Алмазный венец севера - "Larka" - Страница 74

По поводу домовёнка Ларка заметил, что за пару лет у него не было к слуге ни единой претензии — и согласно дворянского уложения он не имел права того от себя прогнать.

— На уговоры, посулы или горсть золота тоже не позарился, — пожаловался Ларка и пожал плечами. — Что посоветуете, господа? Вроде и не дело тащить домового в страну вашей веры — но как можно прогнать или обидеть столь верного слугу?

Двое святош и паладин, польщённые тем, что у них испросили совета, откровенно призадумались. Наконец, пухленький и румяный святой отец, которого тоже наверняка не очень прельщала перспектива потеть тут на жаре, решился.

— Что ж, верность господину во все времена ценилась высоко… — на вопрос, гарантирует ли поручик всякое-такое, тот пожал плечами.

— Да что ж, ваше преосвященство… великими заклятьями малышка не владеет — чисто их домовячьими, бытовыми, когда надо быстренько мундир от грязи почистить, или посуду не замочив лапок вымыть. В общем, я за неё ручаюсь.

Воистину, что-то уж очень сильно пошатнулись устои святой веры, коль посовещавшиеся святоши согласились прочесть над этим лохматым отродьем очищающую молитву — и если не сгорит в огне праведном, тем и ограничиться.

Малышка, надо отдать ей должное, гореть или хотя бы дымиться даже и не подумала. Лишь звонко чихнула и пригладила вставшую дыбом от отвращения шоколадно-серую шёрстку. А с любопытством приглядывавшиеся люди пожали плечами и отмахнулись. Вот ещё — на слуг внимание тратить! Тем более что Ларка дипломатично предложил немного отдохнуть где-нибудь в прохладном месте — дескать, пошатывало ещё маленько — а уж вечером и переговорить вновь.

Святая сестра из Синода заметила сквозь неодобрительно поджатые губы, что то было бы очень кстати. Пока гости (чтоб их демоны в аду миловали!) будут освежаться, она успеет переговорить со столицей и получить дальнейшие инструкции. Поскольку способ, коими святоши общались на дальние расстояния, доселе так и оставался неведом королевской разведке, Ларка навострил уши. Но понял лишь, что тут опять всё круто замешано на святости — если адепт высокого ранга особым образом помолится, то в нужном месте у послушника сразу приключалось святое откровение…

На том и порешили. К основанию причала тотчас подали мягкую карету на больших и непривычно тонких колёсах. Туда и загрузили леди Хельгу вместе с ещё подозрительно зеленоватым корнетом. Домовёнке тоже пришлось отправиться с ними — под предлогом, что у миледи пока нет служанки. С ними отправилась и высочайшая святая сестра. А сам поручик согласился пройтись пешком, чтобы размяться и не ронять мужского престижа. Пухленький святой отец замялся было, но коварный Ларка заметил, что кому-то надо отправиться вперёд и распорядиться насчёт отдыха гостям — а он прибудет под присмотром святого воина.

Паладин, приняв освежающее омовение и избавившись от доспехов, чувствовал себя если и не в обещанном святым писанием раю, то уж на пороге так точно. Потому кивнул и пообещал присмотреть за еретиком. Святой отец хоть хоть и морщился, но удивительно ловко запрыгнул в седло гнедого жеребца и с искрами из-под копыт унёсся куда-то в город. И едва Ларка убедился, что в поданные следом повозки ломовых извозчиков погрузили весь багаж, а комендант порта третий раз побожился, что моряков с "Любимца ветра" пустят отдохнуть в единственный здешний кабак и даже не станут обижать, соизволил направить свои стопы по добротно вымощенной булыжной дороге.

Пустота. Мрачная, холодная и словно метёлкой дотошной служанки вычищенная пустота. Душная, мерзкая и до звона гулкая, она выталкивала дерзнувшего сунуться в неё чувствующего, как вода поплавок. И всё же, Ларка таки пролез в неё. Ладони его ощущали тепло камня, а душа упрямо развернулась в недрах давно и напрочь пересохшего фонтана…

Двое суток бешеной скачки в столицу светлого королевства промелькнули как один долгий, непрекращающийся кошмар. Хотя, справедливости ради стоило заметить, что леди Хельга как уткнулась в свои долгожданные святые книги, так и просидела в карете, вряд ли заметив бы даже обещанный нам конец света. На её открытые наряды, пёстрые, яркие и жизнерадостные, уместные посреди всеобщей нарочитой скромности и даже серости как золотая монета в куче медяков, поначалу косились. Но всё же, под конец путешествия Ларка приметил в глазах сопровождавшей её святой сестры что-то уж больно подозрительно похожее на зависть.

