Любви зыбучие пески - Лайонз Вайолетт - Страница 2
- Предыдущая
- 2/33
- Следующая
– Если нам что-нибудь понадобится, я позвоню.
Таким тоном Роберто обычно разговаривал с трудными сотрудниками своей компании. Тон этот требовал незамедлительного и безоговорочного подчинения и всегда давал нужные результаты. Сработал он и на этот раз. Экономка понимающе кивнула, неуклюже раскланялась – и ее каблучки, унося прочь свою нетактичную хозяйку, глухо зацокали в тишине прихожей.
Наконец-то, подумал Роберто и запустил обе пятерни в свои жгуче-черные волосы. На мгновенье ему показалось, что Мэри Ласт сразу почувствовала истинное намерение, с которым он явился в дом, и не мешкая взяла на себя роль моральной хранительницы единственной дочери мистера Хиллза, роль защитницы ее чести и достоинства в опасный момент, когда вблизи нее внезапно появился мужчина в расцвете сексуальных сил и желаний.
Тихонько прикрыв за собой дверь библиотеки, он цинично улыбнулся и почти на цыпочках, так, чтобы Кейт не слышала его шагов, направился вдоль стены туда, где сидела его возлюбленная. В намерения Роберто вовсе не входило лишить эту девушку чести и достоинства. Нет, он не хотел украсть ее цветок целомудрия. Вернее, хотел, но не только… Он хотел украсть ее сердце.
Несколько минут назад Кейт слышала, как кто-то позвонил в наружную дверь особняка, но решила проигнорировать звонок, которого не ждала. Если бы было что-то важное, миссис Ласт сразу проинформировала бы ее. Если же нет, экономка сама сможет принять нужное решение. Эта пожилая женщина знала о повседневной жизни ее отца гораздо больше, чем она сама, особенно в последние годы, когда Кейт училась в Оксфорде и не жила дома. К тому же сегодня у нее просто не было настроения с кем-либо общаться.
– Что же мне теперь делать? – уже в который раз со вздохом произнесла Кейт и, откинув за плечо волну переливающихся каштановых волос, оперлась локтями о письменный стол.
Перед ней лежала открытая книга, и Кейт делала вид, будто читает ее. На самом деле девушка вот уже четверть часа смотрела на одну и ту же страницу и почти ничего не видела: на ее темно-зеленых глазах без конца выступали слезы, и буквы, подернутые почти непроницаемой туманной пеленой, начинали танцевать, прыгать перед ней, как веселые чертики из какого-нибудь старого черно-белого мультика.
– Что же мне теперь делать?
Молодая женщина снова и снова задавала себе этот вопрос, но не находила на него ответа. Она оказалась в тупике, из которого не могла выбраться.
– Кейт!
Минуту назад она слышала, как скрипнула дверь в комнату, но не придала этому значение. Когда же знакомый голос назвал ее имя и в нескольких ярдах от стола возникла высокая фигура мистера Мадругада, Кейт не поверила своим глазам.
– Роберто?
Ее сердце будто рванулось куда-то из грудной клетки, бешено забилось, и она, резко и глубоко глотнув воздух, едва не впала в шоковое состояние. Кого-кого, но увидеть в этот вечер Роберто Мадругада Кейт ожидала меньше всего. Равно как меньше всего она хотела этого.
Когда-то юная Кейт Хиллз восторгалась каждым дюймом мускулистого тела этого мужчины, мечтала сладостно забыться в его объятиях, утонуть в глубине его глаз цвета темной бронзы. Чеканные черты лица Роберто, казалось, навсегда врезались в ее память, и даже всесильная река времени не смогла размыть их. Высокие, слегка скошенные скулы, изогнутая линия широкого чувственного рта, мощные челюсти и подбородок – эти черты снились ей по ночам на протяжении многих лет.
Что же мне теперь делать? – эта въедливая фраза, рожденная отчаянием, впервые прозвучала в ее душе после разрыва с этим человеком, после его странного, необъяснимого, жестокого поведения. С тех пор эти слова без конца, изо дня в день, срывалась с ее губ, и Кейт порой начинало казаться, что она слушает назойливые позывные какой-то радиостанции, которая забивала в эфирном пространстве все другие частоты. Время от времени девушка прилагала максимум усилий, чтобы замолчать, и тогда вокруг нее воцарялась абсолютная тишина, и некоторое время ничто не раздражало и не трогало ее. Она словно впадала“ в забытье. Но вскоре тишина начинала давить, и она опять произносила злополучную фразу.
