Патент АВ - Лагин Лазарь Иосифович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/75
• Следующая

А непонятная судьба прославленного автора универсального автомобильного тормоза Франциска Боуро, который несколько лет с увлечением работал над изобретением механической штамповки одежды из особого вещества, названного им «боурином»! Это изобретение должно было совершить подлинный переворот в производстве одежды. За гроши каждый мог бы получить прочную, красивую и выштампованную идеально по фигуре одежду. Все газеты страны сообщали, что работа Боуро приближается к концу. Но спустя примерно полгода Боуро вдруг заявил, что с «боурином» у него ничего не вышло, и он навсегда прекращает свои изыскания. Самые ловкие, самые опытные репортеры пытались выведать у него причины этого неожиданного решения и ничего не добились. Все успокоились, прочитав в газетах статью известного врача, объяснившего, что в данном случае, очевидно, имеет место заболевание нервной системы. И это было похоже на истину: Франциск Боуро купил себе дорогую виллу на побережье и пьянствовал в ней беспробудно около года, пока не умер от белой горячки.

А Вальтер Смит, который работал над синтетическим сахаром, а изобрел вместо него вкусно пахнущую массу для мощения автострад!

Кто мог догадаться, что и самоубийство молодого Боротти, и белая горячка старика Боуро, и неожиданный поворот в работе Вальтера Смита, и великое множество других газетных сенсаций были результатом деятельности научно-исследовательского бюро скромного общества, помещавшегося на пятьдесят третьем этаже мрачного небоскреба на улице Процветания.

Не следует думать, что контора А.О. «Тормоз» совершала какие-то уголовные деяния. Все, что она делала, не выходило за рамки законности. Более того, самоубийство Анжело Боротти и нелепая смерть Боуро произвели самое тягостное впечатление на руководителя научно-исследовательского бюро профессора Нахтфеллера, потому что Боротти был его любимым учеником, а Боуро — одним из ближайших друзей.

— У нас нет и не может быть оснований выходить за рамки законности, — пояснил как-то Примо Падреле в тесном кругу директоров «Тормоза». — В крайнем случае, нам выгоднее раздвинуть эти рамки путем разумного воздействия на законодательство. И разве только в самом крайнем и неотложном случае, если на карту будут поставлены интересы страны и культуры… — Он замолчал на мгновение, и все поняли, что речь идет об очень выгодном деле… — Только в таком исключительнейшем случае мы, пожалуй, были бы вынуждены презреть некоторые обветшалые установления.

Бюро информации руководило широко развернутой сетью тайных корреспондентов. От них оно получало сведения о том, кто, где и над каким изобретением работает.

Научно-исследовательское бюро изучало хозяйственное значение этих работ, коммерческая группа принимала все меры для того, чтобы приобрести патенты, признанные заслуживающими внимания, финансовая — производила соглашения с изобретателем. Приобретенные патенты поступали в сейф «Тормоза», одни — на время, другие — навсегда.

Первые достаточно быстро и выгодно перепродавались заинтересованным фирмам. Фирмы применяли их на производстве, и в нервный, бурный и неверный поток товарооборота забрасывались очередные разнохарактерные новинки: могучие станки и универсальные озонаторы для уборных, пылесосы и распылители, чудесные лекарства и самые смертоносные яды, выпрямители для курчавых волос и щипцы для вечной завивки, холодильники и электрические плиты…

Но приобретение патентов для перепродажи и последующей их реализации было в практике «Тормоза» только прибыльным отходом. Целью существования «Тормоза» и основным источником его неимоверных прибылей являлось приобретение таких патентов, которые заранее обрекались на очень долгое, а иногда и бессрочное заточение в секретных ящиках сейфа. Как правило, это были патенты самых блистательных и благодетельных для человечества изобретений.

Взять хотя бы «боурин» Франциска Боуро. «Тормоз» уплатил за патент «боурина» полмиллиона кентавров, а зарабатывал на нем ежегодно свыше одиннадцати миллионов. Для этого пришлось дополнительно затратить всего около тысячи кентавров на завтрак у Примо Падреле. На этот завтрак были приглашены руководители швейных, хлопчатобумажных, суконных и шерстезаготовительных компаний, а также представители синдикатов «Овцевод» и «Аржантейя-хлопок».

