Аврора - Бенцони Жюльетта - Страница 50

• Предыдущая
• 50/71
• Следующая

То же самое без труда читалось в глазах Султана, встретившего ее на пороге пиршественного зала и проводившего до ее места за столом — как раз напротив него, как если бы это был свадебный пир, предшествующий брачной ночи. Ее встретило рукоплескание, на которое она ответила изящным реверансом. Но тот, кто дарил ей все это великолепие, превосходившее роскошью царские свадебные торжества, приготовил еще один сюрприз. Аврора, сняв со своей тарелки салфетку, обнаружила букет цветов, изготовленный из рубинов, изумрудов, сапфиров и жемчужин, который вездесущая Елизавета, на сей раз в восточном облачении, надетом ею в замке, под аплодисменты гостей закрепила на груди красавицы.

Трапеза была выше всяких похвал: веселая, щедрая, сдобренная несравненными винами. Шум в зале не мешал героям праздника, которые ели мало, зато не сводили друг с друга глаз, предвкушая волшебное мгновение, когда они останутся наедине.

Потом начался бал. Влюбленные открыли его медленной испанской паваной[9], вовсе не торжественной, но томной, а потом, когда в толпе танцующих стало тесно, Фридрих Август схватил Аврору за руку и утащил из зала через потайную дверцу.

Еще мгновение — и они остались одни, лицом к лицу в большой спальне цвета утренней зари. Медленно, словно исполняя трепетный ритуал, он наклонился к ней для первого поцелуя, в ожидании которого Аврора боялась лишиться чувств. Пока еще принц до нее не дотрагивался. Потом, снова встав перед ней на колени, он стал расстегивать одну за другой ее мерцающие застежки, осыпая поцелуями обнажающуюся кожу. Сначала упал на пол кафтан, потом муслин, обвивавший ее длинные ноги. Только после этого он отнес ее на постель, а тогда уж с нетерпением разоблачился сам и улегся рядом со своей ненаглядной красавицей, с нежностью целуя и лаская ее. Непревзойденный любовник, он играл на женском теле, как на изысканном музыкальном инструменте, благо что инструмент был великолепен. Принц сдерживался, следя, как нарастает ее желание. Когда он овладел Авророй, она издала крик, отчего стало понятно, что он ее первый мужчина. Он не удержался от торжествующего стона.

— Ты девственна! Ты, воплощение красоты, сохранила невинность для меня! Это значит, что я тебя никогда не отпущу. Я женюсь на тебе.

Он уже рыдал от счастья и от гордости. Этой ночи любви, казалось, не будет конца. В объятиях возлюбленного Аврора испытывала неведомое ей доселе наслаждение. Дело было сделано.

Утром, проснувшись в залитой солнцем комнате, Аврора увидела, что солнце уже высоко. Рядом с ней никого не было. Она почувствовала укол разочарования: как чудесно было бы открыть глаза в могучих объятиях Фридриха Августа! Но у изголовья кровати стояли две женщины: Фатима, протянувшая ей чашку чая, и верная подруга Елизавета, запросто усевшаяся на развороченную постель и с улыбкой поинтересовавшаяся:

— Вы выспались? Наверное, сон был недолгим?

Аврора с наслаждением потянулась, но, спохватившись, что совсем нага, поспешно натянула на себя простыню и зарылась в шелковые подушки.

— Нет, совсем не выспалась! Я чувствую себя... божественно, но умираю, как хочется спать! Умоляю, дайте подремать хотя бы еще чуть-чуть!

— Несбыточная надежда! Лучше прислушайтесь: он на охоте!

В открытые окна ворвался слегка приглушенный расстоянием троекратный звук рога.

— И давно?

— Уже больше двух часов. Скоро одиннадцать!

— Желаю ему удачи! А я посплю.

— Ничего не выйдет! Говорю вам, будет грубой ошибкой, если вы не присоединитесь к принцу. Но сначала выпейте чаю. Потом быстрый туалет, и...

— Но мне не хочется!..

Ей поднесли чашку под самый нос. Он отхлебнула чай и сделала попытку снова улечься. Тогда, повинуясь жесту Елизаветы, две толстые горничные подняли лентяйку вместе с простыней и унесли в соседнюю комнату, где, не обращая внимания на ее сопротивление, окунули в ванну; третья в это время собрала ее волосы под чепец. Вода сохранила прежний упоительный аромат, но совершенно остыла.

