Сценарий схватки - Лайл Гэвин - Страница 22

• Предыдущая
• 22/66
• Следующая

Большая часть остальных отметок, пожалуй, относилась к посадочным полосам для небольших самолетов, построенным на больших плантациях. Они были недостаточно длинными для регулярного использования военными самолетами, но неплохо знать о них на случай вынужденной посадки.

Нэд, одетый в шикарный белый купальный халат, очень странно выглядевший в сочетании с большими волосатыми руками и торчавшими из-под халата ногами, вышел из ванной. Он быстро и подозрительно взглянул на меня, но не приказал отойти от карты. Тем не менее я отошел, сел за карточный стол и принялся возиться с трубкой.

– Пожалуй, это одна из лучших оперативных комнат, которую мне когда-либо приходилось видеть, – заметил я.

– Мы здесь проводим уик-энды. – Он кивнул на потолок. – У генерала здесь на крыше пентхауз.

Если подумать, все логично: гораздо легче защитить от убийц крышу небоскреба, чем обычный дом. И кроме того, это решало все проблемы с обслуживанием.

– А что генерал Кастильо?

Нэд хихикнул.

– Бедный безумец живет в палатке, его едят насекомые. Он руководит доблестной армией непосредственно на поле боя.

– А почему доблестные военно-воздушные силы тоже не живут в палатках? Ваша передовая база недостаточно безопасна? Или у вас проблемы со снабжением?

Он улыбнулся, но губы остались крепко сжаты. Возможно, он был готов поговорить об армии, но не собирался выдавать никаких секретов военно-воздушных сил.

Я устроил своей трубке короткую прогулку, чтобы она немного подышала свежим воздухом, чего была лишена уже три раза. В конце концов я вновь оказался перед холодильником и снова наполнил свой стакан. Нэд кивнул, чтобы я принес ему вторую бутылку пива. Я вернулся к столу и зажег третью спичку.

– Ты не хочешь поесть? – спросил Нэд.

– Нет, спасибо.

– Я мог бы приготовить сэндвичи.

– Если хочешь, ешь их сам.

Немного спустя он спросил:

– Льда не нужно?

– Нет.

– Ты хочешь быстро набраться.

– Правильно. Ведь сегодня мне запретили летать – ты же помнишь?

Он медленно кивнул. В этот момент зазвонил красный телефон. Буквально в два шага он оказался возле аппарата.

– Выпускайте передовой отряд. Скажите им, чтобы не поднимались выше десяти и передайте войскам, чтобы начали пускать дым, только когда увидят самолеты, но не раньше. – Он положил трубку. – Эти идиоты начинают жечь дымовые шашки, как только на что-нибудь наткнутся. Теперь повстанцы знают, что это означает, и успевают скрыться, прежде чем мы успеваем до них добраться.

– Как ужасно неспортивно с их стороны.

Он не ответил. Моя острота просто повисла в воздухе вместе с дымом от трубки, прокисла, похудела и умерла. В комнате стало очень тихо. Только радиоприемник что-то тихо говорил самому себе. Некоторое время спустя я поднялся, чтобы налить себе еще одну порцию выпивки, и обнаружил, что двигаюсь на цыпочках и открываю дверцу холодильника так осторожно, как только могу. Я открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не сделал этого и просто прислушался.

Вам может не нравиться человек, который сидит в другой кабине. У вас может возникнуть желание убить его, не из злости, а холодно и расчетливо и достаточно осторожно, чтобы заставить себя подождать, когда вы окажетесь достаточно близко, чтобы расстрелять не самолет, а кабину. Но вы понимаете его; вы не можете его не понимать. Потому что приборы, на которые он смотрит, ручки управления, которыми он действует, точно такие же, как и у вас. Потому что проблемы скорости и высоты, дистанции и топлива, солнца и облаков, являются и вашими проблемами. Вы знаете его значительно лучше, чем пехотинца, сражающегося на вашей собственной стороне, борющегося за ваше собственное дело.

Поэтому вы можете не любить его или его дело. Но вы должны сидеть смирно, дышать тихо и прислушиваться, когда человек, которого вы знаете, принял решение действовать.

