Выбери любимый жанр

Поцелуй герцога - Джеймс Элоиза - Страница 2


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

2

– Если хочешь услышать все стихотворение, дай мне знать. Оно заканчивается разговором монашек, так что, полагаю, это слово использовалось весьма вольно.

Благосклонное отношение Оливии к стихотворению указывало на то, насколько она была не готова стать герцогиней. Несмотря на ее внешне пристойное поведение, голос и манеры, было в ней нечто неотесанное, слишком приземленное.

– В тебе нет того неуловимого ощущения своего знатного положения, свойственного твоей сестре, – часто с мрачным смирением говорил отец. – Другими словами, дочка, у тебя непристойное чувство юмора.

– Поведение должно всегда подчеркивать твое доброе имя, – вставляла мать цитату из книги герцогини Сконс.

Оливия лишь пожимала плечами в ответ.

– Если бы только первой родилась Джорджиана, – говорила мужу миссис Литтон в моменты отчаяния. Оливия была не единственной участницей образовательной программы родителей. Опасаясь неприятностей, которые могли бы угрожать их старшей дочери, таких как лихорадка, бешено несущийся экипаж или падение с башни, они благоразумно обучили и вторую дочь.

К несчастью, всем было ясно: Джорджиана была достойна звания герцогини, а вот Оливия… Оливия оставалась Оливией. Конечно, она могла вести себя с изысканным изяществом, но с близкими была язвительной, слишком остроумной для истинной леди и совсем не любезной.

– Стоит мне лишь упомянуть «Зеркало комплиментов», она на меня так смотрит, – жаловалась миссис Литтон. – А ведь я просто хочу помочь.

– Когда-нибудь эта девочка станет герцогиней, – мрачно отзывался мистер Литтон. – Тогда она будет нам благодарна.

– Но если бы… – задумчиво произносила миссис Литтон. – Милая Джорджиана стала бы прекрасной герцогиней.

Сестра Оливии рано усвоила нелегкое искусство сочетать благородные манеры с безупречной скромностью. С годами у Джорджианы появилось множество черт, присущих истинной герцогине: манера ходить, говорить и держать себя.

– Достоинство, благочестие, любезность и осанка, – повторяла миссис Литтон снова и снова как заклинание.

Джорджиана бросала взгляд в зеркало, чтобы удостовериться в своей величественной осанке и любезном выражении лица.

Оливия же отвечала матери:

– Слабость, тщеславие, нелепость и… глупость!

К восемнадцати годам Джорджиана выглядела, говорила и даже благоухала благодаря французским духам, с огромными расходами доставленными контрабандой из Парижа, как настоящая герцогиня. Оливию же это почти не трогало.

Литтоны были счастливы. Любой здравомыслящий человек сказал бы, что они воспитали настоящую герцогиню, хотя ей и не было суждено стать невестой высокородного наследника. По мере взросления дочерей Литтоны убеждали себя, что Джорджиана станет прекрасной женой любого знатного человека. Однако со временем они перестали мечтать о возможном избраннике своей дочери.

К сожалению, так похожая на герцогиню девушка вовсе не была идеалом молодых людей. Несмотря на то что в свете только и говорили о добродетелях Джорджианы, особенно престарелые вдовы, редко кто приглашал ее на танец, не говоря уже о замужестве.

Мистер и миссис Литтон объясняли это по-своему. По их мнению, любимая младшая дочь скорее всего потеряется в тени герцогини и не сумеет выйти замуж из-за отсутствия приданого.

Литтоны потратили все свои средства на учителей, поэтому их младшей дочери достались лишь жалкие гроши.

– Мы всем пожертвовали ради Оливии, – повторяла миссис Литтон. – Не понимаю, почему она так неблагодарна. Она ведь самая счастливая девушка в Англии.

Оливия же себя таковой не считала.

– Я выхожу замуж за Руперта лишь по одной причине – я смогу дать тебе приданое, – сказала она Джорджиане. Оливия прикусила кончики перчаток, чтобы стянуть их с руки. – Честно говоря, сама мысль о свадьбе выводит меня из себя. Я могу смириться с титулом, хотя он мне совершенно не нужен, но вот только мой жених ничтожный и глупый болван.