Корнет дрых себе на подушках, как обожравшийся сметаны кот. И если иногда слезал оттуда, то лишь для того, чтобы сыграть на троих с паладином и домовёнкой в кости или проинспектировать во время краткой остановки кустики.

А сам Ларка большей частью потягивал винцо из монастырских подвалов да глазел в окно кареты. Речь святого отца напротив журчала и текла плавно, словно звук колёс. И как тот ни изощрялся, самые просветлённые и душераздирающие молитвы да места из святого писания оставляли поручика медного королевства равнодушным. Под конец у его преосвященства глаза стали как у бешеной белки — прочитанного с лихвой хватило бы, чтоб заставить биться в корчах дюжину самых закоренелых еретиков в пытошной, или же вспыхнуть ярким факелом привязанную к столбу ведьму на площади Всех Святых.

— Да как же такое может быть? — недоуменно возопил он, задрав очи горе.

Поручик лишь пожал плечами да с заветным чпок откупорил новую бутылку.

— Да кто его знает, святой отец. Я отметил это ещё когда для общего развития изучал ваши священные книги в Академии — не трогали они меня.

Вкрадчиво тот поинтересовался — а можно ли попробовать средства, так сказать, более тяжёлые?

— Это как? — Ларка недоверчиво заломил бровь. — Осиновый кол меж лопаток или раскалённые щипцы на известное место?

Святой отец досадливо поморщился. Не далее как полчаса назад, когда в придорожной кузне меняли слетевшую подкову пристяжному жеребцу, этот непонятный поручик запросто достал светящуюся поковку из горна и держал её голыми пальцами, пока потный кузнец с круглыми от изумления глазами хватался за сердце да усердно осенял себя крестным знамением.

— Не думаю, что калёное железо окажет на вас своё обыкновенное воздействие, — нехотя признал святейший брат. — Обычно святые молитвы оказывались куда действеннее даже пыток…

И вот сейчас, когда вокруг высились серые каменные громады столицы, поручик согласился на непреклонную просьбу плотно окруживших его святых отцов показать свою Силу. От псалмов и молитв в воздухе на площади было не продыхнуть. Налились неистовым светом требники, бросая на изнурённые аскезой и постами лица потусторонние синюшные сполохи, в вечере запахло грозой.

Как ни изощрялись королевские мастера, как ни освящали это место молебнами — а не шла сюда вода. Не журчала в резном каменном фонтане, не искрилась вожделенной влагой. И статуя паладина с весьма уважительного размера двуручным махальником в руке, казалось, стонала из-под сурово опущенного забрала — воды!

Правда, Ларка прежде вытребовал со святых отцов обещание не громыхать без разбору проклятиями да анафемой. Дескать, дела подземные это не совсем то же, что над поверхностью — там свой подходец нужен…

В гулкой, отдающейся пустоте послышалось весёлое сопение. Как леди Хельга умудрилась протиснуться сюда восприятием, Ларке оставалось решительно непонятно. По идее, от святой сестры с негодованием должен был бы отвернуться любой, даже самый забубённый дух — а уж тем более, куда той в запредельность прошмыгнуть? Впрочем, бывшая ведьма, возможно просто, что мать-земля отнеслась к сией заблудшей козе со снисхождением… или просто по оставленному самим парнем следочку прошмыгнула?

Откуда-то из самой глубины сюда скользнула синяя, яркая до неимоверности искорка. Она возмущённо шарахнулась от сущности неуверенно принюхивавшейся святой сестры и совсем уж было полыхнула аметистовой возмущённой яростью — но утихла, едва Ларка улыбнулся навстречу.

— О, привет, чувствующий! — дух земли, примчавшийся полюбопытствовать, кто же оказался столь дерзок или безрассуден, чтобы открыть проход среди изгаженной навеки земли, сразу полез обниматься.