Заговор Кассандры - Шелби Филип - Страница 1

• 1/78
• Следующая

Услышав шорох гравия под колесами, смотритель встрепенулся. Уже почти стемнело, он только что заварил кофе и не хотел вставать из-за стола. Однако любопытство взяло верх. Гости Александрии редко посещали кладбище на холме Айвори-Хилл. Исторический городок на берегу Потомака мог предложить живым куда более живописные виды и соблазнительные развлечения. Что касается местных жителей, то они почти не покидали город по будням, тем более – поздним вечером, когда небо бороздят апрельские дожди.

Выглянув в окно сторожки, смотритель увидел мужчину, который выбирался из неприметного седана. Правительственный чиновник? Подъехавший был высок ростом, крепкого сложения. Смотритель решил, что ему около сорока пяти лет. Он был одет по погоде – в плаще, темных брюках и рабочих башмаках.

Отойдя от машины, он осмотрелся по сторонам. Нет, не чиновник. Военный. Смотритель открыл дверь, вышел из домика под навес крыльца, глядя на посетителя, который стоял у ворот кладбища, всматриваясь сквозь решетку и не обращая внимания на дождь, трепавший его темные волосы.

«Наверное, он впервые приехал сюда, – подумал смотритель. – Все они колеблются в первый раз, не решаясь ступить на землю, которая связана в их мыслях с болью и горечью утраты». Смотритель бросил взгляд на левую руку мужчины, но не увидел кольца. Вдовец? Он попытался припомнить, не хоронили ли в последнее время молодую женщину.

– Здравствуйте.

Голос мужчины озадачил смотрителя. Он был слишком мягок для такого крупного человека. Приветствие прозвучало очень тихо, словно его произнес чревовещатель.

– Добро пожаловать. Если хотите пройти на кладбище, могу одолжить вам зонтик.

– Буду очень вам благодарен, – отозвался мужчина, но даже не шевельнулся.

Смотритель протянул руку за угол домика к подставке, сделанной из старой бочки для воды. Нащупав ручку зонта, он двинулся навстречу мужчине, рассматривая его лицо с высокими скулами и ярко-синими глазами.

– Моя фамилия Бэрнс. Я здешний сторож. Если вы скажете, чью могилу хотите навестить, я избавлю вас от необходимости бродить по кладбищу.

– Софии Рассел.

– Рассел, говорите? Что-то не припомню. Позвольте заглянуть в бумаги. Это не займет много времени.

– Не стоит. Я сам найду дорогу.

– В любом случае я должен записать ваше имя в книгу посетителей.

Мужчина раскрыл зонт.

– Джон Смит. Доктор Джон Смит. Я знаю, где находится могила Софии.

Смотрителю показалось, что голос говорившего дрогнул. Он поднял руку, собираясь окликнуть мужчину, но тот уже двинулся прочь размашистым шагом военного и вскоре скрылся за серой пеленой дождя.

Смотритель глядел ему вслед. По его спине пробежала холодная дрожь. Вернувшись в сторожку, он закрыл дверь и крепко запер ее.

Он вынул из стола книгу посетителей, открыл на сегодняшней дате и аккуратно вписал имя приезжего и время его появления. Потом, повинуясь импульсу, он открыл книгу на последних страницах, где в алфавитном порядке значились имена погребенных.

Рассел… София Рассел. Ага, вот она: ряд 17, участок 12. Предана земле… ровно год назад!

В числе трех человек, провожавших умершую в последний путь и оставивших подписи в реестре, был Джон Смит, доктор медицины.

Почему же он не принес цветы?

Смит шагал по дорожкам кладбища Айвори-Хилл, радуясь тому, что идет дождь. Словно милосердная завеса, ненастье отгоняло воспоминания, все еще не утратившие мучительной остроты, воспоминания, которые неотступно преследовали его в течение минувшего года, терзали по ночам, словно издеваясь над его слезами, вновь и вновь заставляя его переживать страшные мгновения.

Он видит белоснежную палату клиники Института инфекционных заболеваний армии (ИНЗА) США в городе Фредерик, штат Мериленд. София, его возлюбленная, которая вот-вот должна была стать его женой, мечется в кислородной палатке, жадно хватая ртом воздух и задыхаясь. Он стоит в шаге от нее, но ничем не может помочь. Он что-то кричит медикам, но его голос отражается от стен и возвращается к нему, будто насмехаясь. Врачи не знают, что случилось с Софией. Они тоже бессильны что-либо предпринять.

Внезапно она издает вопль, который до сих пор является Смиту в ночных кошмарах. Ее спина выгибается дугой под невероятным углом; тело источает обильный пот, словно пытаясь избавиться от токсина. Лицо Софии покрывается лихорадочным румянцем. На мгновение она замирает в этой позе, потом обмякает. Из носа и горла идет кровь. Откуда-то из глубин ее тела вырывается предсмертный хрип, вслед за которым раздается облегченный вздох, как будто ее душа наконец покидает истерзанную оболочку…

Смит передернул плечами и быстро огляделся. Только теперь он осознал, что стоит словно вкопанный. Дождь продолжал барабанить по куполу зонта, но казалось, что капли замедлили свое движение. Смит слышал каждый их удар по натянутому нейлону.

Он сам не знал, сколько времени пробыл здесь, словно забытая заброшенная статуя. Он не знал, что именно заставило его наконец шагнуть вперед. Он с удивлением обнаружил, что стоит на дорожке, ведущей к могиле, сам не ведая, как оказался на этом месте.

Смит наклонился и провел пальцами по гладкой поверхности могильной плиты из розово-белого гранита.

– Я знаю, мне следовало бы приходить чаще, – шепнул он. – Но я не мог заставить себя сделать это. Придя на твою могилу, я был бы вынужден смириться с мыслью, что потерял тебя навсегда. Я не мог… и только теперь собрался с силами.

Проект Хейдса. Вот как назвали они этот кошмар, который отнял тебя у меня. Ты не видела лиц людей, участвовавших в нем: всевышний избавил тебя от этого. Но я хочу, чтобы ты знала: они в полной мере расплатились за свои преступления.

Я наслаждался местью и думал, что она принесет мне покой. Но этого не произошло. Долгие месяцы я спрашивал себя: как мне обрести умиротворение? Но ответ каждый раз оказывался одним и тем же.

Смит вынул из кармана плаща маленькую ювелирную коробочку. Откинув крышку, он посмотрел на ограненный розочкой шестикаратовый бриллиант в платиновой оправе, приобретенный в лондонском «Ван Клифф и Арпель». Это было обручальное кольцо, которое он собирался надеть на палец своей будущей жене.

• 1/78
• Следующая