Сценарий схватки - Лайл Гэвин - Страница 17

• Предыдущая
• 17/66
• Следующая

Революции здесь можно было сосчитать по большим проспектам. Каждый новый правитель, приходивший к власти, прокладывал новый проспект, обсаживал его королевскими пальмами, называл своим именем, новые служащие набивали карманы взятками и поспешно принимались строить свои резиденции в самом современном стиле вдоль этого проспекта. Но пять лет спустя появлялся новый правитель, он прокладывал новый проспект и новые люди строили новые дома в новом стиле. Никто не перестраивал покрытые липкой грязью покосившиеся дома на узких улицах, примыкавших к проспектам. Люди, жившие там, никогда не достигали чинов, позволявших носить оружие, поэтому не принимали участия в последней революции и не будут принимать участия в следующей. Им никто ничего не был должен.

Такси выехали на проспекты: на проспект Линкольна, затем на проспект Вашингтона и наконец на проспект Независимости. Дело кончалось тем, что большинство проспектов обретало именно такие имена: это были либо имена героев, живших достаточно давно или достаточно далеко, чтобы иметь хоть какое-то политическое значение, или абстрактные идеи вроде independencia или libertad[7], которые каким-либо образом были связаны с любой революцией. Особой разницы не было. Новая libertad приходила каждые пять или десять лет, но по-прежнему на каждом углу стояла пара солдат в серой форме с карабинами и восемнадцатидюймовыми полицейскими дубинками, чтобы постоянно напоминать о том, что сейчас вы действительно libre[8].

После прихода последней libertad было решено, что теперь город будет новым Майами-бич, и построено три современных отеля. Мы проехали через весь город к самому большому и лучшему из них, "Американа".

Он стоял в конце длинного проспекта королевских пальм: это было пятиэтажное здание в форме полумесяца, точная копия отеля "Фонтенбло" в самом Майами-бич. Каждый номер гарантировал вам наличие собственного балкона и кондиционера, а каждый посыльный, лифтер и официант на этаже гарантировал услуги сводника. Может быть, это делало место похожим на страну, которая была нужна Уитмору. Для меня же это означало уик-энд, который можно провести за выпивкой.

Я забросил свой чемодан в номер, немедленно отправился в бар на террасе и заказал себе пиво. Времени было около половины первого. Десять минут спустя появился режиссер; увидел меня, подумал, сможет ли сделать вид, что не заметил, пришел к выводу, что пожалуй это ему не удастся, и подошел.

– Если бы у меня были песо, я бы вас угостил, – объявил он.

– У меня есть.

Он позволил мне угостить себя виски, а затем спросил:

– Как вы меняете здесь деньги?

– Обратитесь к посыльному. Официальный обменный курс составляет один песо к одному доллару. На самом же деле должно быть около полутора песо. Не соглашайтесь на сумму, меньшую чем один тридцать пять. И не забудьте обменять ваши песо перед отъездом: официально вы не имеете права вывозить валюту, так что ни один банк за границей их не примет.

– Боже мой! – Он отхлебнул из своего стакана. – Мы никогда не сможем здесь ничего снять. Они обманут нас как слепых котят в тот самый момент, когда мы привезем сюда всю команду, так как понимают, что мы от них зависим.

– Скажите об этом Уитмору.

– Я уже говорил ему. – Он осмотрелся по сторонам. – Вы должны попытаться сказать ему об этом. Кажется у вас хорошие отношения с боссом.

Я предоставил этому замечанию возможность одиноко исчезнуть и начал набивать трубку.

Выждав приличное время, он спросил:

– Как вам на свежий взгляд наш босс?

– Он высокого роста.

Поскольку продолжать я не стал, он снова спросил:

– Это все, что вы заметили?

– Еще он очень широкоплечий.

– Хорошо, Карр, я понимаю. Но просто скажите мне хоть что-нибудь. Я даже не могу себе представить, что такой человек, как вы, может не иметь своего мнения. – В этот момент в бар вошли Уитмор, Луис и Джи Би. Режиссер проглотил остатки виски и сказал быстро и тихо, – Проверьте свой контракт. Со мной все совершенно ясно: я просто режиссер.