Отставной вице-министр финансов сделал краткую, но вполне исчерпывающую информацию о «боурине», и у гостей господина Падреле решительно испортился аппетит. Они сразу поняли, какие крупные огорчения сулил им запуск в производство изобретения маститого Франциска Боуро, и с радостью согласились уплатить «Тормозу» в течение двух дней одиннадцать с лишним миллионов кентавров и в дальнейшем ежегодно вносить такую же сумму, лишь бы задержать осуществление замечательного изобретения Франциска Боуро.

Прошло несколько дней, и цены на ткани и готовые изделия одновременно по всей стране были повышены на пять процентов, что с лихвой перекрыло одиннадцать миллионов, перечисленных на текущий счет «Тормоза». Так население страны, само того не подозревая, в течение ряда лет аккуратно платило за то, что его ограбили.

И вольно же было Франциску Боуро принимать так близко к сердцу судьбу своего изобретения!

Что же касается Анжело Боротти, то всем известно, что итальянцы чрезвычайно экспансивные люди, и обстоятельства, приведшие флегматичного старого Боуро к хроническому алкоголизму и белой горячке, толкнули молодого и горячего Анжело Боротти в воду.

Вальтеру Смиту, создателю синтетического сахара, обладавшего прекрасными вкусовыми качествами и стоившего в три раза дешевле тростникового, довелось даже присутствовать на деловом банкете у Примо Падреле. Приглашенные сахарозаводчики, руководители кондитерских трестов и крупнейших фирм, производивших сахарный тростник и сахарную свеклу, пили кофе с синтетическим сахаром, ели конфеты необыкновенно тонкого вкуса и аромата, изготовленные поваром господина Падреле-старшего на синтетическом сахаре, и покорно согласились уплатить «Тормозу» астрономическую цифру, лишь бы не было реализовано изобретение Вальтера Смита.

Несчастный изобретатель испытывал во время этого зловещего банкета такое чувство, как будто при нем медленно убивали любимого ребенка. Однако он взял себя в руки и без лишних слов согласился разработать способ производства нового материала для мощения автострад, в котором основным полуфабрикатом должен был служить смешанный с древесными опилками синтетический сахар.

На этом составе прекрасно заработали и благоразумный Вальтер Смит и акционерное общество «Тормоз». Как раз с этого времени и развернулось по всей стране усиленное строительство вкусно пахнущих автострад, аромат которых производил такое неизгладимое, а зачастую и просто дурманящее впечатление на посещавших страну прекраснодушных иностранцев.

Справедливость требует отметить, что в деле доработки этого изобретения Вальтера Смита немалую помощь оказало научно-исследовательское бюро «Тормоза», возглавляемое профессором Эгоном Нахтфеллером. И почтенный профессор получил при этом не только материальное, но и ублюдочное научное удовлетворение.

Еще не так давно, лет шестьдесят-семьдесят тому назад, возникновение общества, подобного «Тормозу», было бы не более практичным, нежели компании по предотвращению восхода солнца или океанских приливов.

Теперь уже не то. Интересы капиталистической прибыли все чаще и все решительней становятся на пути самых блистательных и самых благодетельных изобретений.

Пусть простят мне те читатели, которым эти истины были и до того известны. Мне хотелось, чтобы не оставалось никаких недоумении, почему в двери скромного домика бакбукского врача Стифена Попфа постучался представитель акционерного общества «Тормоз».

Вдова Гарго убрала со стола и ушла домой. Попф пригласил гостя наверх, в кабинет, недоумевая, какое дело может иметь к нему представитель компании, производящей тормоза. Господин Синдирак Цфардейа, слишком изящно одетый и слишком изысканный в манерах, чтобы быть настоящим джентльменом, плавно опустился в предложенное ему кресло и попросил разрешения закурить. Затем вынул дорогую сигару и стал очень тщательно обрезать ее кончик, время от времени бросая испытующие взгляды на хозяина. Тот спокойно выжидал, пока гость закурит и приступит к разговору.

• Предыдущая
• 31/75
• Следующая