Замок в ущелье - Картленд Барбара - Страница 26

• Предыдущая
• 26/38
• Следующая

Герцог немного помолчал.

— Вы сможете путешествовать, Леона, поехать за границу, — раньше, мне кажется, у вас не было такой возможности. Вы сможете посетить Францию и Италию, увидеть чудеса Греции, поехать в любую страну в любой части света, стоит вам только пожелать…

Леона молча, широко раскрыв глаза, смотрела на него.

— А ваш сын? Вы… советовались с ним? Он согласен? — выговорила она, наконец.

— Эуан женится на вас, как только я прикажу ему, — ответил герцог. — Но я хочу быть с вами откровенным, Леона: вам не придется ни в малейшей степени считаться с вашим мужем, вы можете вообще не обращать на него внимания, как только произведете на свет наследника.

— Но почему? Я не понимаю! Мне говорили, что он болен, но…

— Он никогда не отличался крепким здоровьем, — прервал ее герцог, — и я возил его по всему миру, показывал всем лучшим специалистам. Но все врачи — идиоты! Они ничего не смыслят в своем деле! Как бы там ни было, а он теперь мужчина, способный зачать ребенка, — вот что главное! Именно об этом мы и должны подумать, все остальное — неважно! — Герцог проговорил все это резко, почти грубо.

— Простите, может быть, мой вопрос покажется вам глупым, но я все-таки… не понимаю, — начала Леона. — Для чего маркизу вступать в такой странный, такой… необычный брак?

— Я хочу, чтобы вы стали его женой, Леона, — сказал герцог. — В вас есть все, что привлекает меня в женщине, все, что мне хотелось бы видеть в матери будущего герцога.

— Я… польщена, ваша светлость. Тем не менее, вы должны понять, что я не могу выйти замуж за человека, которого я не люблю.

Еще произнося эти слова, Леона с отчаянием подумала, что никогда уже не полюбит больше, а значит, никогда не сможет выйти замуж.

— Все это ваши романтические мечты, — заметил герцог. Он поднялся и теперь снова стоял у огня. — Вы достаточно умны, для того чтобы понять, что брак в аристократических семьях — это всегда сделка. Всякие болезненные и сентиментальные чувства двух особ, которые слишком молоды, чтобы разбираться в чем-либо и иметь собственное мнение, тут ни при чем. Речь идет о слиянии капитала и собственности двух родовитых семей, в чьих венах течет одна кровь.

— Но у меня… нет собственности, ваша светлость. По правде говоря, у меня нет даже гроша за душой! И я думаю, кровь, которая течет во мне, не может быть равной вашей!

— Ваш отец был английским джентльменом, и среди предков его не было таких людей, которых следовало бы стыдиться, — резко возразил герцог. — Мать ваша из рода Макдональдов, а ваш прадед был вождем клана, о котором еще и по сей день барды слагают песни.

Все это действительно было так, но Леону удивляло, что герцог так хорошо осведомлен о ее родословной.

— А потому я горжусь, — продолжал тот, — что вы будете носить имя Макарднов, а когда я умру, вы станете герцогиней Арднесс!

Было в его тоне нечто настолько уверенное, не терпящее возражений, что девушка поспешила сказать:

— Вы должны понять, ваша светлость, что мне нужно некоторое время, чтобы все обдумать. Я должна… подумать над вашим предложением.

— Подумать? — переспросил герцог. — О чем же тут можно думать? Я все устроил, все готово к вашему бракосочетанию. Оно состоится завтра, Леона, в крайнем случае, послезавтра.

— Нет, нет! — вскрикнула она.

Ей показалось, будто громадная волна подхватила ее и уносит в море, а у нее нет сил сопротивляться этой стихийной мощи.

— Я уже сказал вам, что собирался подождать еще немного, — сказал герцог, — но своим сегодняшним поступком бы сами ускорили ход событий, так что я не могу больше откладывать то, что является для меня делом первостепенной важности.

— Но как же я могу выйти замуж так быстро? — удивилась Леона. — Это невозможно! К тому же…

Голос ее замер, она не договорила.

Она чуть не сказала, что сердце ее уже отдано другому, как вдруг вспомнила, что так или иначе ей никогда уже больше не придется увидеть лорда Страткерна, и она не сможет поговорить с ним.

