Джинн в плену Эхнатона - Керр Филипп - Страница 49

— Ну-ну, не стоит преувеличивать! Серьезной опасности вас никто не подвергал.

— Он мог нас убить!

— Ни в коем случае! — Нимрод просиял и выпустил новое облачко дыма. — Иблис не глуп и дееспособных здоровых джинн на ветер не пускает. Тем паче таких юных, как вы. Их надо не убивать, а силой или хитростью залучать к себе на службу. Весь этот треп про выгребную яму и угрозы вас съесть — не более чем уловка.

— А откуда ты знаешь, что он говорил? Ты слышал? — изумился Джон..

— Неужели вы думаете, что я отпустил вас сюда одних? Я был рядом — внутри неодушевленного предмета. Или, скажем так почти неодушевленного.

— Ты был здесь? В этой комнате? — спросила Филиппа.

— Разумеется. Сидел вот здесь, на столике. Внутри компьютера. Кстати, в какой-то момент чуть было не прокололся. Помните, как я нечаянно включился?

— Еще бы! Я сразу подумал, что это немного странно, — сказал Джон.

— Вот-вот. Иблис наверняка подумал то же самое. Он ведь дьявольски хитер, в этом ему не откажешь… Так или иначе, я знал, что он непременно отправит вас в бутылку. Именно этого момента я и ждал. Ведь используя джинн-силу против себе подобных, все джинн резко слабеют. А уж если пришлось наложить заклятие на двух джинн, и эти джинн к тому же близнецы… Короче, злодея можно было брать голыми руками. И я сделал свой ход, как только он закрыл вас в бутылке. Уверяю вас, другого способа совладать с таким серьезным противником, как Иблис, просто не было.

— Тогда где ты был все это время? — требовательно спросила Филиппа. — Почему оставил нас в бутылке чуть не на месяц?

— Вам показалось. В режиме реального времени вы там провели… — Нимрод взглянул на часы, — не больше четверти часа.

— Пятнадцать минут? — не поверил Джон. — Всего? Ты уверен?

— Вполне. Я сожалею, что для вас это время тянулось так долго. Помните, я рассказывал, что пространство внутри сосуда сильно отличается от обычного трехмерного пространства? Но я, увы, не успел обучить вас правилам материализации и дематериализации, то есть правилам грамотного вхождения в бутылку. Если вы находитесь в Северном полушарии, делать это надо против часовой стрелки, словно пробку отвинчиваешь, иначе время существенно замедлится. А в Южном полушарии надо действовать наоборот, по часовой стрелке. Принцип тот же, что в водовороте, который образуется при сливе воды в ванне. Очень похоже. Понятное дело, когда влезаешь в бутылку по своей воле, эти правила проще вспомнить, чем когда тебя сажают туда насильно. Но если это удается, можно сэкономить кучу времени. Например, перелет из Лондона в Австралию, который обыкновенно занимает двадцать четыре часа, в бутылке будет длиться всего двадцать четыре минуты. А ошибешься ненароком — получится двадцать четыре недели. Время полностью зависит от пространства. Я, честно говоря, был уверен, что в наше время этому учат в первом классе… Ладно, все сложилось как нельзя лучше. И вы оба были великолепны! Лично я никогда бы не додумался запустить мышь в шевелюру госпожи Кёр де Лапен. Настоящее озарение, Филиппа! Браво! Лихо вывела Иблиса на чистую воду!

Несмотря на все эти похвалы, обида близнецов на дядюшку еще не прошла.

— Простите великодушно, что мне пришлось вас обмануть, — сказал Нимрод. — Но другого выхода у меня не было. С одной стороны, вы бы не согласились пойти в этот дом, если бы решили, что я просто отправляю вас в безопасное место. С другой стороны, знай вы правду о своей роли в этом деле, вы могли бы выдать всю затею. Ну, я заслужил прощение?

— Ладно, прощаем, — сказали дети.

— Мы, наверно, должны теперь выполнить три твоих желания? — предположил Джон. — Согласно «Багдадским законам»?

— В этом нет необходимости. Уложение восемнадцать. Родственные связи. Поскольку мы родственники, мне не нужно за ваше спасение никаких наград.

Нимрод с наслаждением затянулся и выпустил колечко дыма в форме угрожающе поднявшей голову кобры.

— Но как ты понял, что Иблис вселился в госпожу Кёр де Лапен? — спросила Филиппа.

