Дары ненависти - Астахова Людмила Викторовна - Страница 9

Она и впрямь стиснула зубы так, что еще чуть-чуть, и раскрошились бы, и зажмурилась, пытаясь отвернуть голову, но цепкие пальцы больно впивались в растрепанную косу и не давали пошевелиться.

– Смотреть на меня! – рявкнул комендант. – Что, даже и теперь не возмутишься?! Не припугнешь меня своей новенькой саблей, ты, жертвенная телка?! Тебе не мундир, тебе белое платье[5] надевать впору! У любой портовой девки больше чести, чем у тебя! Я окажу тебе очень плохую услугу напоследок, дочь торговки. Я тебя не обесчещу. Хочешь знать почему? Потому что нельзя лишить чести того, у кого ее и так нет! И не было никогда! – Он намеренно грубо оттолкнул ее и брезгливо вытер ладонь о штанину. – Не обольщайся, Конри тоже на тебя не польстится. Зато он наверняка подложит тебя под кого-нибудь очень нужного, а после, если ты хорошо ему прислужишь, прикроет твой срам, да хоть бы и генеральскими эполетами! Так что свои три медянки[6] ты всегда будешь иметь, ведь шлюха никогда не останется без работы, особенно если она напялила мундир! А теперь пошла вон, девка. Через час в форт Бриннан выходит обоз, можешь добраться с ним до первой же почтовой станции. И чтоб духу твоего здесь не было к третьей страже!

Грэйн коротко и шумно вздохнула, почти всхлипнула, но не произнесла ни слова. Старательно глядя куда-то в стену, она почти на ощупь выбралась из кабинета, но не споткнулась ни разу и дверь за собой притворила аккуратно и тихо. Так же слепо она прошла несколько шагов по пустынному в этот час коридору и, лишь когда завернула за угол, откуда уже не могла видеть дверь кабинета Фрэнгена, позволила себе на пару мгновений прислониться к стене и перевести дух. Постояла так, прикрыв глаза и выравнивая дыхание, а потом выпрямилась, поправила свой сбившийся набок шарф и перевязь и спокойно, хоть и быстро, зашагала в женскую казарму. До отхода обоза ей еще надо было успеть собраться в дорогу.

Задняя ось почтовой кареты треснула почти на середине старого, еще имперских времен, каменного моста через Брейн. Ничто, как водится, не предвещало поломки: путешествие длилось уже третий день, и Грэйн приспособилась дремать, привалившись плечом к жесткой войлочной обивке салона. Место ей досталось у самой дверцы, и неторопливо проплывавшие мимо унылые пейзажи холмистого Бриннси неплохо убаюкивали, а постукивающие по крыше капли навевали томительные и долгие сны, полные дождя и тумана. В карете дуло изо всех щелей, но девушка уютно куталась в благословенное тепло шинели и плыла, покачиваясь, в этом чуть пахнущем псиной колючем коконе, позволив себе попросту ни о чем не думать, не сожалеть и не мечтать. И – о да! – и не вспоминать тоже. Надо сказать, что Грэйн это удавалось. За три пятилетия, проведенные среди сырого кирпича, влажного гранита и вечных туманов Логгэнси, любой привыкнет отстраняться от внешнего мира и засыпать, едва лишь представится возможность. А что до неизбежного дорожного зла – бесконечной болтовни попутчиков, так после однообразных будней в форте Логан она не только не раздражала, но даже и развлекла бы Грэйн, если б та решила вдруг прислушаться.

Ко многим неоспоримым достоинствам офицерского мундира, пусть даже и вспомогательных войск, следует прибавить еще то, что подобный наряд имеет счастливое свойство ограждать свою обладательницу от нежелательного общения. Без малого триста лет прошло с тех пор, как Вилдайр Эмрис, владыка Архипелага, прикинув соотношение сил – своих и брата-соперника, правителя континентальной Империи, рассудил, что не слишком ли много здоровых и крепких мужчин протирают штаны на должностях, не требующих ни сил, ни особенной отваги? Всех этих интендантов, писарей, возчиков и ключников вполне способны были заменить храбрые и верные дочери Ролэнси, и они заменили. И это несмотря на то, что весь цивилизованный мир дружно ужаснулся и трижды сплюнул в сторону «вояк в юбках». Да что говорить о врагах и якобы союзниках, когда даже собственные подданные Вилдайра Эмриса восприняли его указ, скажем так, неоднозначно. Но если уж Хозяин Островов приказывал, спорить не смел никто.