Он обманул ее, и Леона с отчаянием подумала, что он взял ее душу и сердце, не имея возможности дать ничего взамен.

«Я люблю тебя, моя прекрасная возлюбленная! — сказал он. — Я полюбил тебя с первого взгляда, с того момента, когда впервые увидел тебя!»

Но он женат!

Он не имеет права любить никого другого, кроме своей жены. Он говорил о том, что должен заботиться о ней, сделать, чтобы оба они вели себя достойно, не выходя за рамки приличий, в то время как сам он вел себя так, что одно воспоминание об этом, точно кинжалом, пронзало сердце девушки. Да, его поведение было достойно всяческого осуждения! Он оказался мужем другой женщины, и Леона понимала, что любовь к нему — страшный грех, оскорбляющий то внутреннее чувство достоинства и чести, которое было привито ей с детства. Так какая же теперь разница, что будет с ней, кому отдадут ее в жены? Если герцогу угодно женить на ней своего сына, что ж, — может быть, это и к лучшему; по крайней мере, она перестанет тосковать по человеку, который оказался недостоин ее любви.

Словно угадывая, какие чувства борются сейчас в ее душе, герцог произнес:

— Разве у вас есть какой-нибудь выбор, Леона? Если вы откажетесь обвенчаться с Эуаном, что вы станете делать, что будет с вами?

Девушка только безнадежно шевельнула рукой, а герцог между тем продолжал:

— Тогда вам будет уже неудобно оставаться здесь. Я буду с вами достаточно откровенен — в случае вашего отказа я, без сомнения, найду кого-нибудь, кто займет ваше место. Для вас это будет означать необходимость подыскать себе службу и, хотя вы, несомненно, обладаете прелестным и очаровательным личиком, не думаю, чтобы этого было достаточно в мире коммерции и бизнеса, а у вас, насколько я понимаю, нет навыков ни в одном деле.

Герцог помолчал немного, потом заговорил уже другим тоном:

— Став герцогиней Арднесс, вы займете самое высокое положение в обществе, вы будете первой дамой Шотландии. В Англии вы будете приняты при дворе. Все будут преклоняться перед вами и превозносить вас, а ваша красота получит достойное обрамление. Для нее, как и для драгоценного камня, нужна соответствующая оправа. — Он снова остановился и подождал, не скажет ли чего-нибудь Леона, но та молчала, не поднимая глаз; ее длинные ресницы еще ярче оттеняли прозрачную бледность ее щек.

— Полагаю, что на мое предложение может быть только один ответ, — закончил герцог. — Свадьба будет очень тихой, гостей не будет. В общем-то, на церемонии не будет приглашенных; присутствовать буду только я и священник.

— Я, не могу… выйти замуж за человека, которого не видела никогда в жизни.

Леоне пришла в голову мысль, что она должна постараться любым путем выиграть время. Она снова с ужасом почувствовала, что ее точно поднимает гигантским гребнем волна и уносит прочь; девушка сознавала, что сама по себе ничего не значит для герцога, он готов попрать, растоптать ее чувства, лишь бы добиться своего, заставить ее подчиниться его воле.

Леона была в смятении, она еще не оправилась от удара, нанесенного ей известием о том, что лорд Страткерн женат, и она знала, что у нее не хватит сил противостоять железной воле герцога.

«Нельзя позволить… чтобы это произошло», — думала она.

И все же события шли своим чередом, и ей казалось, что нет ничего, что она могла бы сказать или сделать, для того чтобы остановить их ход.

— Я предвидел, — снова заговорил герцог, — что вы захотите увидеть моего сына. Вы сможете сделать это прямо сейчас.

Леона выпрямилась, удивленно глядя на него:

— Вы хотите сказать… что он здесь?

— Да, он в замке, и он живет здесь уже в течение нескольких лет, — ответил герцог. — Но я держал это в тайне, поскольку он не совсем здоров. — Он сжал губы, и в голосе его прозвучала внезапная горечь: — Кажется невероятным, чтобы я, никогда не знавший, что такое болезнь, стал отцом этого жалкого, хилого существа, но это крест, который я должен нести.

• Предыдущая
• 26/38
• Следующая