Прошло довольно много времени. Кондиционер гнал такой холодный воздух, что это заставило меня вздрогнуть. Нэд сгорбился у другого конца стола и просто прислушивался к звукам, доносившимся из радиоприемника.

Вдруг приемник что-то быстро залопотал по-испански. Нэд схватил телефонную трубку и закричал:

– Скажи этим глупым коровам, чтобы говорили по-английски! Хименес может прослушивать этот канал!

Он швырнул трубку на стол.

– Боже мой! никто не думает о том, что человек, купивший трехдюймовый миномет, может иметь достаточно здравого смысла, чтобы купить обычный коротковолновый приемник.

– И может научиться говорить по-английски.

Он пожал плечами.

– Я пытаюсь научить их пользоваться кодом. Но на это нужно время.

Радиоприемник слабо потрескивал, но мы не могли поймать передачи с базы: видимо, дело было в том, что несмотря на ее близость, между нею и отелем "Американа" находились горы.

Затем медленно и тщательно, как школьник на уроке, чей-то голос произнес:

– Зеленый лидер вызывает "Точку". Я вижу дым. Баррикада на дороге. Там много rebeldes[18]. Я собираюсь их атаковать. – Пауза. – Зеленый два – я ухожу влево, ухожу влево, немедленно!

– Это код? – осторожно спросил я. – А что он говорит, когда хочет что-то сказать тебе – рассказывает о своих родинках?

– Он сказал "Точка", не так ли?

– Если ты считаешь это кодовым названием для основной базы... – На самом деле мы оба не слушали... даже друг друга. Мы оба переживали плавный разворот, длинный изогнутый нырок вниз, когда вы готовите оружие к бою и последние самые опасные секунды, когда земля все ближе, и вы опускаете нос машины вниз, потому что расстояние стремительно сокращается.

Это называют "гипнозом цели", а пару дней спустя приходится проводить похороны ящика с песком, смешанным с останками пилота-истребителя размером с пшеничное зерно.

Из приемника донесся заглушенный расстоянием треск; сейчас он был слишком тихим, чтобы что-нибудь можно было разобрать.

– Они проводят два захода? – спросил я.

– На цель такого типа – да.

– И каждый имеет шанс стать героем...

Второй заход хуже всего. Если на земле кто-то остался в живых (а если нет, зачем атаковать снова?), то вы уже устроили ему генеральную репетицию: сейчас он знает вашу скорость и угол атаки.

Но какое мне дело? Если люди Хименеса смогут сбить "вампир", а чертовски мало шансов, что они устоят с ружьями, даже с легкими ручными пулеметами, против четырех его двадцатимиллиметровых пушек, это вполне меня устроит.

Я все еще лучше понимал человека в кабине самолета, чем беднягу, прятавшегося от него с ружьем за баррикадой.

Затем далекий, но становившийся все громче голос быстро произнес:

– Мы расстреляли наш munitio[19]. Баррикада разрушена. Много повстанцев убито...

– Это означает, что убито два человека и собака, – проворчал Нэд.

– Войска продвигается вперед. Я жду инструкций. Все.

Нэд взглянул на свои часы и поднял телефонную трубку.

– Скажите им, чтобы возвращались на "Точку". И передайте в войска, что на сегодня мы закончили.

Он выключил радиоприемник. Комната неожиданно показалась очень холодной, на языке я ощущал горечь от виски. Ну, ладно, может быть у следующей порции вкус будет получше. Я наполнил свой стакан, открыл окно, чтобы впустить немного теплого воздуха и дружелюбный далекий шум уличного движения на проспекте Независимости. Потом облокотился на подоконник и сделал глоток.

Некоторое время спустя я сказал:

– И на этом заканчивается наша субботняя спортивная программа из Республики Либре.

Нэд взглянул на меня, пожал плечами и шагнул к холодильнику, чтобы достать еще пива.

– Так не бывает, чтобы все бои стали великими битвами, Кейт, даже если ты профессионал. Существуют любители, которые считают себя храбрыми, потому что слышали про день "D" (день начала боевых действий – прим. пер.).

• Предыдущая
• 22/66
• Следующая