Честно говоря, Грэйн искренне восхищалась собственным князем. Давно сгинул в хаосе династических игрищ его вероломный брат, загнивала и постепенно распадалась некогда хищная и неустрашимая империя Первых, а Волк Архипелага живет, здравствует и все так же прочно держит власть в Ролэнси. И кажется, что Вилдайру Эмрису все нипочем, с такой легкостью и невозмутимостью разрешает он извечные властные противоречия. Архипелаг прекрасен, но уязвим. Слишком мало земли, пригодной для возделывания, слишком много скал, болот и бесплодных пустошей. И слишком много эрнов-землевладельцев. А между тем дробить владения нельзя – тогда эрны, опора престола и костяк армии, обнищают и выродятся. Не дробить – тоже нельзя, ведь это значит плодить безземельных из младших сыновей гордых владетелей трех священных эйров камней и болот. Что же делать? И Вилдайр находит выход изящный и простой. Армия. Не хочешь терять статус землевладельца, младший сын? Добро пожаловать под знамена Бегущего Волка. Отдай три пятилетия короне, и можешь всерьез рассчитывать на свои собственные три эйра. Жаждешь свободы и материальной независимости, девица? Подари княжеству Ролэнси троих сыновей – и можешь смело требовать развода и содержания у нелюбимого мужа. Слишком долго ждать? Тогда ступай в армию, и после пятнадцати лет во вспомогательных войсках тебя ждет почетная отставка в чине прапорщика, немалое «государственное приданое», ежегодная пенсия и свобода самой распоряжаться собственностью. Или даже получить образование наравне с мужчинами. Справедливости ради стоит заметить, что женщины Ролэнси к свободе и равенству особенно не стремились, и поистине до пределов отчаяния должна была дойти девица, чтоб завербоваться в армию. Право же, существовали гораздо менее скандальные способы добыть желаемое. Отставная «воительница», невзирая на все княжеские поощрения и привилегии, в плане брака могла рассчитывать разве что на вдовца или безденежного и безземельного пройдоху, купившегося на «волчье приданое». Конечно, за три сотни лет единодушное осуждение в адрес таких женщин несколько поутихло, перейдя из открытого презрения в стадию молчаливого неодобрения, но все же, все же…

Что касается барышни ир-Марен, то выбора у нее не было. Альтернативой мундиру было разве что белое платье шлюхи, но до такого дочь осужденного, но все-таки офицера опуститься не могла.

«А если очень повезет – прощение семейных грехов… – хмуро вспомнила Грэйн собственные девичьи мечты, созерцая унылые холмы Бриннси сквозь запотевшее стекло дверцы. – Глупо было надеяться на это, но я и не надеюсь. Я просто знаю. И Фрэнген это подтвердил».

Она угрюмо поджала губы, в очередной раз запрещая себе вспоминать коменданта: то, что он сказал ей и что сделал… и что не сделал. Хвала Огненной Локке, сей мерзкий тип остался там, позади. Пусть себе прорастает поганками в кольце холодных стен форта Логан и захлебывается собственным ядом. Она терпела его бесконечно долго, но все-таки выдержала. Она преодолела все и свободна отныне, и бессильная злоба бывшего командира больше не в силах ее задеть. Насколько же Фрэнген должен был ненавидеть Конри, чтоб выболтать ей такие опасные секреты!

Говоря по чести, Грэйн отнюдь не была шокирована откровениями коменданта касательно личности и методов лорда-секретаря. Для девушки, в столь юном возрасте лишившейся не только статуса в строгом иерархическом обществе Вторых, но и отцовского имени, не говоря уж о земле, заподозрить лорда Конри в излишнем благородстве и неуместной чистоплотности было по меньшей мере наивно. А от наивности Грэйн избавилась вместе с чистеньким форменным платьицем воспитанницы пансиона для благородных дев. Дочь предателя вышвырнули оттуда, словно бракованного щенка из помета – за шкирку и в канаву. И точно так же, без лишних церемоний, выкинули из поместья Кэдвен вдову предателя вместе с младшей его дочерью. Милосердные законы Ролэнси не перекладывали вину мужа и отца на жену и детей, однако, поскольку капитан Кэдвен был лишен дворянской чести, то и безземельная его супруга лишилась прав на владение поместьем. Также и дочери перестали именоваться «эрни», а потому не могли больше ни получить достойное лишь дворянок воспитание, ни рассчитывать на хороших женихов…