Ничего невозможного - Астахова Людмила Викторовна - Страница 40
- Предыдущая
- 40/132
- Следующая
— А за ним послали?
— Так точно! За ним и за Финскоттом отправил своего человека в университет. Чтобы поосторожнее сказал профессору, придержал удар.
Все знали, как сильно отрекшийся маг любит Диана, ничуть не меньше, чем родители. Хитрые студиозусы решили даже воспользоваться слабостью пожилого человека, посчитав, что ежели переводить все разговоры на маленького Джевиджа, то профессора можно умилостивить и расположить к себе. Фигушки! Славословиям в адрес названого внука Ниал Кориней благосклонно внимал, а «неуды» как ставил, так и продолжал ставить без всякой пощады к лентяям и неучам.
От неимоверного количества экипажей, выстроившихся перед парадным входом в особняк Джевиджа, подъехать прямо к подъезду не получилось. Пришлось Россу неуклюже бежать по аллее, ведущей к дому, рискуя подвернуть больную ногу. Но Морран с Грифом едва угнались за ним.
Сойти с ума можно было только от одной суеты и суматохи, воцарившихся в доме. Везде бродили подчиненные Лласара Урграйна — акторы, выискивая остаточную магию, все лампы горели в полную силу, прислугу допрашивали полицейские стражи, переругивались донельзя раздосадованные охранники, и гул от звука голосов, нервных всхлипываний, передвигаемых с места на место предметов обстановки стоял такой, будто особняк по Илши-Райн превратился в огромный растревоженный улей.
— Росс! Наконец-то вы здесь!
Лласар Урграйн и не думал скрывать своей крайней озабоченности. Мрачное лицо его выражало одновременно решимость и растерянность. Он тоже не ожидал столь наглого налета на один из самых охраняемых домов в столице. Но не это самое паршивое — всемогущий шеф Тайной службы Эльлора точно так же терялся в догадках, как обычный смертный обыватель, оказавшийся на месте дерзкого преступления.
— Проклятие! Как такое могло случиться? Как? — вместо приветствия воскликнул Джевидж, пожимая руку командору.
— Пока не знаю, но магия тут определенно замешана.
— Даетжина? — прищурился злобно Росс. — Или кто-то из Ковена?
— Ничего не могу сказать, ибо не ведаю, — честно ответил Урграйн и бессильно развел руками. — Делать выводы рано.
Росс выругался, отдавая дань казарменной юности крепостью словесных оборотов. Давненько от него никто не слышал ничего подобного. Просто сил сдерживаться больше не осталось. Что и говорить, список его врагов занял несколько страниц мелким убористым почерком. На похищение ребенка решились бы, разумеется, далеко не все, но кое-кто мог рискнуть, ради возможности надавить на несговорчивого канцлера империи.
— Где Фэйм? — осторожно спросил Джевидж.
— Наверху. С Лалил.
— Как она?
Командор поглядел на старого друга со странным выражением, будто не знал, что ответить. Даже губу закусил от волнения.
— Ваша жена — исключительная женщина, Росс. Право слово, я никогда не встречал раньше такого удивительного самообладания и подлинного мужества, как бы ни странно прозвучали мои комплименты в адрес леди. Она сумела взять себя в руки.
Джевидж горько и понимающе усмехнулся.
— Я пойду к ней.
И каждая ступенька вела прямиком на эшафот, где казнили преступника и предателя, не сумевшего защитить самых близких, самых любимых. Что сказать? «Я обманул твои ожидания. Я оказался плохим отцом и недостойным мужем»? Как думаете, поможет Фэйм такое честное признание, вернет сына?
Детская оставалась закрытой, и доступа туда, кроме дознавателей из Тайной службы, не было никому, а Фэйм вместе с мис Лур, Кири и везунчиком Рико устроились в будуаре миледи, наверное, в единственной темной, неосвещенной комнате. Миледи, обхватив себя за плечи, стояла у окна спиной к двери, но, когда дверь скрипнула, резко развернулась.
— Росс!
И протянула руки в поисках защиты и поддержки.
Джевиджу хорошо знаком был душераздирающий взгляд, от которого звенит в ушах, словно от дикого вопля. Означающий, что его ласковой и выдержанной Фэймрил настолько больно, что она не может даже кричать.