Прошло уже немало месяцев с тех пор, как Кейт оборвала всякие контакты с Роберто. Разрыв произошел на той самой злосчастной новогодней вечеринке, которую устроил ее отец и на которой боготворимый ею мужчина так жестоко унизил ее. До той вечеринки она готова была целовать землю, по которой он ходил, но в тот вечер, на том скромном домашнем приеме он растоптал своими модными, начищенными до блеска кожаными туфлями ее девичью гордость, честь и бесконечную преданность ему… Кейт постаралась взять себя в руки.
– Если ты хотел поговорить с моим отцом, то его сейчас нет дома…
– Знаю, – отрезал Роберто и слегка нахмурил темные брови. – Я приехал, чтобы поговорить не с мистером Хиллзом, а с его дочерью.
– Со мной?
Насупившиеся брови и резкий тон его слов вызвали у Кейт раздражение, и она решила отплатить ему той же монетой.
– Зачем я тебе понадобилась? – холодно спросила она. Поднявшись из-за стола, по которому уже скользили косые лучи заходящего солнца, Кейт перешла на затененную половину комнаты, бросив на ходу: – Не думала, что ты вообще когда-нибудь захочешь говорить со мной.
– Почему же?
– На той новогодней вечеринке ты дал мне ясно понять, что не хочешь терять со мной время.
Его губы тронула обескураживающая улыбка, и на миг ею овладело такое чувство, будто вокруг ее сердца стала стягиваться цепкая, тугая петля, от которой невозможно освободиться.
– О Кейт, керида, дорогая, ты сама могла тогда дать понять любому мужчине, хотела бы ты проводить с ним время или не хотела.
– Я тогда выпила пару бокалов шампанского, поэтому была в таком состоянии, что… Впрочем, не будем об этом вспоминать.
Нет, она никогда не признается ему, что в тот вечер на нее так сильно подействовало вовсе не шампанское, а лишь одно его присутствие в их доме. Он был тогда в строгом черном костюме и ослепительно белой рубашке и выглядел потрясающе элегантным и неотразимым.
– Ты выпила тогда, может быть, даже не пару, а три или четыре бокала, причем выпила подряд, – с плохо скрываемым ехидством заметил Роберто. – Но все дело в том, что после определенной дозы этого веселого, искрящегося напитка ты стала чертовски привлекательной! Ты сама-то хоть помнишь, какой сладостно-соблазнительной ты была в тот вечер в своем серебристо-синем платье?
Кейт ничего не ответила. Неужели он говорит это искренне? Или это просто очередной дежурный комплимент? Хотя мысли кружили сейчас в ее отяжелевшей голове, как беспокойные чайки в густом тумане, произнесенные им лестные слова в ее адрес что-то пробудили, всколыхнули… Всколыхнули то, что она давно уже считала умершим. Но, оказывается, это “что-то” еще продолжало жить в ее сердце, несмотря на то, что он так унизил и отверг ее в тот новогодний вечер на глазах у всех присутствующих.
Она взглянула на него в упор и спросила:
– Ты решил развлечь меня очередным надуманным комплиментом?
– Вовсе нет… В тот вечер ты была действительно обворожительна, и, чтобы не наделать всяких глупостей, чтобы обуздать себя, я наговорил тебе кучу грубостей, повел себя резко и необдуманно и, вероятно, сильно обидел тебя.
– Когда застолье было уже в разгаре и произносились разные тосты, ты вдруг отшатнулся от меня, как от какой-нибудь заразной шлюхи. А потом… потом до самого конца вечеринки просто игнорировал меня. Не так ли?
– Не так, – твердым голосом ответил он и тряхнул черной копной волос. – Я никогда и ни при каких обстоятельствах не смог бы игнорировать тебя, даже если бы и попытался сделать это. Я неравнодушен к тебе с того момента, когда впервые зашел в этот дом и впервые увидел тебя, красивую тринадцатилетнюю девочку; с того момента ты стала важной частью моей жизни. Даже тогда я не мог оторвать от тебя глаз. И я никогда не прекращал думать о тебе. Я думаю о тебе и сейчас, Кейт. Только о тебе.
- Предыдущая
- 2/33
- Следующая