— Как лед! — вскрикнула Аврора.

— Зато помогает проснуться. Вам не придется долго в ней сидеть.

И верно, через считанные секунды ее вытащили из воды и стали усердно растирать. Фон Менкен тем временем продолжала:

— Слушайте меня внимательно и мотайте на ус, хоть у вас его и нет: он не выносит лени! Не хотите его потерять — старайтесь не лениться. А теперь поторопимся! Внизу вас ждет лошадь...

Аврора не успела и глазом моргнуть, как ее нарядили в черный охотничий костюм, оживленный зелеными и золотистыми вставками, и причесали так, чтобы ветер, который непременно растреплет на скаку ее роскошные черные волосы, создал контраст ее строгому охотничьему облачению.

Спустя еще минуту Аврора уже неслась галопом за Елизаветой, туда, откуда доносились протяжные звуки охотничьего рога. Принц увидел ее залитую солнцем, раскрасневшуюся, со сверкающими глазами, громко хохочущую, и с радостным криком поскакал ей навстречу. Аврора не дала ему и рта открыть:

— Почему вы меня не разбудили? Или вам невдомек, что быть рядом с вами, разделять ваши радости для меня счастье?

— Вы были так прекрасны во сне!

— А сейчас?

Он потянулся к ней, обнял за талию и без малейшего усилия перенес с ее седла к себе на луку.

— Чертовка! А то ты не знаешь? — прошептал он и под аплодисменты съехавшихся охотников впился в ее губы долгим поцелуем.

— Господа! — обратился он к ним, когда отдышался. — Перед вами прекраснейшая из ланей! Оленя я оставляю вам. Скоро устроим привал и перекусим.

И, обнимая свою спутницу, он ускакал в чащу. Вскоре показалась опушка, там в прудике среди чудесных лилий бил фонтан. Под его журчание, уложив Аврору на залитую солнцем траву, он принялся торопливо снимать с нее одну за другой юбки, кляня эти ненужные женские ухищрения и вызывая у нее смех.

— Я-то думала, что эти нехитрые заслоны только добавляют удовольствия и что мужчина со вкусом...

— Вздор! — отмахнулся он. — Мне достаточно тебя увидеть — и я уже полон желания!

Что он и доказал целых три раза, почти без передышки. Теперь он уже не сдерживался, а набрасывался на нее, как голодный волк, со свирепостью, исторгавшей из нее крики, которые он глушил жадными поцелуями.

Когда он насытился, от прекрасной черно-зелено-золотой амазонки мало что осталось. Аврора, поднявшаяся с земли, походила на облетевшее осеннее деревце. На ней остались только шелковые чулки, удерживаемые на бедрах подвязками и лентами. Оба покатились со смеху.

— Ева после грехопадения! — прогрохотал принц и добавил задумчивым тоном, встревожившим ее: — Как же ты красива!

— Возьмите себя в руки, сударь! Сейчас не время изображать Адама в райском саду. Нам пора возвращаться. — Она попыталась прикрыться юбкой. — Как бы нас не начали искать!

— Да ну? — бросил он насмешливо.

— Уверена! Согласитесь, мне не пристало возвращаться во дворец в таком виде. Или вам хочется, чтобы все ваши придворные узрели то, что предназначено совсем не для их глаз?

Убедительный довод достиг цели. Фридрих Август встряхнулся, словно прогоняя неприятные мысли, подобрал камзол и накинул его на возлюбленную, накрыв ее почти целиком.

— Вам очень идет. Хоть в церковь, на молитву!

— Мне хотелось бы избежать нескромных взглядов. Но вы такой сильный! — Авроре пришлось собирать свое белье и одежду, изодранные им в клочки, — все это теперь оставалось только зарыть под деревом...

— Что верно, то верно! Ну, да ничего, моя принцесса, я укрою вас от похотливых взоров моей свиты. Хотя я бы не прочь поиграть денек-другой в Адама и Еву... Здесь неподалеку есть уютный грот, где мы бы...

Он усадил ее на луку седла и оседлал коня сам. Ласково прижимаясь к возлюбленному, девушка проворковала:

— Почему бы и нет? Как-нибудь, в теплый денек... Вернуться к первозданной простоте — как это заманчиво!

• Предыдущая
• 50/71
• Следующая