Он соскользнул со стула и пошел прочь, кивнув Уитмору.

Тот положил обе руки на стойку бара и осмотрел все сверху донизу.

– Пиво – правильно? Хорошо. Quatro[9] пива! – И высыпал пригоршню песо на стойку.

– Вы уже успели поменять доллары, – заметил я.

– Приятель, единственная вещь, которую мне нет никакой надобности делать, так это менять деньги. У меня примерно четверть миллиона долларов осели на этом острове: это замороженная прибыль от всех моих чертовых картин, которые они показывали здесь последние двенадцать лет. Очень приятно выписать чек и истратить хотя бы часть из них.

Я кивнул и поднес третью спичку к своей трубке. Опыт подсказывал мне, что в данной обстановке это было самым разумным.

Уитмор спросил:

– Вам действительно нравится эта штука?

Спичка догорела, а трубка так и не раскурилась. Я вынул ее изо рта и осмотрел.

– Мне сказали, что вам это тоже нравится.

– Не только вам, приятель. Но, может быть, вы предпочтете сигарету?

– Если вы настаиваете. – Я положил трубку и закурил его сигарету.

Джи Би устало покачала головой.

– Есть парень, который смакует цену сигарет.

– Все в порядке, Кейт. Вы арестованы, – сказал Нэд.

Он стоял, широко расставив ноги и указывая коротким пальцем, как пистолетом, а взгляд его был столь же дружелюбен, как паяльная лампа. И совершенно очевидно, он не тратил времени даром: Нэд был все еще в грязном пилотском комбинезоне со множеством молний и карманов и толстым коротким револьвером в наплечной кобуре. В тщательно отлаженном полумраке бара он выглядел как в сцене одного из фильмов Уитмора, где герой вваливается без рубашки на бал в одном из южных штатов.

Двое рослых полицейских аэропорта в белых шлемах с тяжелыми кобурами смотрели так, словно все это их не касается. Однако это не мешало им двигаться ко мне.

В этот момент Джи Би соскользнула со своего стула и жестко заявила:

– Я адвокат мистера Карра. Не могли бы вы мне сказать, в чем заключается обвинение?

Нэд повернул голову и подозрительно покосился на нее. Потом мрачно сказал:

– Да, думаю, следовало ожидать, что появится кто-то вроде вас. Ну, для начала скажем, что речь идет об убийстве и военных действиях, а затем посмотрим, что из этого получится.

Она сняла солнцезащитные очки и посмотрела на него так, словно он вышел из стены.

– Вы совершенно уверены, что имеете право провести арест?

– Да. А вы уверены, что имеете право осуществлять здесь адвокатскую деятельность?

Она одарила его снисходительной улыбкой.

– Мне бы не хотелось, чтобы вы строили из себя дурака – независимо от того, кем вы являетесь на самом деле.

Похоже, наступило время представить присутствующих друг другу. Я так и сделал.

– Полковник Нэд Рафтер, командующий республиканской эскадрильей истребителей. Позвольте представить вам мисс Джи Би Пенроуз. – Я махнул рукой в сторону стойки. – И вы, конечно, узнали Уолта Уитмора и Луиса Монтеррея.

Конечно, он их не узнал; он смотрел только на меня. Нэд медленно поднял руку к своей короткой шевелюре, почесал в затылке и сказал:

– Да, думаю, мне следовало ожидать, что появится кто-то вроде вас. – Потом снова повернулся ко мне. – Я смотрю, ты позаботился подобрать свидетелей, прежде чем ударить.

Уитмор протянул руку.

– Рад познакомиться, полковник. Не хотите пива?

Нэд посмотрел на протянутую руку, затем покачал головой.

– Я пришел за ним. Этим я и должен заняться.

– Что бы вы не предполагали, но я все время находился там, – сказал Уитмор.

– Да. Кажется, я начинаю понимать.

Джи Би снова вкрадчиво спросила:

– Так в чем же состоят обвинения, полковник?

– Я бы хотел, чтобы Кейт сделал заявление перед генералом, ведущим расследование, – проворчал он. – Пока мы этого не сделаем, он не имеет права исчезать.

• Предыдущая
• 17/66
• Следующая