Росс принял ее в свои объятия, прижал к себе крепко-крепко, чтобы самым простым, самым понятным способом подтвердить данную ВсеТворцу клятву — стать одной плотью, разделить каждый день и час во всех бедах, радостях и печалях, устоять в миг нужды и отчаяния, опираясь друг на друга. И чувствуя, что блузка на груди у жены насквозь пропиталась молоком, давший себе клятву не раскисать Джевидж едва не разрыдался. Его крошечный сын у похитителей, его жена убита горем, а он сам не знает, на каком свете находится, и ничего не может предпринять, чтобы им обоим помочь.
Милосердие ВсеТворца бесконечно, а терпение безгранично. В неизбывной мудрости своей Он даровал Фэймрил забвение о нескольких часах, которые последовали за тем мигом, когда она обнаружила пропажу Диана. Словно учитель смывает тряпкой со школьной доски ошибки школяров, стерся из памяти леди Джевидж час беспросветного безумия, когда она, должно быть, совершенно утратила человеческий облик, обернувшись чувствами и поступками в утратившую детеныша самку неразумного животного. Фэйм не помнила, ни что говорила, ни что творила, ни на кого бросалась с кулаками, а когда в себя пришла, то обнаружила рядом Лалил с нюхательной солью в правой руке и огромным мужским носовым платком в левой.
— Плачьте, миледи! — строго приказала акторша тоном, не терпящим возражений, и вручила платок.
И Фэйм поплакала — вволю и навзрыд, с каждой пролитой слезинкой понимая правоту мис Лур, которая знала толк в горевании. Словно облако животного ужаса, застившего глаза, пролилось наконец-то дождем, освободив место для здравых мыслей. Слезы горю не помогут — это истинная правда, но и вреда от них много меньше, чем принято считать. Легче не стало, зато теперь Фэйм могла рассуждать. И пока терпеливо ждала появления Джевиджа, обдумать множество версий. Начиная с самой страшной… которую миледи даже додумать не смогла без того, чтобы не свалиться в обморок, и заканчивая подлинным самобичеванием. А вдруг это расплата за одну только смутно оформившуюся мысль — рассказать супругу про условие Великого Л'лэ? Клялась молчать и, сцепив зубы, держала обещание, испытав облегчение, только когда Кориней рассказал о своем открытии. Должно быть, профессор был приятно удивлен здравомыслием женщины, сразу смирившейся с магическими способностями сына. Но знать, что муж именно поэтому отвергает Диана, мучительно и втройне обидно. Ведь их малыш особенный, ни капельки не такой, как прочие маги.
— Росс, ты ведь тоже считаешь, что это не… убийство, а похищение? — с нескрываемой надеждой спросила Фэйм, чуть отстранившись от мужа и заглядывая ему в глаза.
— Да, это более всего похоже на похищение, — согласился он.
Голос Джевиджа звучал глухо, но вполне уверенно.
«Значит, ты и сам веришь в то, что говоришь сейчас. Это хорошо. Это вдохновляет».
— Тогда они… эти люди… должны будут сообщить свои требования?
«ВсеТворец! Что я говорю? Да люди ли они?!»
— Я тоже так думаю. Условия обязаны быть.
— Как скоро они это намерены сделать, как ты думаешь?
— Надеюсь, что завтра нам подкинут записку с ультиматумом.
«А теперь ты врешь, любимый, — догадалась Фэймрил. — Дня два или три. Именно на такой срок ты рассчитываешь, но не хочешь меня пугать».
— Если это деньги…
— Фэйм, дорогая моя, я отдам все, что у нас есть, за то, чтобы вернуть Диана живым и невредимым.
— Я знаю. Но вдруг речь пойдет не о деньгах?
Джевидж по старой привычке прикусил губу до крови. Вгрызся зубами в сухую тонкую кожицу, уподобившись упырю-кровососу из дамодарских легенд об оживших мертвецах, как если бы рвал плоть похитителей.
— Ты права. Может статься, что таким образом кто-то пытается решить серьезный политический вопрос.
— И что тогда? Как ты поступишь?
С Джевиджем, когда разговор крайне серьезен, всегда ощущаешь себя так, словно идешь по тончайшему льду или стеклу. Неловкий шаг — и уже не спастись от черной бездны, притаившейся там внизу.
- Предыдущая
- 40/132
- Следующая