— Естественно, благодаря ленте. Она же в точности той расцветки, что и лента Эхнатона на фреске в гробнице… Впрочем, был и еще один признак.

— Какой?

— Собственно, ты, Филиппа, мне его и подсказала.

— Что подсказала? Когда?

— Помнишь слово, которое выдохнул перед смертью скорпион, стороживший меня в гробнице Эхнатона?

— Скроллинг?

— Да, тебе показалось, что перед тем, как сгореть в огне, он сказал «скроллинг». На самом же деле он сказал другое, но очень-очень похожее слово. Кролик.

— Кролик?! — воскликнул Джон. — Ну конечно! Лапен же по-французски «кролик»!

— Вот-вот, и я о том же, — кивнул Нимрод. — Иблис дьявольски умный, но и страшно ленивый джинн, голову ломать не любит. Я так и думал, что слово, которое он дал Хусейну Хуссауту, чтобы тот посадил меня под замок, станет простым ключом к разгадке всей этой тайны. Но связать слово «скроллинг» с госпожой Кёр де Лапен я смог, только когда понял, что первую букву, «с», надо отбросить. Он же просто со свистом выпускал воздух.

— Ну ладно, Иблис пойман, — прервал его Джон. — А остальные ифритцы? Палис-пятколиз, например?

— Они теперь остались без вождя и не осмелятся нас тронуть. Ифритцы ведь по натуре большие трусы. — Нимрод покачался на пятках, затянулся и выпустил целый столб дыма, который, дойдя до потолка, разделился на грозди и рассыпался фейерверком. — Это салют победы! Вы даже не представляете, как важна наша сегодняшняя победа! Пусть мы пока не нашли пропавших джинн Эхнатона, но вторая по важности задача решена! Мы не дали найти этих джинн нашим соперникам, клану Ифрит.

— Кстати, — сказала Филиппа. — У меня тут на досуге появилась мысль, где можно поискать этих джинн. Пропавших джинн Эхнатона.

Нимрод удивленно замер. Пепел с кончика его сигары упал на пол.

— Где же?

Филиппа присела на корточки возле его неудобного стула и подобрала с пола книгу об Эхнатоне, которую читала госпожа Кёр де Лапен. Вынув вырванную из журнала или каталога страницу, которая служила здесь закладкой, девочка протянула ее Нимроду.

Джон с дядюшкой уставились на четыре цветных фотографии, каждая из которых изображала в разных ракурсах один и тот же предмет: что-то вроде трости или посоха около шестидесяти сантиметров длиной, с массивным ромбовидным набалдашником длиной сантиметров семнадцать-восемнадцать и толщиной до десяти.

— Это скипетр египетских царей, так называемый сехем. Фараоны и их ближайшие вельможи имели право носить такие скипетры как символ власти. Когда высокопоставленного покойника клали в гробницу и снабжали множеством необходимых вещей для жизни в загробном мире, над ними обязательно взмахивали сехемом, чтобы власть умершего над этими предметами не иссякала. — Филиппа пожала плечами. — Я за последние дни… за последние пятнадцать минут такого поначиталась!

Нимрод ласково улыбнулся племяннице:

— Умница. Но я все равно не понимаю, как этот скипетр поможет нам отыскать пропавших джинн.

— В этой книге есть еще одно изображение сехема. Кто-то обвел его в кружок. Предположим… я не утверждаю наверняка… но предположим, это сделал Иблис. Или госпожа Кёр де Лапен под его руководством. Это означает, что Иблис проявляет к этим скипетрам особенный интерес.

— Продолжай, — сказал Нимрод.

— Значит, во-первых, эта книга. Во-вторых, в репортаже об ограблении Египетского музея говорилось, что взломщики пытались вскрыть несколько царских скипетров.

— Да, помню, — задумчиво сказал Нимрод. — Но они вскрывали все подряд — кувшины, канопы, любые емкости.

— А может, это был отвлекающий маневр? Специально, чтобы об этом написали в газетах и мы сбились со следа? А охотились они именно за скипетрами?

— Ну ладно, допустим. А зачем им понадобилось вскрывать скипетры?

— Когда мы были в гробнице Эхнатона, — сказала Филиппа, — на этой настенной картине, на фреске, фараон поднял царский скипетр и простер его над головами семидесяти джинн. Помнишь, из верхней, утолщенной части скипетра словно шли солнечные лучи и падали на каждого из тех, что склонились перед фараоном?