредитив на то лицо или организацию, которых укажет Тиецин. Аккредитив будет храниться у человека, которому вы оба доверяете. Я возьму эту ответственность на себя, если вы окажете мне такую честь. В любом случае аккредитив будет доставлен в то место, где произойдет проверка товара. Если утвержденные вами химики проведут анализ и установят, что товар на девяносто девять процентов согласованного качества и в должном количестве, письмо будет передано Тиецину или его представителю. Вы согласны?

Как закончилась встреча? Ответ: я не знаю. Как только моими усилиями удалось достигнуть приемлемых договоренностей по всем пунктам соглашения, старые питоны начали усиленно квасить и вспоминать былые сражения. Зинна до этого никогда не владел корпорацией, и такое приключение было ему в новинку — он раздувался от гордости, и Викорну пришлось мягко его отговаривать учреждать фирменные бланки. Наше предприятие было вовсе не таким, когда приходится составлять много документов.

Викорн, разумеется, владел сотнями корпораций во всех уголках света, где благожелательно относятся к коррупции, но в круг его познаний не входил такой инструмент, как аккредитив — расчеты производились, как правило, наличными, — и это новое дело возбуждало и его эго, и ему не терпелось опробовать инструмент на своих партнерах из Майами, кому он сбывал большую часть наркотиков и кто подтрунивал над ним, называя невеждой из «третьего мира».

Стариканы становились все пьянее и дружелюбнее. Наконец крестный отец достал свою любимую волшебную машинку — карманный калькулятор. Если тибетец окажется на уровне, их прибыль за продажу товара составит двести процентов.

Зинна уже видел бесконечные очереди красивых и отзывчивых юношей, приходящих к нему на шестизвездочную виллу где-нибудь на побережье Андаманского моря. Викорн замахивался на империю мирового масштаба. Он еще недостаточно стар, и, когда завершится первая пятилетка новой активности и его средства значительно вырастут, можно будет заняться чем-нибудь легальным — может быть, видеоиграми?

Другими словами, фаранг, старики мирно занялись капиталистической мастурбацией, наверняка знакомой и тебе, а мне становилось все хуже и хуже. Я думал о людях, которых мы отравим, и насколько черной станет от этого моя карма.

Когда переговорщики опьянели настолько, что не могли заметить моего отсутствия, я попросил офицера раздобыть мне машину, чтобы добраться до Крунгтепа. Мне дали белую «тойоту» с шофером-сержантом. И в соответствии с высоким духом генерала добавили мотоциклетный эскорт. Намерения офицера были самыми благими, но мое отвращение к своей особе от этого только усилилось. Я пытался найти в себе что-то, что мне еще нравилось, когда зазвонил мой мобильный.

— Перезвони, у меня нет денег, — раздался сердитый женский голос с ооновским выговором.

• Предыдущая
• 49/75
• Следующая