Развлечение - Лайонз Вайолетт - Страница 1

• 1/31
• Следующая

— Явился!

Опустив угол оконной занавески, Рейчел торопливо отступила. Это поспешное движение ясно показало состояние ее духа. Нетвердой рукой она откинула с лица прядь каштановых волос, от беспокойства обычно серебристо— серые глаза стали почти бесцветными.

— Минута в минуту, разумеется.

Следовало признать, что Гейбриел всегда был предельно пунктуален. На ее памяти он опоздал всего лишь раз, и то опоздание было запланировано с такой холодной безжалостностью, что до сих пор при одном воспоминании об этом у нее мурашки пробегали по коже. Рейчел могла бы обвинить его во многих вещах — для этого не надо было особенно стараться — но ждать себя он никогда не заставлял.

— Отойди от окна, Рейчел! — с беспокойством прошептала мать, словно опасаясь, что выходящий из остановившегося у парадного входа сверкающего темно— синего «ягуара» человек мог услышать ее. — Если он заметит, что ты подглядываешь…

— Это окно не видно с улицы, — заверила ее Рейчел, но все же отошла.

Звонок в дверь заставил обеих женщин напрячься. Наступившую тишину нарушил лишь шум раздавшихся в холле шагов домоправительницы.

— О, Рейчел, я не знаю, что делать… просто не знаю… — Голос Лидии Тернан сорвался, как звук выключенного радиоприемника. — Сколько раз я клялась себе, что, если нога этого человека пере ступит порог дома, я немедленно покину его. Лучше умереть, чем жить с ним под одной крышей! — Полагаю, это как раз то, что ему нужно, мама, — с горечью ответила Рейчел. — То есть не то чтобы ты умерла… Хотя, я уверена, он не отказался бы от того, что решило бы все его проблемы. Один даже разговор о твоем уходе может сыграть ему на руку.

— Хочешь сказать, что мне не следует уезжать отсюда?

— И оставить все ему? Отдать во владение…

Дальше говорить было не надо. Выражение лица матери изменилось: поджатые губы и зажегшийся в несколько более темных, чем у дочери, глазах огонек указывали на твердую решимость.

— Нет, Гейбриел не получит ничего из того, что по праву принадлежит мне, — заявила она. — Он более чем обеспечен, и я не собираюсь…

Раздавшийся стук в дверь, возвещающий о появлении домоправительницы, заставил ее замолчать.

— Извините, мэм, — сказала миссис Рейнолдс, — к вам посетитель, мистер Гейбриел Тернан.

Это имя было произнесено с такой торжественностью, что походило на звук фанфар, возвещающий о появлении члена королевской фамилии. И Рейчел подавила нелепое желание отвесить реверанс возникшему в дверях высокому человеку.

Прошедшие четыре с половиной года почти не изменили Гейбриела Тернана. Все те же темно— карие, почти черные, глаза, такого же цвета волосы и черты лица, всегда напоминавшие Рейчел персонажей гравюр Дюрера: резкие линии, без всякого намека на мягкость, если не считать рта, сурового и одновременно чувственного. Годы не прибавили ему ни грамма жира. По сути дела, Гейбриел выглядел даже более стройным и подтянутым, чем раньше, и был мужчиной с головы до пят — жестким и непреклонным, о чем она знала по собственному опыту.

От одного его вида Рейчел ощутила прилив такой яростной ненависти в опасной смеси с горькой болью, что почувствовала, как пол уходит у нее из— под ног. Ей пришлось собрать все силы, чтобы подавить желание повернуться и выбежать из комнаты, не обменявшись с вошедшим ни единым словом.

Вместо этого она заставила себя как ни в чем не бывало встретить взгляд знакомых глаз. Откинув назад волну блестящих волос и вызывающе задрав подбородок, Рейчел с трудом удержалась от гневных обвинений, которые ей так хотелось обрушить на его надменную темноволосую голову.

— Мистер Тернан.

Идея заключалась в том, чтобы вести себя с ним как можно более высокомерно, дабы изничтожить своим презрением. К несчастью, эффект оказался совсем не таким, на который она рассчитывала. Абсолютно непринужденно Гейбриел Тернан протянул свой мокрый от дождя плащ домоправительнице, кивком головы отпустил ее, и на лице его появилась широкая улыбка, способная растопить вековой лед.

