Саммерленд, или Летомир - Чабон Майкл - Страница 15

• Предыдущая
• 15/75
• Следующая

Дженнифер Т. устроилась на любимом своем насесте — большой коряге на берегу. Желание заплакать надувалось в ней, как воздушный шарик, давя на горло и легкие. Дженнифер Т. сопротивлялась — она не любила плакать. Но в памяти назойливо возникал Альберт — как он мечется, машет руками и брызгает слюной, и ширинка у него расстегнута.

Потом зашуршали листья, кто-то громко задышал, и Этан Фельд появился из леса, все еще отгораживающего Хотел-бич от бейсбольного поля.

— Привет, — сказал он.

— Привет. — Дженнифер Т. порадовалась, что удержалась и не заплакала. Вызывать к себе жалость у Этана Фельда ей хотелось меньше всего. — Что там делается? Полицию вызвали?

— Не знаю. Папа говорит… о Господи.

Этан заметил наконец опустошение, которому подвергся Хотел-бич. Заметил дорожные машины и ямины на месте кабинок. Он зачем-то взглянул на небо, и Дженнифер Т. сделала то же самое. Клочки голубизны кое-где еще сопротивлялись напору черных туч.

— Дождь на Саммерленде в июне, — сказала она. — К чему бы это?

— Да. Странное дело. — Ей показалось, что Этан хочет сказать что-то еще. — Вообще много странного происходит.

Он сел на корягу рядом с ней. Шиповки у него до сих пор были как новенькие. У Дженнифер Т. они облезлые, поцарапанные, с обтрепанными шнурками — такие же, как вся ее жизнь.

— Ненавижу своего папашу, — сказала она.

— Угу. — Она видела, что Этан силится придумать какой-то ответ, но ничего придумать не может.

Он сидел, теребя ремешок своих здоровенных часов, а дождь шелестел вокруг, пробивая ямки в песке. — Не знаю… к нам с папой он всегда хорошо относился.

Шарик, надувавшийся в ней, наконец лопнул. Она правда ненавидела своего отца, но при этом почему-то любила его. Она знала, что он может быть удивительно хорошим, когда на него находит, но думала, что это ей одной известно. Она старалась плакать как можно тише, надеясь, что Этан ничего не заметит. В этот момент он достал из кармана пачечку бумажных носовых платков, которые всегда носил с собой из-за аллергии. У Этана была аллергия на орехи, баклажаны, собачью шерсть, помидоры и полбу — Дженнифер Т. не совсем ясно представляла себе, что такое полба.

Шурша целлофаном, он вытащил один платок и подал ей.

— Вопрос можно? — сказал он при этом.

— Про Альберта?

— Нет.

— Тогда можно.

— Ты веришь… ну, в это… в маленький народец?

— В маленький народец? — Такого вопроса Дженнифер Т. ожидала меньше всего. — В эльфов, что ли?

Этан кивнул.

— Не очень, — сказала она, но это было не совсем правдой. Она верила, что эльфы существовали, только очень давно — в Швейцарии или там в Швеции, и верила, что на Клэм-Айленде, тоже давно, жили крошечные индейцы. — А ты?

— Я верю. Я их видел.

— Кого, эльфов?

— Эльфа я видел, когда мне было два года. А теперь это были фер… другие человечки. Они прямо здесь живут.

Дженнифер Т. немного подвинулась, чтобы лучше видеть его лицо. Этан, похоже, говорил совершенно серьезно. От ветра, снова задувшего с запада, ее кожа покрылась мурашками, и ей послышалось слабое эхо свиста, разогнавшего дождь.

— Я к таким вещам отношусь скептически, — сказала наконец она.

— Можешь ему верить, — произнес позади чей-то голос. Дженнифер Т., вскочив, обернулась и увидела маленького, но крепко сбитого темнокожего человека в бордовом бархатном костюме, в рубашке с пышным жабо и запонками в виде бейсбольных мячей. У него была седая бородка, седые, связанные в хвост волосы, а уши покрывал белый пушок. — Ты знаешь, что тебе он врать не станет.

Ей показалось очень знакомым это черное лицо, и большие зеленые глаза, и отсутствующий безымянный палец на правой руке. Да, она знала этого человека — знала по старой-престарой фотографии, помещенной в одной из ее любимых книг. Книга рассказывала о старой Негритянской лиге и называлась «Белым был только мяч».

