Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт - Страница 22
- Предыдущая
- 22/135
- Следующая
Каменные ворота поместья Штрассера появились слева. Бронзовые орлы вермахта сияли по обе стороны ворот, охраняемых солдатами с собаками. Альтмюллер предъявил свои документы часовому. Его здесь ждали.
– Доброе утро, господин Альтмюллер. Пожалуйста, поезжайте направо, туда, за главное здание.
– Еще кто-нибудь прибыл?
– Так точно, господин.
Обогнув здание, Альтмюллер медленно съехал по наклонной дороге к гостевому коттеджу. Сложенный из тяжелых темно-коричневых балок, он больше напоминал охотничий домик, чем особняк, приспособленный для постоянного проживания в нем.
На гравиевой площадке стояли четыре лимузина. Альтмюллер поставил свой автомобиль рядом и вышел, одергивая форму и проверяя лацканы.
На совещании имен не называли, адресовались друг к другу взглядами и жестами.
Обстановка была неофициальной. Взять хотя бы то, что отсутствовал обязательный в подобных случаях длинный тяжелый стол, места за которым занимают строго по протоколу. Несколько человек – все без исключения в штатском, одним из которых перевалило за пятьдесят, другим же шел уже седьмой десяток, – стояли в небольшой комнате с высоким баварским потолком и, мирно и непринужденно беседуя, попивали кофе. К Альтмюллеру они обращались не иначе, как «Herr Unterstaatssecretar»[20]. И сообщили ему, что утреннее заседание будет коротким. Начнется же сразу, как только прибудет последний участник совещания.
Альтмюллер взял чашечку кофе и попытался включиться в общую беседу. Но не смог. Ему хотелось во всеуслышание выразить свой протест по поводу царившей здесь благодушной, на его взгляд, обстановки и потребовать незамедлительно приступить к обсуждению исключительно серьезного вопроса, ради чего они, собственно, и собрались. Но разве поймет его вся эта публика?
Впрочем, чему удивляться? Речь-то как-никак шла о «Нахрихтендинст»! И участники еще не начавшегося заседания, естественно, предпочитали пока что помалкивать и держать свое мнение при себе.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Альтмюллер услышал звук подъезжающего автомобиля. Затем дверь открылась, и он чуть не выронил чашку из рук. С вошедшим человеком Альтмюллер встречался несколько раз, когда они со Шпеером наведывались по делам службы в Берхтесгаден. Это был камердинер фюрера. Бывший камердинер. В облике и манерах его ничто теперь не напоминало о прошлом, когда он, тогда лишь слуга, являл собою само подобострастие и подхалимство.
В комнате стало тихо. Некоторые уселись в кресла, другие встали вдоль стен и возле кофейного столика. Пожилой человек в толстом твидовом пиджаке произнес, глядя на Франца, застывшего возле кожаного дивана:
– Нет особого смысла устраивать здесь дискуссию. Мы думаем, что располагаем нужными сведениями. Слово «думаем» я употребил не случайно: мы собираем информацию, но не проверяем ее, поскольку в обязанности министерства это не входит.
– В таком случае она представляется мне ненадежной, – заметил Альтмюллер.
– Хорошо, пусть так. Тогда позвольте мне задать вам несколько вопросов. Но не подумайте, что я хочу как-то обидеть вас или превратно интерпретировать ваше замечание. – Старик сделал паузу и раскурил толстую пенковую трубку. – Обращались ли вы к обычным каналам получения секретной информации? Использовали данные разведслужбы в Цюрихе и Лиссабоне?
– Да. И не только в этих городах, но и в других местах – и в оккупированных странах, и на вражеской территории, и в нейтральных государствах.
– Когда я говорил об имеющихся в нашем распоряжении сведениях, то имел в виду в первую очередь сообщения, поступившие к нам из таких общеизвестных центров сбора информации, как Швейцария, Скандинавские страны и Португалия.
– Скандинавские страны представлялись нам второстепенным объектом, поэтому основные усилия мы сосредоточивали не на них. Герр Занген не думает…
– Давайте не станем называть имен. Они нужны лишь в отчетах разведслужбы да в публичных выступлениях. Здесь же лучше ограничиться упоминанием ведомств, если вам будет удобно. Об отдельных же лицах – ни слова.
