Аврора - Бенцони Жюльетта - Страница 62
- Предыдущая
- 62/71
- Следующая
— Знаю, я давал обещание на вас жениться, но... Даже если бы я по-прежнему этого хотел, исполнить обещанное уже невозможно: моя жена тоже ждет ребенка.
Аврора зажмурилась, давая волю слезам: они хлынули по щекам в тот самый момент, когда скрип паркета оповестил об уходе Фридриха Августа. Ей показалось, что мир рухнул.
Но ночью курфюрст вернулся...
Последующие недели, пусть и принесшие изрядное ослабление утренних приступов нездоровья, удручали молодую женщину тем, что ясно показывали ненадежность ее статуса государевой фаворитки. Она видела своего любовника все реже, причем чаще днем, чем ночью. От нее отворачивались прежние «друзья», бывшие на самом деле всего лишь прихлебателями у трона, но до них ей не было никакого дела, ибо она никогда не обольщалась их «дружбой». Только Амалия и Елизавета по-прежнему каждый день переступали порог дома будущей матери. Первая следила за тем, чтобы за Авророй был необходимый уход; со временем она даже поселилась вместе с ней. Вторая снабжала ее дворцовыми сплетнями и убеждала, что двор утратил тот блеск, который ему раньше придавала она. Бал, королевой которого была Аврора, стал последним, достойным внимания.
— Если бы не охота, можно было бы просто умереть со скуки, — щебетала Елизавета. — Все ходят на цыпочках и шушукаются, совсем как в церкви. Вас беременность утомляет, а принцессу-курфюрстину она просто изматывает! Ей нужен покой, тишина, неспешные прогулки, на которые ее выводят две фрейлины. Ест она только молочное и фрукты, а всю прочую пищу с отвращением отвергает. Придворный медик ее запугивает. Вот ваш ненаглядный государь, ждущий наследника, и превратил свой дворец в монастырь. Как видите, вам не о чем сожалеть.
— Вы считаете? По крайней мере он о ней заботится, бережет ее. А ко мне заглядывает только в тайной надежде, что я вдруг воспряну, чтобы запрыгнуть на коня и поскакать с ним на пару через поля или чтобы закружиться с ним в танце... А я его раз за разом разочаровываю. Так что, милая, я утратила для него притягательность...
— Ничего подобного! Если бы это было так, он бы вас не навещал, а только справлялся о вашем самочувствии!
Примерно о том же толковала она и с вдовствующей курфюрстиной, оказавшей Авроре честь своим посещением.
— Мой сын слеплен из того же теста, что и остальные мужчины в расцвете сил: все, что смахивает на болезнь, вызывает у него ужас, — говорила высокая гостья.
— Какая же это болезнь — ожидание ребенка?!
— Сходство порой существует. Спросили бы вы у моей невестки, что думает об этом она. У нее он и подавно бывает не чаще одного раза в месяц. Вас он балует куда чаще. Ну, может, недостаточно часто, но все-таки... И к тому же он за вас переживает.
— С чего бы это?
— Может быть, он испытывает к вам нежность?
— То есть о любви речи больше нет!
— Да будет вам известно, он уже выбрал для младенца имя на случай, если вы разрешитесь мальчиком.
— Какое же?
— Мориц! Говорит, что в память о Морицбурге. Как оно вам?
От волнения горло Авроры свело от спазма, помешавшего ей ответить, а в глазах появились слезы. Старая государыня встала, жестом позволив ей остаться сидеть, и положила свою унизанную кольцами руку ей на плечо.
— Вы его по-прежнему любите?
— Да, и, кажется, даже больше прежнего.
— Помните мое предостережение: смотрите, не полюбите его слишком сильно? А сейчас я добавлю: думайте о себе... и вашем ребенке! Если это будет мальчик, тем более похожий на него, то...
И Анна София нагнулась, чтобы запечатлеть на лбу молодой женщины поцелуй, потом потрепала ее по щеке и удалилась, оставив будущую мать слегка приободренной. Аврора положила ладони на свой округлившийся живот и долго его гладила...