– Ты используешь жаргон, – начала Джорджиана, – и…

– Ничего подобного. – Оливия швырнула перчатки на кровать. – Я сама выдумала это выражение, и тебе не хуже меня известно, что в «Зерцале деревенщины» говорится о жаргоне. Цитирую: «Грубая речь, используемая самыми низменными слоями общества». И как бы мне ни хотелось стать представительницей этого низменного слоя, у меня нет никакой возможности добиться этого титула.

– И не надо. – Джорджиана уселась на диване перед камином. Оливии отвели самую большую спальню в доме, больше чем у матери и отца, поэтому близнецы нередко скрывались здесь от родителей.

Однако упрек Джорджианы был лишен обычной ярости. Оливия нахмурилась.

– Ты плохо провела вечер, Джорджи? Мой глупый жених постоянно меня отвлекал, и после ужина я потеряла тебя из виду.

– Меня было легко найти. Почти весь вечер я просидела рядом с почтенными вдовами.

– Милая! – Оливия присела рядом с сестрой и крепко обняла ее. – Подожди, пока я не стану герцогиней. Я обеспечу тебе такое приданое, что каждый джентльмен будет падать на колени при одной мысли о тебе. Они станут называть тебя «золотая Джорджиана».

Джорджиана даже не улыбнулась, и Оливия продолжала:

– Лично мне нравятся вдовы. У них всегда столько историй, например, о лорде Меттерснатче, который заплатил семь гиней, чтобы его высекли.

Джорджиана нахмурилась.

– Знаю, знаю! – не дала ей заговорить Оливия. – Это вульгарно. Но мне все равно понравился рассказ про костюм кормилицы. Радуйся, что не оказалась на моем месте. Кантервик весь вечер расхаживал по залу и таскал за собой меня с Рупертом. Все перед нами расстилались, хихикали у меня за спиной и спешили сообщить другим, какой счастливец мой глупый жених, потому что у него есть я.

Между собой Оливия и Джорджиана обычно называли Руперта Форреста Г. Блейкмора, маркиза Монтсуррея, будущего герцога Кантервика, глупым женихом. Иногда он же был глупым мужем и безмозглым суженым на итальянском и французском языках, которыми девушки свободно владели.

– Чтобы необратимо испортить вечер, не хватило только непорядка в одежде, – продолжала Оливия. – Если бы кто-нибудь наступил на шлейф моего платья и оторвал его, предоставив всему свету любоваться моим задом, я чувствовала бы себя по-настоящему униженной. Но так скучно мне бы уж точно не было.

Джорджиана не ответила, лишь запрокинула голову и уставилась в потолок. Вид у нее был несчастный.

– Не надо огорчаться. – Оливия попыталась придать голосу бодрости. – Глупый жених танцевал с нами обеими. Слава Богу, ему достаточно лет, чтобы посещать балы.

– Он считал шаги вслух, – заметила Джорджиана. – И сказал, что в платье я похожа на пухлое облако.

– Тебя ведь уже не должно удивлять, что Руперт не в состоянии поддержать светскую беседу. Если кто-то и похож на пухлое облако, то только я, ты же была похожа на весталку. А это куда благороднее облака.

– Благородство никому не нужно, – возразила сестра Оливии, отворачиваясь. Ее глаза были полны слез.

– Ах, Джорджи! – Оливия снова обняла сестру. – Прошу, не плачь. Я вот-вот стану герцогиней и тогда принесу тебе приданое и закажу такие красивые наряды, что тобой будет восхищаться весь Лондон.

– Это мой пятый сезон, Оливия. Тебе не понять, как это ужасно, ведь ты никогда не выходила в свет ради поисков мужа. Сегодня ни один джентльмен не обратил на меня внимания, как, впрочем, и в последние пять лет.

– Это все из-за платья и приданого. Мы обе были похожи на привидения, только не прозрачные. Ты, конечно же, была стройным привидением, а я более плотным.

На Оливии и Джорджиане были похожие платья из тонкого белого шелка с лентами на груди, украшенными мелким жемчугом и кистями. Такие же ленты украшали платья с боков и сзади, волнуясь от малейшего ветерка. В альбоме выкроек мадам Уэллбрук этот наряд выглядел изысканно.

Им пришлось усвоить тяжелый урок. Трепещущие ленточки могли красиво выглядеть на платье худой дамы с картинки, но в реальности они не были так уж хороши.

2
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело