Теперь или никогда - Горшкова Яна Александровна "Sidha" - Страница 22
- Предыдущая
- 22/88
- Следующая
Аластар на несколько мгновений закрыл ладонями лицо, словно вытирая с кожи что?то липкое.
– Рассказать… Да, рассказать. Эрна… Грэйн… Я могу вас так называть?
Она кивнула.
Больше четырехсот человек на борту «Меллинтан», а поговорить не с кем. Они подчиненные, они заранее согласились с любым решением Аластара Эска, они тяжело и много работают. Так имеет ли он право возлагать на их плечи бремя ответственности? Ни в коем случае. Они не заслужили такого, нет, не заслужили.
Грэйн тоже не заслужила, но она единственная сейчас, кто способен понять. Может быть. Она одна из тех редких людей, знакомство с которыми меняет других. Как сказочный единорог или дракон. Встретишь такого – и больше никогда не будешь смотреть на мир прежними глазами. Просто потому, что падут старые шоры.
– Пожалуй, мне не просто можно, мне нужно вам кое?что рассказать, – вздохнул диллайн. – Я только что утопил человека – отличного капитана, которого уважал и ценил. Убил за то, что он всего лишь исполнял приказ и оставался верен воинской присяге. И… еще несколько сотен честных и храбрых моряков. Пусть наш разговор станет им надгробием и поминовением, иного у них все равно не будет.
Как шуриа видят дух человеческий, так диллайн чувствуют присутствие в собеседнике дара понимания. В эрне Кэдвен он был, так же как и редкое умение услышать говорящего с нею по?настоящему.
Вот и сейчас она лишь молча прикрыла веки, дескать, говорите.
– Как выяснилось, очень тяжко в одночасье превратиться в предателя и клятвопреступника. Это мой первый опыт. – Эск усмехнулся криво и недобро. – Не так?то просто, оказывается, убивать своих… соотечественников, оказавшихся волею судьбы по другую сторону. Но ведь дальше будет больше? Так ведь, Грэйн? Очень скоро народ восстанет против эсмондов, и это будет народ, утративший бога, лишившийся веры и опоры. Это будут страшные люди. Я… мы… долго планировали это, мы затеяли это… А я ведь не знал, каково убивать своих.
– Мне приходилось, – просто сказала она. – Масштабы, конечно, несопоставимы. Но приходилось. И не единожды.
И подумала вдруг: а есть ли она, эта разница? Свои умирают ничуть не легче, чем чужие… и какая разница, если кровь равно красная у тех и других, а приказ четок и ясен? Свои… Кого считать своими? Ролфи? Между собой волчье племя грызется ничуть не менее свирепо, чем когда точит клыки на мягкое горло врага… Раз у них с Джэйффом зашел разговор и об этом тоже – под черепом?светильником на набитом осокой тюфяке говорилось просто замечательно. О разном. Так вот бывший рилиндар со знанием дела признался: «По?настоящему помнишь только первого и, пожалуй, седьмого… Если вдруг не напомнят, конечно». Грэйн тогда подумала и согласилась. Тот ролфи, которого по ее приговору и желанию повесил Джэйфф, не был для Грэйн ни первым, ни седьмым. Лицо и даже имя его стерлось в памяти, заслоненное другими именами и лицами, другой кровью. Такой же красной, как и ролфийская.
– Вас мучила совесть? Наверное, смешно сейчас говорить о таких вещах, как совесть, но поверьте, несмотря на мою одержимость, она у меня тоже есть.
– Совесть… – Грэйн криво улыбнулась, насмехаясь не над ним – над собой. – О, я не стала бы называть это так. Мне было гораздо легче, милорд. У меня есть та, кто проверяет мои деяния и не простит, если я оступлюсь…
«И у тебя тоже, диллайн, – подумала она. – Неужто ты до сих пор не чуешь?!»
– Вы сказали, что стали предателем и клятвопреступником, – словно в раздумье, продолжала ролфи, отчаявшись прочитать в глазах диллайнского князя хоть что?то, могущее быть подтверждением… Но, может быть, она просто недостаточно внимательно смотрит? – Но разве стали именно сейчас? Предатель, говорите вы. Но то, давнее предательство было не в вашей власти, милорд, вы родились уже обреченным на это. Волк, рожденный в неволе, все равно не станет псом. И если однажды он вырвется, растерзав служителя зверинца, – назвать ли его предателем? А клятвы… Что стоят клятвы, данные под пыткой или вытянутые обманом? Может быть, вы стали клятвопреступником, зачав с Джойаной первого из сыновей… но верность – она ведь только для тех, кто верен сам! Клятва должна быть взаимна, иначе не клятва она, а цепь… – Ролфи нахмурилась, стиснула руки и закусила губу, подбирая те самые слова. Впрочем, зачем придумывать что?то, когда Локка уже все сказала однажды? Он не слышит богиню? Не беда! – Локке ненавистно рабство и обман. Огненная не простирает крылья свои над стадами покорного скота. Она говорит: «Мне не нужны рабы!»