С балами в Дрездене было покончено, чего никак нельзя было сказать о военных парадах, топоте сапог, бряцании оружием. Нескончаемые многолетние войны между империями германцев и турок походили на непрестанно извергающийся вулкан. Сейчас Турция перешла в наступление, воспользовавшись неважным состоянием императорской армии, возглавляемой принцем Кройским, никуда не годным полководцем. Император призвал на помощь своих лучших солдат, в первую очередь курфюрста Саксонского: ценя его доблесть, он отдал под его командование Венгерскую армию. Фридрих Август, не успев познакомиться с вверенными ему силами, отбыл в начале мая из Дрездена с восемью тысячами человек, среди которых был и Левенгаупт. Спустя несколько дней перед графиней Кенигсмарк предстал канцлер Флеминг.
Поскольку он не уведомил ее о своем визите, Аврора заставила его прождать добрых полчаса в приемной — помещении, использовавшемся теперь только в редкие праздники, зато по причине своего назначения очень просторном, не загроможденном мебелью, с яркой обивкой стен.
Наконец, она вышла к посетителю — нарядная, с властной улыбкой — и осталась довольна тем, что он расценил небрежное обращение с собой должным образом: расхаживал взад-вперед, заложив руки за спину, в заметном раздражении.
— Поверьте, я огорчена тем, что заставила вас ждать, герр канцлер, но, увы, этого не избежать в случае неожиданного посещения, тем более утром.
— То, с чем я к вам явился, фрау графиня, не терпит отлагательств, отсюда эта спешка, за которую вы, надеюсь, соизволите меня извинить... К сожалению, ожидание сокращает то время, которое я намеревался потратить на... сглаживание некоторых шероховатостей, которые, вероятно, придутся вам не по вкусу. Дело в том, что вам желательно как можно быстрее покинуть Дрезден.
— Мне? Покинуть Дрезден? По какой же причине?
— Дабы покончить с щекотливым положением, которое с каждым месяцем будет только усугубляться. Принцесса Кристина Эберхардина ждет ребенка, как и вы, и, как ожидается, разрешится от бремени примерно в одно время с вами. Это в конце концов неприлично!
Завершающая фраза разозлила Аврору больше всего.
— Напрасно вы взяли на себя труд напоминать мне об этом. В мои намерения и так входило уехать, только несколько позже.
— Так можно и опоздать. Его высочеству угодно, чтобы вы больше не затягивали с отъездом.
— О, так значит, это воля Его высочества?
— Чья же еще? Я бы не позволил себе предъявлять такое требование, если бы не получил от него соответствующих приказаний. Добавлю, что он глубоко сожалеет, что не в силах встретиться с вами до вашего отъезда. Все происходит слишком быстро!
— Допустим... — процедила Аврора, донельзя раздраженная тем удовольствием, которое канцлер явно извлекал из своей постыдной миссии. — Что ж, решено, я уеду.
— Куда?
— Вернусь домой, естественно! Либо в Гамбург, либо в замок Агатенбург, где родилась сама. У вас есть возражения?
Этот вопрос она задала, видя, что Флеминг качает головой.
— Ребенок, в жилах которого течет саксонская кровь, даже незаконнорожденный, должен появиться на свет в Саксонии. Его высочеством местом его рождения назначен Гослар в Гарце. Это прелестный городок, славящийся целебными водами, идеальная летняя резиденция, издавна ценимая нашими правителями.
— Настолько ценимая, что они никогда туда не наведываются! Зато весьма удаленная! Наверное, в двух шагах от границы?
— Скажем, в трех, — язвительно поправил ее канцлер. — Само собой, жить вы будете не в старом дворце, слишком большом и неудобном, совсем не подходящем для ожидаемого события. Для вас сняли один из лучших домов в городе, без сомнения, самый приятный. Это собственность бургомистра Генриха Кристофа Винкеля. Ваше имя будет известно только ему одному. Для всех остальных вы — неизвестная благородная особа, прибывшая на лечение — скажем, от болезненной вялости... Вам необходимо понять, какую важность придает государь тайне рождения младенца, особенно если это будет мальчик. В будущем это может осложнить процесс престолонаследия, поэтому эти неприятности следует изначально предотвратить... Конечно, вас доставит туда дворцовая карета.
- Предыдущая
- 62/71
- Следующая