— Вы Хирон Рингфингер Браун, — сказала она.

— А ты Дженнифер Теодора Райдаут.

— Значит, твое второе имя — Теодора? — вмешался Этан.

— Заткнись.

— Ты говорила, что у тебя его вообще нет.

— Это правда вы? — спросила Дженнифер Т.

Мистер Браун кивнул.

— Но тогда вам, наверно, лет сто уже?

— Сто девять, — ответил он небрежно, разглядывая ее. — Дженнифер Т. Райдаут. — Он хмуро покачал головой, достал из нагрудного кармана записную книжку и что-то записал туда. — Как это я пропустил тебя, девочка? Старею, наверно. Ты когда-нибудь подавала?

Дженнифер Т. потрясла головой. Питчером был ее отец; он рассказывал, что его будто бы приглашали в «Канзас-Сити Ройялс», но злая судьба распорядилась так, что в девятнадцать лет ему отказала правая рука — отсюда, мол, и все его беды. Он всегда хвастался, что покажет ей, «как это делается». Дженнифер Т. следовало бы приветствовать его попытки научить ее игре, которую она любила больше всего на свете, но она встречала их в штыки. И терпеть не могла, когда Альберт употреблял бейсбольный жаргон.

— Я не хочу быть питчером, — заявила она.

— А я вот вижу в тебе именно питчера.

— Почему вы сказали, что пропустили ее? — спросил Этан. — Вы вообще-то кто? То есть я знаю, что вы играли в Негритянской лиге, но…

— Больше всего побед за всю историю Негритянской лиги, — сказала Дженнифер Т. — В одной книге сказано, что их у него было триста сорок две, в другой — что триста шестьдесят.

— Точная цифра — триста семьдесят восемь, — сообщил мистер Браун. — Отвечаю на ваш вопрос, мистер Фельд: последние сорок с хвостиком лег я разъезжаю взад-вперед по побережью. И разыскиваю таланты. Тех, в ком есть искра божья. В Айдахо, в Неваде. — Он внимательно посмотрел на Этана. — И в Колорадо. — Он достал из кармана брюк старый бейсбольный мяч, грязный и обшарпанный, и вручил его Дженнифер Т. — На, бери. Покидай его как-нибудь, погляди, что выйдет. — Дженнифер Т. взяла мяч. Он был теплый Им от ношения в кармане, твердый, как метеорит, и желтый, как старческие зубы. Им я выбил мистера Джозефа Ди Маггио[7] целых три раза, в показательном матче на старом стадионе «Силс», во Фриско, в 1934 году.

— Значит, вы спортивный разведчик? — спросил Этан. — А для кого вы работаете?

— В данный момент — для тех самых маленьких человечков из племени Кабаньего Зуба. И разыскиваю я не бейсболистов — по крайней мере, не только их.

— А кого же тогда? — спросила Дженнифер Т.

— Героев. — Мистер Браун снова полез в нагрудный карман, достал бумажник и вручил им обоим по визитной карточке:

— Разведчик героев, — повторил Этан. Слово «герой» приходило ему на ум уже дважды за последний час, и теперь оно показалось ему не таким странным, как в первый раз.

— А может, вы просто какой-нибудь псих, который за детьми гоняется, — сказала Дженнифер Т.

Но, даже говоря это, она знала, что этот человек с пристальными, слегка выпученными глазами и легендарным недостающим пальцем правой руки — тот самый Безымянник Браун, звездный питчер давно ушедшей в прошлое команды «Хоумстед Грейс».

— Мистер Браун, — сказал Этан, — вы не знаете, что они здесь делают? Что они строят?

— Что строят? — Безымянник Браун окинул взглядом Хотел-бич, точно только сейчас заметил, что здесь творится. Его выпуклые глаза заволоклись дымкой — то ли от старости, то ли от слез, то ли от холодного западного ветра. Он вздохнул и поскреб в затылке четырехпалой правой рукой. — Конец света готовят, вот что.

Тогда Этан вполголоса, почти про себя, произнес что-то, чего Дженнифер Т. не поняла: «Рваная Скала».

— Верно, — сказал мистер Браун. — Потихоньку, одно за другим, они разрубят все волшебные места, где Древо срастается с самим собой.

Этан встал и попятился к лесу.

— Значит, вы нашли меня, когда я еще жил в Колорадо-Спрингс?

• Предыдущая
• 15/75
• Следующая