Аластар понимающе кивнул:
– Вождь, предавший своего солдата, должен ждать удара в спину? Вам проще, у вас есть боги.
Горечь и боль! Такая себе душевная изжога, сдавливающая горло и мешающая дышать. Оказывается, это очень завидно, когда у кого?то есть в кого верить, когда кто?то точно знает, какой дорогой отправится его душа после смерти. И если так обидно и противно диллайнскому князю, то каково же будет обычному фермеру? Или рабочему с фабрики, или хозяину лавчонки, или солдату?
– Предвечный обманул эсмондов, эсмонды – диллайн, диллайн своей кровью отравили своих же детей. Бесконечная цепь предательств, да. Но теперь, когда возврата нет, когда мне придется стать вождем и возглавить мятеж… смогу ли я разорвать этот порочный круг обмана и предательства? Я толкну Синтаф в бездну, и, возможно, он заслужил, но… Я все время спрашиваю себя, имею ли я право, если не ведаю, куда вести свой народ, тех, кто пойдет за мной?
И добавил, бурча под нос, как бы разговаривая сам с собой:
– Меллинтан не простит и не примет обратно… Тогда куда идти?
– Может быть, не стоит заглядывать так далеко? Может быть, рано спрашивать «куда»… и главное сейчас – «откуда»?
Он был и впрямь похож на хищную птицу, этот диллайн, – но не на сову, а на кречета. На гордого небесного охотника – с клобучком на голове, покорно сидевшего до поры на перчатке сокольничего… А чего еще ждать, если взяли его даже не слетком, а и вовсе гнездарем? Но ловчая птица – не собака. Нужно только вспомнить, только поверить… Себе поверить, и тогда боги поверят в тебя. И не только в тебя, в тех, кто пойдет за тобой, – тоже.
У диллайн, наверное, не так, и вряд ли Эск поймет… хотя понял же Джэйфф! И Джойн поняла тоже. Надо попытаться. Надо сделать.
– Вы знаете, откуда взялось наше ролфийское: «Невиновных нет»? Сигрейн прокляла всех шуриа за то, что сделали от силы человек десять… и все мы расплачиваемся за ее Проклятье. И не ропщем, ибо мы – виновны. Все в ответе за поступок одного, но и один способен рассчитаться за всех. Вы – способны. Иначе всего этого не было бы.
Она чуть виновато развела руками и добавила:
– Я не очень хорошо умею рассуждать о таких вещах, но… Мне кажется, что никто не поймет вас лучше, чем мой Князь.
«Нет, эрна! Так не пойдет!»
Диллайн уставился на собеседницу немигающим взглядом:
– Сейчас и здесь – вы и ваше слово важнее княжеского, Грэйн эрна Кэдвен. Вы – мой судия.
«Не слишком ли много для одной ролфи? – с отчаянной горечью подумала Грэйн. – Кто я, чтоб твой первородный сын ждал моего суда, Огненная? Разве по нраву тебе, чтобы приемные дети судили родных? Не слишком ли…»
«Не слишком!!! – яростным клекотом ответила богиня. – Спрашивай себя, а не меня, Верная! Себя! Я уже осудила их однажды – осмелишься теперь оправдать?»
Та, что вонзила когти в плечи Грэйн, была Локкой, но она же была и Меллинтан – ярость не только битвы, но и познания. Но еще и Дилах была она. И каждый огонь, где бы он ни горел, – все равно Ее огонь…
– Хорошо, – она смотрела в упор на Эска, но отвечала не ему, а богине. – Пусть так. Не моего приговора ты ждешь, потерянный сын, но – Матери. Но я скажу, и пусть она слышит, и пусть карает, если сочтет, что я лгу! – Грэйн уже не замечала, что говорит ему «ты» – это было неважно здесь и сейчас. – Ты не предатель. Но ты стал бы им, если б скрыл то, что узнал. Стал бы предателем, если б отдал им детей Джойаны. Стал бы, если б спустил флаг сегодня и обрек своих людей на петлю… Ты не предатель, диллайн. Слышишь, Огненная?! – Ролфи свирепо оскалилась. – Ты хотела моих слов, так вот они! Он – не предатель. Он – твой сын, и плоха та мать, что отказывается от сыновей! И – мой брат, даже если Ты не желаешь его знать! И еще скажу тебе, Локка…
- Предыдущая
- 22/88
- Следующая