– Государственное управление промышленности, имеющее давние деловые связи на Балтике, убеждено, что там для нас нет ничего интересного. Я полагаю, в основе этого мнения лежит чисто географический фактор: как известно, в Прибалтике нет алмазов.
– Может быть и другая причина: среди прибалтов слишком много болтунов, – вмешался ничем не примечательный человек средних лет, сидящий возле Альтмюллера на кожаном диване. – Если хотите, чтобы Лондон и Вашингтон знали все о ваших планах, поделитесь ими со скандинавами.
– Это точно, – согласился другой участник совещания, посвященного деятельности «Нахрихтендинст», – тот, что стоял возле кофейного столика с чашкой в руке. – Я возвратился из Стокгольма на прошлой неделе. Мы не можем положиться там даже на тех, кто открыто поддерживает нас.
– Если кому-то и можно доверять, то только не им, – поддержал его старик, стоявший у камина, и повернулся с улыбкой к Францу: – Насколько нам известно, вы предложили нашим контрпартнерам солидную сумму, не так ли? В швейцарской валюте, само собой?
– «Солидная» – слишком мягкое слово для той суммы, о которой шла речь, – отвечал Альтмюллер. – Скажу откровенно, никто не желает иметь с нами дел. Те, кто нас интересует, помнят о подписанном в Цюрихе соглашении, предусматривающем полный разгром Германии, и опасаются возмездия в случае отхода от него. Они поговаривают даже о возможной проверке банковских счетов по окончании войны.
– Если эти сведения дойдут до высшего командования, начнется паника, – пошутил бывший камердинер фюрера, устроившийся в кресле.
Человек, стоящий у камина, продолжил:
– Вывод из этого только один: вы не должны возлагать столь больших надежд на деньги как на важнейший стимул… Даже на невиданно огромные суммы.
– Нашим посредникам так и не удалось чего-либо добиться. Вам известно об этом. – Альтмюллер подавил в себе гнев. Почему они никак не доберутся до сути? – И мы не знаем никого из имеющих доступ к промышленным алмазам, кто стал бы сотрудничать с нами из идеологических соображений.
– Это и так ясно, mein Herr.[21]
– Из этого следует, что вам следует искать другую мотивацию сотрудничества с нами наших будущих контрпартнеров. Иные стимулы для них.
– Не вижу, как это можно сделать. Мне сообщили…
– Понятно, – перебил Альтмюллера старик, постукивая трубкой по каминной доске. – Сами видите, мы не скрываем от вас, что тревожимся не меньше, чем вы… Что враг наводит на нас такой же страх, как и на вас. Мы, однако, нашли приемлемый для всех нас и логически обоснованный выход из положения. Каждый из нас может помочь другому в решении нашей общей проблемы.
Франц Альтмюллер внезапно испугался. Он не вполне был уверен, что понимает, о чем идет речь.
– Что вы имеете в виду? – спросил «унтерштатссекретарь».
– В Пенемюнде есть отличные высотные навигационные приборы, не так ли?
– Да. На них основана работа ракет.
– Но у нас не будет таких ракет, – а если и будут они, то в ничтожно малом числе, – коль скоро мы не сможем раздобыть промышленных алмазов в достаточном объеме.
– Разумеется.
– Определенные деловые круги в Соединенных Штатах столкнулись с серьезнейшими… – Старик помолчал выразительно и через секунду продолжил: – Я бы даже сказал, с труднопреодолимыми проблемами, которые могут быть решены только в том случае, если им удастся обзавестись надежными высотными гироскопами.
– Уж не предлагаете ли вы?..
– Группа «Нахрихтендинст» ничего не предлагает, герр унтерштатссекретарь. Мы говорим лишь то, что есть. – Старик вынул пенковую трубку изо рта. – В отдельных случаях, когда того требует обстановка, мы предоставляем кое-кому конкретные данные. Позвольте вновь повторить: я говорю лишь то, что есть. Так поступили мы в Йоханнесбурге. Когда человек, посланный туда «Фарбениндустри» для закупки алмазов, добытых в шахтах «Кенинга», потерпел неудачу, мы вступили в игру и с помощью разведслужб разузнали, что за этим стоит Вашингтон. Наши агенты в Калифорнии информировали нас о кризисной ситуации в авиационной промышленности Штатов. Мы считаем, что все складывается как нельзя лучше для нас.
- Предыдущая
- 22/135
- Следующая