— Привет, девочка, — протянул он густым басом, в котором уже появился американский акцент. — Рад тебя видеть.

— Боюсь, что не могу ответить тебе взаимностью. — Слова слетели с губ прежде, чем Рейчел успела как следует подумать. Она уже начала ощущать на себе опьяняющий эффект его улыбки, пугающую, кружащую голову реакцию на нее. — И мне хотелось бы, чтобы ты не называл меня девочкой.

— Это еще почему? Может, потому, что ты уже выросла?

Это была явная провокация, но она достигла цели, тем более что сопровождалась откровенно оценивающим взглядом, словно проникающим сквозь материю простого темно— синего платья и обжигающим кожу под ним.

Рейчел понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться. Сейчас было не время продолжать заявлять о том, что она вовсе не счастлива видеть его. Хотя они и провели под одной крышей почти три года, эта жизнь даже отдаленно не напоминала жизнь нормальной семьи. В противном случае он никогда не поступил бы с ней столь ужасно, не злоупотребил бы ее доверием.

— Если ты хочешь сказать, что мне уже не девятнадцать, то это так. Да, за время твоего отсутствия я действительно выросла… Между прочим, — холодно добавила она, — меня зовут Рейчел и я предпочитаю, чтобы ты обращался ко мне по имени.

В ответ Гейбриел только кивнул. То ли ему наскучило пикироваться с ней, то ли он просто вспомнил о причине своего появления здесь. Как бы то ни было, издевательский огонек в его глазах погас, и он перевел взгляд на сидящую в напряженной позе на обитой синим шелком кушетке мать Рейчел.

— Лидия.

Это прозвучало простой констатацией факта ее присутствия в комнате, единственным приветствием послужил легкий наклон головы. Гейбриел не попытался подойти поближе или протянуть руку, прекрасно зная, что та останется висеть в воздухе: мать проигнорировала бы любое проявление любезности с его стороны.

— Могу я принести свои искренние соболезнования по поводу вашей потери?

При этих словах сердце Рейчел болезненно сжалось. Гейбриел Тернан выражал сочувствие ее матери! Если бы не уверенность в обратном, то можно было подумать, что все это ей просто снится.

— Благодарю тебя.

Ответ матери прозвучал столь же холодно, как и предыдущие слова ее дочери. Серые глаза Лидии даже не посмотрели в сторону говорившего. Пожилая женщина не отрывала взгляда от бежевого с синим ковра под ногами.

Но кто— то ведь должен был сделать шаг навстречу. В конце концов, какого бы мнения ни была она об этом человеке, если ее мать потеряла второго мужа, он потерял отца.

— Прими и наши соболезнования, Гейб, — торопливо сказала Рейчел, чувствуя, что голос ее звучит хрипло и неровно, как будто она им давно не пользовалась.

В темном взгляде вновь повернувшегося к ней молодого человека не появилось и тени теплоты, выражение лица нисколько не смягчилось. Напротив, впечатление было такое, будто оно еще более посуровело и стало походить на обточенную ветром и дождем гранитную скалу.

— Очень великодушно с вашей стороны.

В этой гладкой фразе слышался зловещий подтекст. И по спине Рейчел пробежал холодок, напомнивший ей, как она боялась того дня, когда этот человек мог бы снова войти в ее жизнь.

— Теперь, когда с любезностями покончено, может, поговорим о деле? Какие распоряжения вы сделали по поводу похорон моего отца?

Моего отца… Больше ему ничего не надо было говорить. Эти два слова ясно показывали, насколько чужими считал их Гейбриел. Для него они были просто прихлебателями. И если раньше в этой маленькой гражданской войне, словно на смех называемой семейной жизнью, Рейчел целиком и полностью была на его стороне, то теперь превратилась в убежденную противницу. Кроме того, стоит Гейбриелу узнать всю правду, он возненавидит их еще больше.

— Тебе пришлось проделать долгий путь, — торопливо сказала она. — Ты, должно быть, устал. Хочешь чего?нибудь?

• 1/31
• Следующая